Книга Тот, кто убивает дракона - Лейф Г. В. Перссон

– Потом что? – спросил Бекстрём.

– Калле забрал деньги, – сказал Столхаммер, – а затем взял такси и поехал домой готовить ужин. Мы же собирались увидеться у него и перекусить немного, и я посчитал, что это лучше всего. Так удается избежать соблазна. Когда тебе под семьдесят, уже знаешь себя, – объяснил он. – И слава богу, – продолжил Столхаммер, – поскольку уже после следующего заезда у меня не осталось ни гроша. Пришлось занимать сотню у одного старого приятеля, не добираться же к Калле пешком. Время ведь приближалось к восьми, а кому хочется сидеть и жрать среди ночи. Да, если за разговором не засидишься допоздна, конечно.

– У него есть какое-то имя? – поинтересовался Бекстрём.

– У кого? – спросил Столхаммер и удивленно покачал головой. – У Калле?

– У того, кто одолжил тебе сотню.

– Бликстен, – сказал Столхаммер. – Мне казалось, я это уже говорил. Разве мы не болтали о нем до обеда?

– Ты взял такси до дома Даниэльссона? До Хасселстиген, 1? – спросил Бекстрём. В его памяти еще были свежи показания свидетельницы Бритт Марии Андерссон.

– Конечно, – кивнул Столхаммер.

– Ты абсолютно в этом уверен? – поинтересовался Бекстрём.

– Нет, черт, если подумать. Сотни ведь не хватило, а жадный иракец, который сидел за рулем, высадил меня на Росундавеген. Само по себе не велика проблема, всего в каких-то ста метрах от подъезда Калле, так что пришлось топать на своих двоих последний отрезок.

– Ты взял у него квитанцию?

– Стоило бы, – ответил Столхаммер. – Обычно все квитанции отдавались Калле. А он, в свою очередь, продавал их какому-то старому приятелю, который торгует бытовой техникой. Но черный просто смылся.

– Значит, ты шел пешком последний отрезок, – констатировал Бекстрём. «А он не совсем тупой, этот старый пьяница». – И что было потом? – спросил Бекстрём.

Сначала они разделили деньги поровну. Почти, по крайней мере. Столхаммер получил 10 300, десять тысячных купюр и три сотенные, но, поскольку у Даниэльссона не оказалось мелочи, Столхаммер предложил ему забрать последнюю десятку.

– Старый приятель, тоже мне проблема. – Столхаммер пожал широкими плечами.

Потом они ели, пили и болтали. Когда закончили с едой, Даниэльссон смешал грог на водке и тонике, в то время как Столхаммер предпочитал чистые напитки. Они поговорили еще, настроение – лучше не придумаешь, и Калле поставил на проигрыватель диск Эверта Таубе.

– Этот парень знал свое дело, – сказал Столхаммер с чувством. – В нашей стране не написали ни одной приличной мелодии после того, как Таубе умер. Сплошная попса!

– Как долго вы слушали музыку? – спросила Анника Карлссон.

– Прилично, – сказал Столхаммер и удивленно посмотрел на нее. – Это была такая старая долгоиграющая пластинка, и мы прокрутили ее по крайней мере пару раз. – «На старом „Хайленд ровере“, судне из Абердина, стояли мы в порту Сан-Педро и загружали газолин», – напел Столхаммер. – Послушай сама, Карлссон. Текст все еще сидит как «Отче наш» в моей голове, – констатировал он.

– Как долго вы продолжали петь тогда? – спросил Бекстрём.

– Ну, пока чокнутая старуха не позвонила в дверь и не начала орать и ругаться. Я ведь стоял в гостиной и балдел от Эверта Таубе и избежал удовольствия видеть эту дуру, но слышать я ее слышал.

– Сколько времени было тогда? – не унимался Бекстрём.

