Книга Призрак замка Тракстон-Холл. Мистические записки сэра Артура Конан Дойла - Вон Энтвистл

– Мать ему приказала. Пять дней меня мучили голод и жажда, я лишилась последних сил. Уже на пороге смерти я услышала зов. Мне едва хватило сил подползти к зеркалу. Оттуда смотрела прекрасная молодая женщина в старинном платье. Я сразу узнала ее по портрету в холле.

– Мэрайя Тракстон?

– Верно, она научила меня говорить с духами.

– А Шеймуса наказали? Он поступил гадко.

– Я на него не злюсь. Его мать настроила Шеймуса против меня, и он был уверен в своей правоте. Она считала мою болезнь, унаследованную по материнской линии, частью проклятия замка. Часы моего заточения складывались в дни. Дед со слугами прочесали в поисках все леса и поля; меня сочли беглянкой, а я все это время была у них под носом.

– Чем все закончилось? Шеймус вас выпустил?

Она покачала головой:

– Нет, мистер Гривз взломал дверь и нашел меня лежащей на полу. Не подоспей он вовремя, я бы погибла.

– Стойте, вы говорите, мать Шеймуса была экономкой? Случайно, не миссис Криган?

Она кивнула:

– Дед собирался тут же ее рассчитать. После долгих уговоров и слез он сменил гнев на милость. Только Шеймуса навсегда изгнали. Он вернулся к родственникам в Ирландию.

– Почему вы помогли ей, ведь она замышляла убийство?

– Я нуждалась в заботе. Для сироты любая мать лучше, чем совсем никакой. К тому же Криган пришлось бы голодать без работы. Отчасти она благодарна мне за спасение, но все же не может простить изгнание сына.

Леди пристально взглянула на своего спутника:

– Такова история семейства Тракстон, доктор Дойл. Мы ходим по лезвию ножа между счастьем и отчаянием.

Бабах! – грянуло вдруг. Как будто кто-то пытался пробить брешь в стене.

Конан Дойл испуганно огляделся. Звук шел отовсюду.

– Кто-то стучится во входную дверь, – выпалила леди Тракстон.

– Так поздно?

Едва сдерживая волнение, она подтолкнула Конан Дойла к выходу:

– Скорее возвращайтесь к себе. Нас не должны видеть вместе.

Подхватив лампу, он выбежал из комнаты. На верхней площадке обернулся. Девушка пропала. Доктор бросился вперед со всех ног, в два прыжка преодолел лестницу и припустил по коридору, затем через заброшенную бальную залу. Каждый шаг отдавался гулким эхом. Керосиновая лампа болталась на ходу, отбрасывая на стены причудливые гигантские тени. Миновав портретную галерею, он достиг холла. Безумный стук приближался. Он насторожился. В его сторону ковыляла какая-то фигура. Мистер Гривз.

Конан Дойл лихорадочно пытался найти оправдание своего присутствия внизу в такую рань. Потом вспомнил о слепоте дворецкого.

– Слышу, слышу, уже иду! – кричал Гривз.

Очевидно, он одевался в спешке. Пиджак был застегнут косо, воротничок болтался сбоку.

Дворецкий приблизился к двери, нащупал засов и отпер щеколду. Пока он возился с замочной скважиной, Конан Дойл прокрался мимо и начал подниматься по лестнице на цыпочках.

– Спокойной ночи, доктор Дойл, – громогласно пожелал Гривз.

Конан Дойл прирос к полу и обернулся. Старик нагнулся к замку. Чуткое ухо дворецкого уловило звук шагов вопреки всем ухищрениям доктора. Вот только как он догадался, кто идет? Поняв, что ему позволили ретироваться, доктор взбежал по лестнице. Он уже преодолел второй пролет, когда дверь открылась и гость вошел внутрь. Конан Дойл добрался до следующей площадки и выглянул в окно.

Дождь лил как из ведра. Робкое мерцание света отражалось в его струях. На внутреннем дворе образовались лужи. Перед крыльцом стоял экипаж. По форме он напоминал катафалк. По сути, это он и был. Вокруг суетились люди, через покрытое каплями оконное стекло их силуэты выглядели размытыми. Слышались голоса, обрывки разговоров. Один человек открыл дверцу и посторонился, пропуская хорошо одетого джентльмена в цилиндре и плаще, ниспадающем с плеч. Он подошел к катафалку. Двое выгружали из него что-то тяжелое. Конан Дойл принял груз за пароходный кофр, однако, присмотревшись, понял, что это гроб.

Он резко обернулся, почувствовав руку у себя на плече. Сердце чуть не выпрыгнуло у него из груди. В темной фигуре доктор с трудом узнал Фрэнка Подмора. Он подкрался бесшумно.

– Вы меня напугали, – сказал Конан Дойл.

– Сожалею, – фальшиво произнес Подмор. – Просто я удивился, увидев вас.

– Не мог уснуть.

– А я вообще не сплю.

– Вот как? – недоверчиво спросил Конан Дойл.

– Я привык обходиться без сна. Пустая трата времени. Его лучше потратить на саморазвитие.

Подмор взглянул на фигуры под окном. Его глаза терьера блеснули в темноте.

– Не знаете, кто это так припозднился? – спросил Конан Дойл.

– Задержавшийся гость.

– Как его имя?

– Лорд Филипп Уэбб.

– А кто он такой?

– Очередной шарлатан, – невесело рассмеялся Подмор и, не сказав больше ни слова, растворился во мраке.

Конан Дойл поплелся к себе, прокручивая в голове события ночи. Пораженный внезапной догадкой, он замедлил шаг и встал как вкопанный. Когда раздался шум, Хоуп смотрелась в напольное зеркало. Она обернулась и вздрогнула. Теперь же, оглядываясь назад, он вдруг понял, что ее отражение немного запоздало. Сразу всплыло в памяти двойственное изображение Хоуп Тракстон в «Стрэнде». В нем было нечто нереальное, противоречащее законам оптики. И куда она могла податься, выгнав его из западного крыла? Ей пришлось бы возвращаться к себе тем же путем. Поворачивая дверную ручку, он боролся с искушением броситься обратно в зеркальный лабиринт. Он живо представлял себе, как миледи в ловушке зазеркалья взывает о помощи.

Глава 13

Опоздавший гость

Конан Дойл ворочался с боку на бок, его мысли путались. Если предсказание верно, Хоуп Тракстон скоро убьют, прямо во время третьего сеанса. Он силился найти выход из положения, но мысли неизменно возвращались к ее губам, глазам, гибкому молодому телу в прозрачной ночной сорочке. Он сел в постели, потеряв всякую надежду уснуть.

Доктор достал тетрадь для заметок и отпер ключом, висящим на шее. Перо бойко забегало по страницам. Конан Дойл будто бы снова переживал приключения в заброшенном западном крыле. Он не стеснялся описывать Хоуп Тракстон, все равно этого никто не прочтет, и воскресил в памяти каждую ее черточку. Он любил делать наброски к записям, оживляя воспоминания, хоть и не унаследовал отцовский дар. Рисунок занял двадцать минут, после чего доктор оценил результат. Получилось замечательно и очень правдиво. И все-таки чего-то недоставало. Верно. Родинка в форме полумесяца, притаившаяся в складках ее губ. То была фамильная черта всех женщин семейства Тракстон. Один росчерк пера – и готово.