Книга Погоня за "ястребиным глазом". Судьба генерала Мажорова - Михаил Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мажорова и его подчиненных, откровенно говоря, поразил уровень достатка жителей деревни.
На чердаках, в ларях они увидели запасы муки, зерна, круп. В подвалах поражающее воображение советского солдата количество стеклянных банок с консервированными компотами, вареньем, мясом, птицей. Ведь в ту пору никто из них и понятия не имел, что можно делать консервы в домашних условиях. Не было банок, крышек, закаточных машинок. Все это появилось в нашей стране намного позже.
Обалдевшие от такого изобилия офицеры и солдаты задавали вполне понятные вопросы: нам внушали, что немцы голодают, война привела страну в упадок, а тут добротные дома, мебель, запасы продуктов… Как это объяснить?
Сложно было политруку дивизиона Пермякову, но он быстро сориентировался и объяснил: здесь, мол, проживали фашисты — руководители, начальники, они и награбили себе добра, а остальные голодают. А консервы все отравлены, есть их нельзя. Никто не поверил политруку. Какие руководители в этой польской деревне? Что же касается консервов, то они оказались очень вкусными и доброкачественными.
Перед дивизионом ОСНАЗ стояла прежняя задача: уточнить расположение противоборствующих немецких войск. За годы войны радиоразведчики научились делать это быстро и качественно. Наши специалисты прекрасно знали почерк фашистских радистов и, даже если они куда-то перемещались, всегда находили их.
Развединформация быстро обрабатывалась такими же опытными оперативными работниками и передавалась в Москву. Таким образом, уточнив боевую обстановку, радиодивизион вновь оказался на марше. 31 января 1945 года радиоразведчики пересекли границу Германии. Перед самой границей, у дороги висел огромный плакат: «Вот оно логово фашистского зверя». Первыми городками на немецкой земле оказались Кройцбург и Розенбург.
Дома вдоль главных улиц были разрушены. В воздухе стоял тяжелый запах гари и бензина. Сразу стало ясно, бензин не наш, румынский, из района Плоешти, поэтому и дух такой тошнотворный. Все вокруг говорило о поспешном бегстве врага.
В домах на столах осталась пища, настежь открыты створки шкафов, валялась одежда, белье. Видимо, схватили первое, что попалось под руку, и драпанули. Мажорову не было их жаль. «Теперь и вы почувствуете, что пережили наши люди», — думал он.
Впрочем, несмотря на беспорядок, обстановка в квартирах была не бедная. Мебельные гарнитуры, ковры, люстры, хрустальная посуда, пианино, картины. Все это вызывало злость у наших бойцов. Некоторые срывали с плеча автомат и иступленно расстреливали всю эту роскошь.
На одной из улиц лейтенант Мажоров увидел уцелевший магазин с вывеской над дверью: «Papierwaren» («Бумажные товары»). Двери распахнуты настежь. Вошли внутрь. Все разбросано. На полу груды салфеток, рулоны туалетной бумаги. Солдаты удивленно вертели в руках рулоны.
— Товарищ лейтенант, — удивленно спросили они, — зачем эти рулончики, писать на такой бумаге нельзя.
Пришлось им объяснить. В ответ — смех.
— Ну и дурачье немцы. Им что, газет не хватает.
Что тут скажешь, ни убавить ни прибавить. Такими мы были.
Всякое случалось, ненависть застилала таза. И били, и крушили, и поджигали. С вступлением наших войск в Германию резко изменился тон пропаганды. Теперь уже говорили, что Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается. Командиры и политруки стали призывать прекратить бессмысленное уничтожение материальных ценностей. Поджигателей отлавливали и наказывали.
Особенно запомнился Мажорову случай с разгромом радиовещательной станции в Бреслау. Охрана и персонал разбежались, а станция осталась в целости и сохранности. Юрий сам осматривал ее. Прекрасная станция. Как специалист, он мог оценить все ее достоинства. Метрах в двухстах от передатчика стояла антенна — мачта из металла располагалась на большом фарфоровом опорном изоляторе. Высота мачты поражала, она была не меньше ста метров.
Сам передающий центр — загляденье! В огороженных стеклянных кабинах смонтированы огромные контура без труб, покрытых серебром, с воздушными конденсаторами.
В аппаратной множество измерительных приборов. Чувствовалось, что все это содержалось в целости и порядке. Подавай электричество и вещай на всю Европу!
Тогда у лейтенанта Юрия Мажорова рука не поднялась взять со станции что-либо. И каково же было его возмущение, когда он попал на станцию в другой раз. Все разгромлено, искорежено, вдребезги разбиты кабины, радиолампы, пульты, погнуты контура. Он чуть не заплакал от боли и обиды. Это же настоящее варварство!
Впрочем, подобным «варварством» занимались не только неведомые ему солдаты Красной Армии, но и его подчиненные. И удержать от этого их было крайне трудно.
В селе Вангтен, что под городом Легниц, их дивизион сделал очередную остановку. Узел связи разместили в одном из помещичьих владений. Территория владения была обнесена высоким каменным забором. Въезд через массивные металлические ворота. Двор вымощен камнем. Посреди двора колодец и бассейн. Вдоль забора располагались хозяйственные постройки — конюшни, хлевы для скота, сарай для сена.
В левой части двора стоял трехэтажный большой дом. Внизу — кухня, прачечная, кладовые. Судя по всему, здесь обитала прислуга. На втором и третьем этажах жили хозяева. Много комнат, от больших залов до небольших помещений на одного-двух человек.
После того как радисты обустроились в доме, лейтенант Мажоров приказал организовать баню для личного состава. Сам по делам уехал в штаб дивизиона. Каково же было его негодование, когда вечером, возвратившись в расположение, он увидел следующую картину.
Старшина Коновалов устроил баню на… третьем этаже. Почему не на первом, он объяснить толком не смог. Для нагрева воды на кухне солдаты изрубили прекрасную мебель и натопили ею печь. Горячую воду таскали на третий этаж, прорубив в полу отверстие для слива.
Мажоров отчитал старшину, но тот ничего и не понял. Обидчиво надул губы и ответил, что лейтенант защищает немецкое барахло.
Пока они находились в селе Вангтен, в часть пришло скорбное известие — южный радиопункт дивизиона, который располагался в Карпатах, невдалеке от границы с Чехословакией, попал под удар немцев. Он был прижат к горам и при очередной контратаке фашистов оказался в зоне интенсивного артиллерийского обстрела. Ранено несколько человек и убит радист Лебединец, которого совсем недавно перевели из дивизиона на этот радиопункт. Он был прекрасным человеком, классным радистом, земляком Юрия Мажорова.
В дивизионе тяжело переживали гибель своего боевого товарища.
В конце марта в дивизион прибыло высокое начальство во главе с заместителем командира бригады по политчасти подполковником Степановым. Повод был замечательный. По итогам боевой работы за 1944 год наиболее отличившихся офицеров и солдат удостоили государственных наград.
Медаль «За отвагу» получил лейтенант Юрий Мажоров. Сержант Татьяна Кострова стала кавалером медали «За боевые заслуги». Она и вправду работала хорошо. Ну и Мажоров, конечно, постарался, представил любимую девушку к награде.
