Книга Чемпион среди неудачников - Марина Серова

– Понимаете, ученые – люди нежные, интеллигентные. А вы – биты, стволы… С учеными так не надо, – проникновенно сказала я. – Вернее, с ними надо не так.

– А как? – невольно заинтересовался Шаров. Его свита тоже смотрела на меня, будто я учительница, объясняющая десятичные дроби.

– Давайте я с ними переговорю, уточню сроки, когда товар будет готов к использованию. И мы еще раз встретимся с вами. Думаю, Табачников отличный посредник и сумеет устроить это дело. А до тех пор я попрошу вас, Михаил Семенович, не предпринимать никаких действий. Товар ведь эксклюзивный, никто, кроме моих клиентов, его вам предоставить не может…

Тело бывшего бандита мелко заколыхалось. Я напряглась – что это с ним?! И не поверила своим глазам – Шаров смеялся!

– Ну, ты ушлая девка! – ржал бывший бандит, утирая слезы. – А меня ведь насчет тебя предупреждали! Говорили, что Охотникова – заноза!

– Совершенно верно, – вежливо подтвердила я. – Михаил Семенович, так мы договорились?

– Договорились, договорились! – махнул пухлой ладонью Шар, подзывая официанта. – Поешь с нами? – это он мне. Пока я решала, стоит ли принимать подобное приглашение, толстяк обратился к парню в галстуке бабочкой: – Ты вот что, ты нам сперва закусок принеси и графинчик беленькой. Икорки там, грибочков солененьких… Да чего я тебя учу, ты же сам умный! – настроение у Шарова стремительно улучшалось. – И порося запекайте уже, я ждать не люблю. Только принесите сперва, я сам на него взгляну. А то знаю я вас. Подсунете какого-нибудь дистрофика…

Сам Шар и его свита разразились жеребячьим ржанием над немудреной шуткой. Интересно, что прочувствованная речь с обилием ласкательных суффиксов ничуть не роняет престиж бандита в глазах его людей. Удивительная все-таки вещь – блатная субкультура… Глаза Михаила Семеновича горели азартом, пухлые руки так и летали над столом, показывая, как именно надо фаршировать «куру» и какой толщины должны быть «расстегайчики». Он так вкусно рассказывал про «поджаристую корочку», что у меня потекли слюнки. Я вспомнила, что, кроме студенческой яичницы, у меня маковой росинки во рту не было. А может, принять предложение Шара и поесть с ними? Я, конечно, понимаю, что тот факт, что мы ели за одним столом, ничуть не помешает Шару замочить меня при случае. Но уж больно есть хотелось…

Нет, пожалуй, я все-таки откажусь. Не потому, что смотрю свысока на сидящих за этим столом или испытываю брезгливость. Просто… хотя я и частное лицо, но как-то позиционирую себя по эту сторону закона. А Шаров и его шобла находятся по другую…

Официант удалился исполнять пожелания толстяка. А я воспользовалась моментом и обратилась к Шарову. Склонившись почти к его уху, я вполголоса поинтересовалась:

– Один последний вопрос. Михаил Семенович, объясните мне, на кой ляд вам «Цифровой леденец»? Вы же ни хрена не понимаете в электронике, а?

Не знаю, что собирался ответить мне Шаров, но тут к нашему столику подошла девушка. Не какая-то там ресторанная профурсетка, а вполне приличного вида девушка в темно-синем платье ниже колен и с длинными темными волосами. Сначала я приняла ее за старшеклассницу. Но потом прикинула, что девице, наверное, лет двадцать с хвостиком. У девы были глаза раненой газели и килограммов шестьдесят лишнего веса.

– Ой, пап, привет! – сказала девушка Шару и чмокнула его в щеку.

Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Молодой девице не место в «Веселой русалке», даже если ее папа двадцать лет назад еще бегал с пистолетом…

– Марьянка! – обрадовался толстяк, целуя в ответ свое грузное чадо. – Ты зачем здесь?

