Книга Лезгинка по-русски - Сергей Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина хотел что-то ответить ему, но в это время женщина испуганно воскликнула что-то. Джогирг поймал направление ее взгляда, обернулся и увидел, как падает, зажав рукой ногу, Элизабар Мелашвили. И сразу увидел кровь, брызнувшую из-под руки. Реакция опытного воина сработала сразу. Оборвав разговор, Джогирг двумя прыжками преодолел порог; точно так же, с опознанием на секунду и едва не сбив Зурабова с ног, заскочил в дом Абдулмуслим.
– В дом, быстро, если жить хотите! – приказал Джогирг хозяевам.
Те послушались и вошли, но не скачками, как это сделали боевики, а спокойно, почти с достоинством, словно хотели показать, что подчиняются приказу, но пули снайпера не боятся, как не боятся и самих боевиков.
– Кто стрелял? – сразу спросил Джогирг.
– Это ты у нас спрашиваешь? – вопросом на вопрос ответил мужчина. – Стреляли не в нас, стреляли в вас. Кто может в вас стрелять?
– Умный ты… Кто такой будешь?
– Метеоролог.
– А имя у тебя, метеоролог, есть?
– Есть. Абали Дидигов я. А это моя жена Альбика…
– Родственник Амади? – спросил Зурабов.
– Родственник, – кивнул Абали.
– Это хорошо. А я его помощник.
– А имя у тебя, помощник, есть?
– Есть. Джогирг Зурабов я.
– Слышал. Бухгалтер, кажется…
– Можно и так… Амади меня так иногда зовет.
– Так кто ж в тебя стрелял, бухгалтер?
Абали не чувствовал смущения перед боевиками. И Джогирг сразу почувствовал это. И повел себя уже по-другому, без нарочитой грубости.
– Абдулмуслим, нюхаешь ты хорошо, а как слушаешь?
– Выстрела я не слышал, – сказал Абдулмуслим.
– Я тоже. Значит, винтовка с глушителем. Скорее всего, «Винторез». Это значит, что нам на пятки сел спецназ. «Винторезы» только в спецназе, в войсках простые «СВД»… Плохо. Ничем нас, выходит, Абали не обрадует…
– Я не клоун, чтобы радовать, – ответил метеоролог. – Вы сюда шли, мальчишку с собакой не встречали?
– Видели со склона. В сторону села пошел. Собака еще в нашу сторону лаяла.
– Артур вообще-то добрый. Он только на злых людей лает.
Абали говорил без страха. Видимо, имя родственника позволяло и ему чувствовать свой авторитет. Но Джогирг знал, что, согласно горской традиции, Абали имел право всегда попросить у Амади поддержку, и тот не посмел бы отказать. И потому оставлял за метеорологом право говорить, что тому вздумается, даже вещи не слишком приятные для человека, который привык ощущать собственную силу и считал, что другие должны относиться к ней с пиететом.
Делая вид, что не понял сказанного или просто мимо ушей пропустил, Джогирг на какую-то долю секунды выглянул за дверь, оставшуюся распахнутой.
– Элизабар? Ты жив еще?
Вопрос был из той категории, что не требуют ответа, поскольку грузинский подполковник кряхтел и постанывал в нескольких метрах от двери, и все его слышали.
– Есть чем его перевязать? – спросила Альбика.
– Есть, – сказал Абдулмуслим.
И протянул женщине перевязочный пакет, что вытащил из своего большого кармана.
Альбика посмотрела на мужа, словно разрешения спросила.
– В меня стрелять не будут…
– Иди, – согласился Абали. – Надо помочь человеку.
– Что у тебя, Элизабар? – задал Зурабов новый вопрос.
– Сквозное ранение. Бедро насквозь прошило. С двух дыр кровь хлещет. Перевязать бы…
– Иди, – поторопил жену Абали.
Она пошла без сомнений, хотя перевязку делать не умела и больше помогала грузинскому подполковнику, чем перевязывала сама.
– Что делать думаете? – спросил Абали Зурабова, чувствуя, что здесь командует он.
– Ночи дождемся; как стемнеет, будем выбираться. Надеюсь, на штурм они не пойдут. Хотя подобраться попробуют. У тебя бинокль есть?
– Зачем он мне? На облака смотреть?
– Плохо. Как бы не подобрались слишком близко…
– Много их?
– Откуда я знаю? Мы только после выстрела и узнали, что нас преследуют.
– Какой-то взрыв был. Где-то в стороне села…
– Федералы нашли схрон Амади. Там тротила много было. Взорвали… Что, и здесь слышно было?
– И слышно, и… Земля содрогнулась. Как в землетрясение.
– Интересно, откуда снайпер стрелял?
– Только с тропы, – категорично сказал метеоролог. – С других мест нас не видно. Разве что издалека. Километров с двух. Но с такого расстояния ни одна винтовка не достанет…
– Есть винтовки, которые достанут, – не согласился Джогирг. – И прицелы у них хорошие. Есть такие, что с трех с лишним километров достают. Только у этих винтовок пули такие, что ногу сразу оторвут. Значит, говоришь, с тропы… А куда отсюда еще пойти можно?
– Туда же, на тропу. Или вниз, на ингушскую тропу. Раненому там тяжело будет, на себе тащить придется.
– Если нужно, значит, потащим. Главное, чтобы выйти. Ты нас не проводишь?
– Хочешь, чтобы я под статью попал? Если я пойду провожать, меня обвинят в пособничестве. Мне это не нравится. Если сказать, что под угрозой оружия… Но они все равно не поверят. Сейчас в плен редко берут, чаще просто убивают…
– Ладно… Я весной там ходил, найду дорогу.
1
Дожидаться Хамзата Дидигова пришлось долго. Время тянулось, а мальчишки все не было и не было. Чтобы не терять время зря, Сергей Палыч приказал начать окружение метеостанции с верхней части кольца, так и не узнав от Хамзата, можно ли вообще пройти с этой стороны. С нижней частью умозрительного кольца, куда ушел майор Тихомиров, все было, с одной стороны, проще, потому что сверху, с тропы, можно было просматривать будущие подступы и потом ориентироваться при продвижении на свою память; с другой стороны, сложнее, потому что бойцов могли рассмотреть из окна метеостанции. Следовательно, приходилось передвигаться с максимальной осторожностью. А на верхней части кольца не было угрозы быть обнаруженным, потому что с этой стороны здание не имело окна. Но там скалы были крутыми, столбообразными поверху, и непонятно, каковы они в нижней части и насколько возможно среди них передвижение. Следовательно, бойцам пришлось искать пути и терять время, о чем Занадворов получил уже первый же доклад от старшего лейтенанта Заболотнова:
– Я – Шиш, Дворовой, как слышишь?
– Нормально слышу. Что у тебя?
– У меня скалы экранируют, слышу с перебивами. Шесть раз по своей природной глупости в тупик попал, прохода не нашел. И опять перед тупиком стою… Здесь сплошной лабиринт.
