Книга Под сенью звезд - Данил Харин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Давида отпустили. Он несколько раз вздохнул и поспешил заговорить:
– Сеньор Строганов просил меня доставить Вас в Милан, – каждое слово давалось ему с большим трудом. Он уставился в пол, чтобы не дай бог не встретить взгляд хозяина номера.
– Петр Строганов? Что заставило его вспомнить о моем существовании? Неужели ему потребовалось отрезать еще пару голов? – тирада вряд ли была обращена к Лившицу, молодой человек скорее говорил сам с собой.
– Не могу знать, – все-таки счел нужным ответить горе-посетитель, – но сеньор Строганов просил передать, что на этот раз это действительно важно. И еще, что Джеффри тоже так думает.
– Старина Джеффри думает, что это важно, интересно.
– Да, и…
– Ладно, уймись! – прервал его хозяин номера. – Я понял. Но в Милан я не полечу. Я слишком занят.
Он прикрыл дверь, прошел в комнату, положил Беррету на стол и с той же грацией гепарда, с которой когда-то давно на глазах изумленного Давида бежал через заминированное поле, опустился в кресло.
Вспотевший визитер только теперь решился оторвать взгляд от пола. Дверь в спальню была открыта настежь. На безразмерной кровати крепко спали три обнаженные девушки. Их расслабленные позы позволили Лившицу рассмотреть все детали юных, соблазнительных тел. Девушки были вызывающе красивы, в штанах зашевелилось. Он поспешил оторвать взгляд от пикантного зрелища и решился-таки мельком взглянуть на сидевшего в кресле. На том не было ничего из одежды, только вокруг пояса было завязано белое полотенце, подчеркивавшее бронзовый загар стройного, поджарого тела. Шею украшала изящная цепочка из белого золота с кулоном в форме восьмерки.
На стеклянной поверхности стоявшего рядом с креслом столика был рассыпан кокаин… Целая гора кокаина.
Внезапный взгляд пронзительных голубых глаз окатил Лившица могильным холодом.
– Ты все еще здесь? Я ведь сказал, что не полечу с тобой.
Эти слова прозвучали в голове Лившица как приговор. Этот жуткий тип сейчас накинется на него и оторвет ему голову! Задыхаясь от страха Давид все-таки произнес то, что хотел. Привел последний, подсказанный Петром Владимировичем, аргумент:
– Сеньор Строганов очень просил вас приехать! Он сказал передать Вам, что хочет лишь просить помощи.
– Да! – брюнет резким движением поднялся из кресла, – Всезнающему сеньору Строганову понадобилась моя помощь… Почему же он не явился сам?!
Раздраженный тон заставил Лившица вздрогнуть и отступить на полшага назад.
– Он летит в Милан из Нью-Йорка, – промямлил он, – вместе с сеньором Мак Брайдом. Они не хотели терять времени.
– Терять времени! – воскликнул голубоглазый, но тут же совершенно спокойно спросил, – Когда будет готов самолет?
– Уже готов, сэр, – выдал Лившиц и замер.
Брюнет снова смерил его взглядом. Крутанул ладонью и закатив глаза проговорил:
– Ладно, ладно. Жди меня в машине!
С невероятным облегчением совершенно бледный лысый человек вывалился из номера.
Молодой человек спустился к машине через сорок минут. На нем был легкий, не очень строгий костюм, отлично подчеркивавший все достоинства его фигуры. Он не спеша проследовал к машине, привлекая зачарованные взгляды нарядно одетых женщин и вызывая молчаливое недовольство у их спутников.
Лившиц поспешил нырнуть на переднее сиденье. Молчаливый водитель, вдруг, с удивительным проворством выскочил из-за руля, обежал машину и весьма галантно распахнул перед новым пассажиром дверь.
«Мне он дверь не открывал», – зло подумал бывший разведчик.
Черный Мерседес вырулил со стоянки и покатил в сторону аэродрома.
Европейский офис «BlueStallion» находился в Милане и занимал два верхних этажа шикарного бизнес-центра на улице Бочетто, прямо напротив Banco di Roma. В окнах кабинета главы компании, пустовавшего большую часть времени, сегодня, несмотря на поздний час, горел свет. Мягкий свет двух причудливой формы люстр позволял разглядеть голубоватый гобелен, обтягивавший стены, помутневший от времени дубовый паркет и огромный овальный стол на тридцать человек, стоявший прямо посередине.
Петр Владимирович Строганов курил возле распахнутого настежь окна, грубейшим образом нарушая инструкции своего личного телохранителя, которого он час назад безжалостно изгнал из кабинета. Теперь Никита Вернов и Джеффри Мак Брайд, переваривавший историю о рыжеволосой девушке с пляжа, рассказанную главой компании в самолете, и потому необычно молчаливый, сидели на первом этаже и наслаждались вкусом отличного капучино.
«Он приедет, – в который раз подумал Петр, затушив сигарету, – обязательно приедет».
Из внутреннего кармана пиджака раздались аккорды пятой симфонии. Петр молниеносно выхватил мобильник:
– Строганов.
– Петр Владимирович, он здесь. Будет у вас через две минуты, – по-русски сообщил Никита Вернов.
– Спасибо Никита. Проследи, чтобы нас не беспокоили, – убрав телефон, взволнованный финансист закурил новую сигарету.
Прошло несколько минут и продолжавший пристально смотреть в окно Петр, спиной почувствовал, как бесшумно открылась тяжелая дверь.
– Ну, здравствуй, – прозвучал такой знакомый, такой родной, но все же заставивший Петра нервно вздрогнуть, голос.
– Рад тебя видеть, Сергей, – развернувшись, чуть натянуто улыбнулся Петр, – Отлично выглядишь!
– Как всегда, брат, – улыбнулся брюнет, – Как всегда.
Спустя двадцать минут братья Строгановы сидели за столиком и пили свежий обжигающий кофе. Разговор не клеился, Петра это нервировало. Он никак не мог подвести к нужной теме. А младший Строганов был совершенно спокоен. Пронзительные голубые глаза с легкой усмешкой смотрели на брата.
– Петр, ты стал какой-то нервный, – совершенно неожиданно для последнего проявил инициативу Сергей, – успокойся! Глотни коньячка! А хочешь, отведай моего сладкого зелья!
Он грациозно выудил из внутреннего кармана мешочек с кокаином, бросил на стол:
– И давай к делу!
– Ладно, ты прав, – Петр отодвинул пакетик с порошком, одним глотком допил кофе, и, найдя в себе силы смотреть прямо в глаза младшему брату, продолжил, – Ты наверняка знаешь про нашу агентурную сеть по всему миру, знаешь, как она устроена. Так вот две недели назад на один из контактных телефонов в Москве позвонил агент…
– Нет, нет брат, – Сергей рывком встал и вскинул руки, словно защищаясь от говорящего, – ты собираешься снова нести мне эту галиматью про завет отца, про великую миссию нашей семьи, про необходимость спасти человечество, а на самом деле хочешь моими руками отломить себе очередной жирный кусок чьего-то чужого пирога. Ну уж нет, уволь! Это мы уже проходили.