– Да мы с Кларой Ильиничной гуляли по магазинам, мороженого поели в кафе, а потом я вспомнила, что папка-то сегодня здесь!

За спиной девицы маячила дама с застывшей улыбкой на бледных губах. Очевидно, Клара Ильинична.

– Ну, садись, щас покушаем и домой поедем! – сказал Шаров и обратился ко мне, сияя пухлым лицом: – Это доча моя, Марьяна Михайловна. Умница, в финансовой академии учится.

Дама робко присела на краешек стула, стараясь не встречаться взглядом ни с кем из нашей компании.

– А это Клара, сеструха моя троюродная, из Рязани. Я ее выписал, чтоб за девчонкой приглядывала. Она у нас интеллигентная вся из себя. Учительницей была! – пояснил Шар, небрежно кивая в сторону Клары.

С ума сойти! Думаю, Шаров даже и слова такого не слыхивал – «дуэнья». Но именно в этой должности и состояла при Марьяне бывшая учительница из Рязани.

При взгляде на папу и дочку становилось ясно – Шаров любит без памяти свое толстенькое сокровище. И «доча» отвечает ему взаимностью.

Наконец набежали официанты, и стол в мгновение ока оказался заставлен всяческими грибочками-салатиками. Принесли и поросенка – с младенческой полуулыбкой на морде и закрытыми глазками тот возлежал на блюде – пока еще в сыром виде. Шар схватил блюдо и принялся изучать несчастную дохлую свинку с таким пристальным вниманием, как будто хотел этого поросенка усыновить.

– Красавец! – приговаривал бывший бандит. Его подручные уже вовсю метали салатики.

Я собиралась откланяться и свалить, как вдруг у меня в кармане зазвонил телефон. Я взглянула на дисплей. Номер Мамонтова. Неужели за то время, что я отсутствовала, у парней что-то случилось?

– Петь, я слушаю, – тихо сказал я в трубку.

– Евгения Максимовна! Вы только не волнуйтесь, – раздался дрожащий голос Пети, – дело в том, что Саша… в общем, он в реанимации.

– Что-о?! – взревела я. Кое-кто из братков оторвался от еды.

– Его это… машина сбила.

– Я же велела вам не выходить на улицу! – заорала я. Теперь уже все за нашим столом таращились на меня, включая Шарова с его поросенком.

– Ему позвонили… и он сказал, что через пять минут вернется.

– И ты его отпустил?!

– Прошло полчаса, я заволновался, ну, пошел посмотреть, а там «Скорая» и Сашка лежит… Черный джип вылетел из-за угла и сбил.

Я в сердцах нажала на красную кнопку. Ну, всё! Моему терпению тоже есть предел.

Моя рука нырнула под стул, где помещалась моя сумочка, а вынырнула обратно уже с пистолетом. Первым среагировал Белый – он рванулся ко мне, но я резко выбросила ногу ему навстречу, и физиономия братка повстречалась с одной из моих босоножек на шпильке. Следующего я ударила рукояткой «глока» в висок, и тот сполз на пол, повалив пару стульев и перегородив путь остальным. Еще одному из братков я засветила в самое уязвимое мужское место.

Двое последних решили действовать сообща – они синхронно достали стволы. Пока один отвлекал мое внимание, тыча пистолетом мне в лицо, но не решаясь стрелять в таком людном и привычном месте, второй подкрался сзади и попытался схватить меня со спины. Я позволила ему ухватить меня за локти и завести руки за спину, а потом использовала его тело в качестве опоры, чтобы обеими ногами нанести удар в живот нападавшему. Того отбросило далеко, он заскользил спиной по гладкому полу, сшибая стулья. А я резко мотнула головой назад и с удовольствием услышала знакомый звук, как будто хрупнул вафельный рожок от мороженого. Это я сломала нос последнему из братков.