Книга Прогулка в бездну - Наталья Бульба

– Извини, Лайсе, но прежде чем согласиться, я должен быть уверен, что там им ничего не будет угрожать. Каждый из них мне дорог, чтобы я рисковал их жизнями.

Олейор и Лера. За жизнь других я готов был бороться, но только в том случае, если в безопасности этих двоих я буду уверен. И когда я думал о них, в моем сознании всплывала мысль: а что, если мне придется выбирать, чья из двух жизней будет для меня дороже? Дальше я старался не продолжать, потому что такие раздумья заставляли меня замирать, ощущая, как в груди разливается холод.

И как бы я ни воспринимал сложившуюся ситуацию, именно мне предстояло решить: могу ли я доверить ей не только себя, но и тех, без кого не мыслю своего существования.

– Я покажу тебе свой дом и расскажу все, что тебя интересует.

Ее голос был совершенно спокоен, но глаза лучились теплом, крепкими нитями сплетаясь с чем-то в глубине моей души, рождая странное ощущение родства. Но не крови, а чего-то несоизмеримо большего, того, без чего весь этот мир не имеет никакого смысла.

Но я не имел права на ошибку.

– И сделаешь так, чтобы я принял нужное тебе решение? – Уже сама возможность такого вопроса наводила меня на мысль, что мой разум свободен от ее влияния, но мне была интересна ее реакция. То, как она воспримет мое недоверие.

– Если бы я этого хотела, ты бы уже сделал все, о чем бы я тебя попросила. Но чтобы тебе было спокойнее, я покажу тебе, как ощущается мое воздействие.

И когда я киваю, соглашаясь с ее предложением, она делает шаг ко мне и касается меня своим взглядом и тут же его отводит. Но даже этой малости хватает, чтобы ощутить, как легкой паутиной опутывает мои мысли, как чуть расслабляется тело, я словно теряю над собой контроль. И то, что происходит со мной, не вызывает отторжения, не кажется чуждым. Скорее, наоборот, манит покоем.

Но самое главное, что я выношу из этого урока, – ее влияние можно осознать и отследить. Впрочем, она могла мне и не демонстрировать свои способности, мне достаточно было сравнить свои ощущения до и во время встречи с ней, чтобы понять: ее воздействие можно контролировать.

И я не могу не осознавать, что такой поворот событий меня более чем устраивает.

– Теперь ты готов последовать за мной?

– Если по дороге ты расскажешь мне о себе и о том, как здесь оказалась?

И пусть я не вижу, как она улыбается, но могу с уверенностью сказать, что нежно и трепетно.

Наш путь оказывается недолгим, но это скорее огорчает меня, чем радует: рядом с ней осознаешь, насколько краток миг. Но, когда мы останавливаемся на вершине холма, открывшаяся с него картина в призрачном лунном свете заставляет меня едва ли не забыть обо всем, застыв от восторга. И я не только вижу мрачную красоту поросшего густым лесом горного склона и необъятность расстилающегося неподалеку зеркала воды, слышу шелест луговой травы и треск насекомых. Но и пытаюсь оценить, насколько легко отыскать это рукотворное чудо, которого не было на наших картах, насколько вздымающиеся в небо пики, которые украшают каменные стены, и рвы, окружающие небольшую крепость, станут преградой для тех, кто решит здесь чем-нибудь поживиться.

И она, словно откликаясь на мои мысли, тихим голосом говорит:

– Мой дом надежно защищен. Подойти ближе можно только со мной или с теми, с кем я делю кров. Те же, кому нужна моя помощь, пользуются магическими кристаллами, которые я оставила в каждом поселении. – И, подняв на меня взгляд, в котором вновь светилась тихая улыбка, добавила: – Дальше мы не пойдем. Моя нянька не отпустит нас на ночь глядя. Да и не стоит идти, если все равно придется возвращаться.

– Ты так уверена в моем ответе?

– Я считаю достаточно разумным отдохнуть под крышей, где вам ничего угрожать не будет, и затем пройти к порталу самым коротким путем, не испытывая судьбу.

– Ты знаешь дорогу к нему?

– Мой отец многому научил меня, прежде чем оставить здесь. У меня есть схемы безопасных проходов, коды доступа, мне известны расставленные вокруг ловушки, и единственное, чего я не могу, – это активировать сам переход. Но так как с вами черная жрица, эту проблему вы решите сами.

– Кто ты, Лайсе?

И она скидывает черное покрывало, похоже, открывая мне не только свое лицо, но и свою душу.

И, вглядываясь в неожиданные, но очень приятные глазу черты лица, ощущая тонкий аромат ее кожи, проваливаясь в бездну ее черных зрачков, наслаждаясь блеском ее струящихся волос, я понимаю, что судьба преподнесла мне подарок, на который я никак не рассчитывал.

Эта ночь была самой удивительной из тех, которые случались в моей жизни. Ее рассказ о себе прерывался не только моими восклицаниями, когда даже я, кого считали едва ли не самым хладнокровным среди темных эльфов, не мог сдержать разбушевавшихся эмоций. Впрочем, рядом с ней у меня возникало ощущение, подобное тому, которое я испытывал при общении с Лерой – я не видел необходимости скрывать того, что происходило в моем сердце. Я не сдерживал слов, будучи совершенно уверен в том, что меня не только правильно поймут, но и ответят таким же абсолютным доверием. Она отвечала на мои вопросы с подкупающей искренностью, так, словно знала меня всю свою жизнь.

Это было как наваждение. И первой, как ни странно, очнулась от него именно она, отметив, как плотнее стал сумрак, возвещая о приближении рассвета.

– Твои друзья должны уже сходить с ума от беспокойства!

– Не меньше, чем те, кто ждал тебя к ужину.

– Варлахи способны общаться телепатически, и если бы со мной что-то случилось, мои домочадцы об этом уже бы знали. А вот твои… Боюсь, встретят они меня теперь не столь доброжелательно, как мне бы этого хотелось.

– За это не беспокойся. Принцесса Лера все поймет и, если надо будет, усмирит моего господина.

– Она… – Она пытается подобрать слова, чтобы не обидеть.

И я помогаю ей, понимая, насколько трудно, не зная истории, которая свела их вместе, объяснить то, что их связывает.

– И он и она не считают нужным создавать проблемы там, где их нет. Да и кандидатура виновного у Олейора сомнений не вызовет.

В конечном итоге все так и получилось: мой принц едва сдерживал рык, не имея возможности излить на меня свой гнев, Лера загадочно улыбалась, глядя на меня и девушку. И мне не надо было быть менталистом, чтобы понять, какие мысли при этом роились в ее голове, теплом отзываясь в моем сердце – ее мнение было для меня еще более важным, чем мнение моего друга. Принцесса была единственной женщиной, не только вызвавшей у меня чувство, наиболее близкое к любви, – уважение, но и заставившей меня пожалеть, что не я, а другой первым заявил свои права на нее. Что не я, а он заставлял чувства в ее груди бушевать стихиями, что не я, а он принял ее клятву быть всегда рядом. И когда я подводил Лайсе к Лере и Олейору, именно то, как она воспримет девушку, имело для меня значение. Словно это было одновременно и свободой, которую она мне возвращала, и благословением, которое мне было необходимо получить именно от нее.