– Понятия не имею. – Столхаммер пожал широкими плечами. – Хотя мне известно, сколько было, когда я пришел домой и позвонил Марии, ведь тогда я сначала посмотрел на часы. Не хочется ведь никого беспокоить среди ночи.

– И сколько было тогда?

– Полдвенадцатого. Если мне память не изменяет, – сказал Столхаммер. – Я, помнится, еще подумал, что, пожалуй, немного поздно, но потом успел соскучиться тоже. Поэтому собрался с духом и набрал номер. Хотя сначала я дома отпраздновал чуточку. У меня еще оставалась капелька в кладовке, и, как раз прикончив ее, я решил, что надо, пожалуй, прокатиться на юг.

– Когда ты ушел от Даниэльссона тогда? – спросил Бекстрём. «И как нам сейчас проверить последнее?» – подумал он.

– Как только старуха начала шуметь, я понял: самое время отправляться домой и ложиться спать. Потом распрощался с Калле и поковылял к себе. На дорогу ушло самое большее десять минут, включая то или иное отклонение от маршрута по пути. – Столхаммера улыбнулся и покачал головой. – Вечеринка ведь уже зачахла, скажем так, и Калле утомился и позвонил старухе, которая спускалась ругаться. Стоял и собачился с ней, когда я уходил.

– Даниэльссон стоял у телефона и ругался с соседкой, когда ты уходил, – повторил Бекстрём.

– Точно, – подтвердил Столхаммер. – То есть ситуация способствовала, чтобы прогуляться домой и получить немного тишины и покоя. Конечно, это чертовщина какая-то, – продолжил Столхаммер и снова потер костяшкой кулака уголок глаза. – Пока я лежал там, и спал, и мечтал о Марии, какой-то псих вломился к Калле и забил его насмерть.

– Почему ты думаешь, что он вломился?

– Так, по крайней мере, утверждал Бликстен, – сказал Столхаммер и посмотрел удивленно сначала на Бекстрёма, а потом на Аннику Карлссон. – Как он слышал, дверь в квартиру Калле болталась на соплях. Какой-то дьявол вломился внутрь и ограбил его. Забил насмерть, пока он спал.

– Когда ты уходил, – слегка поменял тему Бекстрём, – не помнишь, Калле запер дверь на замок?

– Он всегда так делал. Калле был осторожным человеком. Не потому, что я подумал об этом тогда, но на сто процентов уверен, что он это сделал. Я обычно подсмеивался над ним из-за этого. По поводу его привычки всегда запираться на замок. Сам я никогда не запираюсь.

– Он боялся кого-то? – спросил Бекстрём. – Поскольку всегда запирался?

– Он ведь не хотел, чтобы кто-то забрался к нему и стянул его пожитки. У него же хватало ценных вещей.

– И каких же? – поинтересовался Бекстрём. Он сам побывал на месте и видел все собственными глазами.

– Ну-у, – сказал Столхаммер и, судя по его виду, серьезно задумался. – Его коллекция старых пластинок, наверное, стоила кучу денег. Не говоря уже о письменном столе.

– Ты имеешь в виду тот, который стоял в его спальне? – спросил Бекстрём.

«Как его вытащить оттуда и как такой, как Столхаммер, мог стать полицейским?» – подумал он.

– Точно, – кивнул Столхаммер. – Антиквариат. У Калле хватало такого. У него были настоящие ковры и старые красивые вещи.

– У нас есть маленькая проблема с тем, что ты говоришь, – сказал Бекстрём. – Когда мы его нашли, дверь стояла открытой, и на ней не было никаких следов взлома. Изнутри ее можно открыть ключом или ручкой. Снаружи только ключом. Когда коллеги прибыли туда, она стояла распахнутой без каких-либо повреждений. По мнению экспертов, уходя, преступник просто прикрыл ее, но, поскольку балконная дверь в гостиной оставалась приоткрытой, образовался сквозняк, и входная дверь распахнулась. Как ты это объяснишь?