Книга Брат и сестра - Дина Аллен

— И насколько же неопытна ты была? — осторожно спросил он, наблюдая за выражением ее лица.

— Абсолютно.

— А потом?

— Потом… — Трейси помедлила с ответом, а затем, отважно глядя ему в глаза, призналась: — Потом у меня не было ни времени, ни желания завязывать с кем-либо отношения. И меньше всего с женатым человеком, имеющим двоих детей.

Минуту он хранил молчание, и Трейси охватила паника — не слишком ли она разоткровенничалась. Однако Джеймс был человеком умным, ему не понадобится долгих раздумий, чтобы понять: после столь долгого воздержания ее податливость, охота, с которой она шла на сближение с ним, выдает нечто большее, чем обыкновенное желание утолить физиологический голод тела.

— Значит, я был вдвойне неправ по отношению к тебе?

— Если тебя отталкивает отсутствие у меня… опыта… — запинаясь, прошептала Трейси.

— Отталкивает… — простонал Джеймс и, опустив руки ей на талию, прижал к себе так, что она смогла почувствовать, насколько он возбужден. — Существует ли на свете что-нибудь, что могло бы оттолкнуть меня от тебя? Я давным-давно понял, что секс ради секса не имеет никакого смысла, не доставляет истинного удовольствия. Я занимался любовью только с теми женщинами, которые не только мне нравились и вызывали желание, но и внушали уважение. Однако я давно уже перестал верить в то, что когда-нибудь найду женщину, которую смогу полюбить. И вот встретил тебя.

Джеймс поднял руку и нежно провел пальцем по ее полуоткрытым губам. Трейси слушала его, затаив дыхание.

— Ты не можешь представить, какой удар по самолюбию я получил, когда понял, что влюбился в женщину, которая, по моему мнению, представляла собой полную противоположность моему идеалу. И оказался неправ, нужно было больше доверять инстинктам. Ты любишь меня?

— Не знаю, — призналась Трейси, губы ее дрожали, язык слегка заплетался. — Знаю только, что ты нужен мне, что я хочу тебя… Мне трудно свыкнуться с этой мыслью. Я никогда не ожидала…

— Мне не надо тебя торопить… Я должен подождать…

— Нет! — пылко воспротивилась Трейси. — Нет!

Она подняла на него умоляющий взгляд, и в ее глазах Джеймс прочел то, что Трейси не могла заставить себя сказать.

— Что ж, — сказал он наконец, как будто отвечая на невысказанный вопрос, — возможно, сегодняшний день предназначен стать для нас самым замечательным в жизни. Хотя… — Джеймс внезапно нахмурился, и она доверчиво и вопросительно взглянула на него.

— Что такое?

— Ничего, — мягко сказал он, улыбнувшись. — Абсолютно ничего.

Внезапно Трейси почувствовала странную неловкость и неуверенность в себе. Она совершенно не знала, что делать дальше. Может быть, он ждет от нее предложения пойти в ее спальню?

Она проклинала себя за отсутствие опыта, казавшегося ранее абсолютно ненужным. Как следует вести себя в подобной ситуации? Ведь это ее дом. Ведь она взрослая женщина в расцвете лет, которая только что, не испытывая ни малейших угрызений совести, призналась в том, что хочет заняться с ним любовью. Так откуда же эта нерешительность, эта робость?

— Трейси!

Услышав свое имя, она подняла на него взгляд. Взяв Трейси за руку, Джеймс улыбнулся и переплел ее пальцы со своими. Его рука была сильной и надежной.

— Знаешь, ты ведь не должна этого делать, — тихо сказал он, — не должна, если не хочешь.

— Я хочу, — заверила она его дрожащим от волнения голосом. — Хочу, но никак не могу избавиться от страха.

— Если тебе это поможет, знай, что я тоже боюсь.

Трейси недоверчиво посмотрела на него.

— Ты? Чего?

— Мне так хочется доставить тебе удовольствие, дать то, чего ты никогда не знала, что я просто в ужасе — вдруг мне это не удастся… Если я не смогу… и это оттолкнет тебя.

Губы Джеймса были совсем рядом с ее губами. Трейси ощущала на них его дыхание. Ее охватили непреодолимое желание коснуться их. Как будто прочитав ее мысли, он наклонил голову и прильнул к ее рту.

Тотчас по телу Трейси прокатилась сладостная волна томления, губы раскрылись. Джеймс привлек ее к себя, и, издав негромкой горловой стон, она в нетерпении прижалась к нему еще крепче. Хотелось, чтобы поцелуй никогда не кончался. Ее изголодавшееся тело впитывало незнакомые ощущения, как высохшая земля впитывает долгожданную дождевую влагу.

Когда его руки скользнули вверх, Трейси инстинктивно отстранилась, предоставляя им доступ к своей груди. Однако Джеймс неожиданно остановился, и у Трейси вырвался стон, в котором слышалось разочарование и мучительное желание.

— Тише… все в порядке, — сказал он и, осторожно отбросив упавшие на ее лицо пряди волос, покрыл его легкими ласковыми поцелуями.

Почувствовав его пальцы на пуговицах своей блузки, Трейси затрепетала от возбуждения. И прежде чем Джеймс обнажил шелковистую белоснежную кожу грудей, соски ее отвердели, а лицо и нежную шею залила краска пульсирующего в крови желания.

Ласки его становились все более страстными. И Трейси чуть не задохнулась от блаженства. Ни один мужчина еще не ласкал ее, да она и не думала, что когда-нибудь захочет этого. Но вот Джеймс рухнул в ближайшее кресло, усадив Трейси к себе на колени. Теплое дыхание коснулось нежной обнаженной кожи, и трепещущую от восторга женщину наполнил водоворот таких чувственных ощущений, что не оставалось ничего другого, как только сжать его голову в ладонях и притянуть к своей жаждущей ласки груди.

Джеймс совершенно не пытался скрыть переполняющего его возбуждения. Казалось, он лучше нее знал, чего именно хочет Трейси. Проведя губами линию по напрягшейся шее, он помедлил у ее основания, пока сердце Трейси не затрепетало, а тело не задрожало от вожделения.

Потом, взяв одну из грудей в ладонь, он нежно потер большим пальцем отвердевший сосок, заставив Трейси застонать. Но сладострастный стон быстро замер, — склонив голову, Джеймс обхватил губами темно-розовый торчащий сосок.

Трейси и не подозревала о существовании подобных ощущений, таких насыщенных, таких острых… настолько неподдающихся контролю разума, что она непроизвольно вцепилась ставшими вдруг непослушными пальцами в его волосы, чувствуя бешеное биение своего сердца, как будто стремящегося прочь из грудной клетки.

Наслаждение, испытываемое ею, пока Джеймс ласкал губами сначала одну грудь, а потом другую, сломало последние внутренние барьеры. Мужчина, который не любит, не был бы способен на такую ласку. И он никогда не возбудил бы ее до такой степени, если бы Трейси, в свою очередь, не любила его.

Наконец Джеймс поднял голову и, щекоча ее шею своим дыханием, хрипло произнес:

— Боже мой, женщины, подобной тебе, у меня никогда еще не было. Это что-то невообразимое.

Почувствовав, как он содрогнулся, Трейси обняла его извечным жестом, символизирующим женскую нежность и умудренность, говорящим о понимании того, что в ее руках он слаб и беззащитен как маленький ребенок. Но в то же самое время, ощущая, насколько он возбужден, она испытала жгучее нетерпение. Ее тело жаждало удовлетворения, внутри него словно нарастала требующая разрешения боль.