Книга Мозг прирученный. Что делает нас людьми? - Брюс Гуд

Потерянные дети

Вдохновившись работой Боулби на тему социальной привязанности и позднейших психологических нарушений, Гарри Харлоу в США решил проверить альтернативное объяснение долгосрочных последствий трудного детства. Может быть, за детьми в сиротских заведениях просто плохо смотрели или недостаточно кормили их. Если обеспечить их пищей и теплом, все будет в порядке. Чтобы проверить это предположение, он провел печально знаменитую серию исследований, в ходе которых выращивал макак-резусов в изоляции в течение разных промежутков времени. Обезьяньих малышей хорошо кормили и содержали в теплых безопасных условиях, но в одиночестве. Такая социальная изоляция имела глубочайшие последствия для их развития. Обезьяны, у которых в младенчестве не было никаких социальных контактов, во взрослом возрасте демонстрировали различные варианты ненормального поведения. Они непроизвольно раскачивались вперед и назад, кусали себя, а когда их наконец знакомили с другими обезьянами, всячески избегали общения с ними. Когда самки из этой группы достигли половой зрелости, они подверглись искусственному оплодотворению и стали мамами, но это не помогло: они игнорировали, отвергали, а иногда даже убивали своих малышей.

Харлоу выяснил, что главное здесь даже не количество времени, которое животные провели в одиночестве, а возраст, в котором это происходило. Те, кто родился в изоляции, подвергались серьезной опасности, если проводили больше шести первых месяцев без общества матери. В отличие от них обезьяны, которые подверглись изоляции лишь после полугода нормального материнского воспитания, не переходили к ненормальному поведению. Это указывало на то, что первые шесть месяцев жизни обезьяны представляют собой особенно чувствительный период. Боулби первоначально считал, что главной причиной привязанности было обеспечить удовлетворение биологических потребностей в пище, безопасности и тепле, но Харлоу доказал, что Боулби был прав лишь отчасти: помимо всего прочего, обезьяны с самого начала нуждались в социальном взаимодействии.

Оказывается, социальное развитие человека, как и обезьяны, определяется аналогичным чувствительным периодом социализации. Еще в 1990 г., вслед за падением диктаторского режима Николае Чаушеску, мир узнал о тысячах брошенных в приютах румынских детей. Чаушеску запретил аборты в надежде принудить женщин больше рожать, увеличивая тем самым сокращающееся население Румынии. Проблема в том, что семьи, будучи не в состоянии воспитывать этих детей, отдавали их в приюты.

В среднем в приюте один воспитатель приходился на 30 малышей, так что социальных контактов там было немного, а объятий и близости, которые можно увидеть в любой нормальной любящей семье, не было вовсе. Младенцев кормили из бутылочек, привязанных к люлькам, они лежали в собственных экскрементах, а когда запах становился невыносимым, их просто поливали холодной водой из шланга. Детей спасли, и многие из них попали в хорошие приемные семьи на Западе. Британский психиатр сэр Майкл Руттер исследовал чуть больше ста таких сирот в возрасте до двух лет, чтобы посмотреть, как ранние переживания повлияли на их развитие.

По прибытии в новые семьи все малыши были истощены и показывали плохие результаты в психологических тестах на ментальное благополучие и социальные навыки. Этого следовало ожидать. Со временем они в основном нагнали других приемных детей того же возраста, не имевших за плечами опыта румынских приютов. К четырем годам отставание было практически ликвидировано. Коэффициент интеллекта у них по-прежнему был ниже среднего по сравнению с другими четырехлетками, но, как и следовало ожидать, находился в пределах нормы. Однако вскоре стало очевидно, что не все вернулось на круги своя.

Дети, проведшие в приютах больше шести месяцев, никак не могли догнать своих сверстников. Полностью восстановились только те, кто был спасен в возрасте до полугода. Всех детей проверили еще несколько раз, в возрасте шести, одиннадцати и пятнадцати лет. Опять же, в целом они показали результат лучше ожидаемого с учетом ужасного начала жизни, которое выпало на их долю, но со временем стали появляться и проблемы. Те, кто пробыл в приюте дольше всего, начинали проявлять тревожность и гиперактивность и испытывали сложности с выстраиванием отношений. В точности как у обезьян Харлоу, социальные взаимодействия в течение первого года жизни оказались принципиально важны для нормального развития. Чтобы понять, что такого значимого в том, чтобы в это время рядом был кто-то, кто заботился бы о тебе, а не просто обеспечивал пищу и тепло, нам придется разобраться в том, что, собственно, расстраивает младенцев.

Почему незнание вызывает стресс

Приходилось ли вам когда-нибудь ждать важного звонка? Это может быть результат экзамена, решение о приеме на работу или, куда хуже, новости из больницы. Причина того, что ожидание важных сведений порождает тревогу, заключается в том, что мозг — это детектор паттернов, настроенный в процессе эволюции на поиск жизненных закономерностей; поэтому ситуация, когда он не в состоянии предсказать ближайшие события, сильно его расстраивает. Мы можем собраться и внутренне подготовиться к важным событиям, но ждать и поддерживать себя в состоянии готовности длительное время очень тяжело. Высокий уровень возбуждения порождает стресс. Так армия, оказавшись перед лицом угрозы, переходит в состояние боевой готовности. Когда угроза максимальна, уровень готовности тоже максимален. Именно поэтому мы вздрагиваем от малейшего звука — мы предельно сконцентрированы. И пока мы не опустим свои щиты, расслабиться не получится.

С одной стороны, мы, как правило, не имеем дела с реальной угрозой; тем не менее неопределенность и наличие потенциальной опасности делает ситуацию напряженной. По существу, человеческий мозг не слишком хорош в работе со случайными событиями, и мы стараемся всюду видеть структуру и порядок. Именно поэтому, оказавшись поздно вечером в лесу или в старом пустом доме, мы каждый случайный звук воспринимаем как угрозу. Взрослые люди начинают различать закономерности в фоновом шуме, если лишить их способности контролировать результат или напомнить о временах, когда они были беспомощными.

Вообще, недостаток контроля над ситуацией не только сложно переносится психологически, но и влияет на телесные реакции. Снижается даже болевая выносливость. Взрослый человек способен выдержать гораздо более болезненный электрический удар, если будет думать, что может остановить испытание в любой момент, по сравнению с тем, кто считает, что от него ничего не зависит. Вера в то, что при желании боль можно прекратить в любой момент, гарантирует, что вы сможете вытерпеть больше. А вот при столкновении с непредсказуемым и неподконтрольным шоком и животные, и люди заболевают — и психологически, и физиологически.

Потребность в контроле и определенности присутствует в человеке с самого начала. Младенцы предпочитают регулярность и предсказуемость — и вздрагивают от внезапных звуков, световых вспышек или движений. Существует даже рефлекс, управляемый стволовой частью мозга — самой примитивной его частью, контролирующей жизненные функции, — и известный как рефлекс испуга, резко, одним толчком переводящий ребенка в состояние повышенного внимания. Если новорожденный не вздрагивает, то может оказаться, что его нервная система не в порядке. Потребность в предсказуемости образует основу обусловленного поведения, в процессе которого младенец начинает узнавать, как он синхронизирован с окружающими. Подобная чувствительность к внешним событиям означает, что домашняя обстановка вокруг младенца должна быть предсказуемой и безопасной — об этом следует позаботиться близким.