Книга Острая стратегическая недостаточность. Страна на перепутье - Нурали Латыпов

ИГРЫ НА КОММУНИКАЦИЯХ

Сегодня углеводородная стратегия охватывает не только месторождения и квоты, но и транспортировку. Многие интриги этого рода так или иначе связаны с легендарным польским и американским стратегом Збигневом Казимежем Тадеушевичем Бжезинским. Вдобавок он интересен не только размахом своих построений, но и обилием просчётов в них.

Бжезинскому далее посвящён отдельный раздел книги. Здесь же коснёмся только просчётов, связанных с его родной Польшей. Он по сей день пытается управлять её руководителями, дабы сделать Польшу главным ударным звеном в осуществлении его плана отрыва Украины от России.

Конечно, болезненную точку он указал правильно. Разрыв делает обе республики неполноценными. Стратегически значимым может быть только их союз. Но что получила от раскола, активно поддержанного ею ещё и в силу исторических привычек многовековой давности, сама Польша?

Дабы экономически и политически поддержать Украину (а заодно и сохранить собственные доходы от транзита российского газа в Германию), Польша всю свою политическую мощь бросила на блокирование строительства газопровода «Северный поток». Но европейские тяжеловесы приняли сторону России. Не из-за наших красивых глаз: просто им не хотелось зависеть от страны, слишком ангажированной политически, да вдобавок прославленной многовековыми капризами. Очевидно, теперь весь газ из осваиваемых ямальских месторождений пойдёт в «Северный поток» именно потому, что Польша изрядно испортила свою репутацию. Теперь её транзитный доход будет только падать. Особенно с учётом скорого завершения срока действия существующего соглашения с нею по транзиту российского газа: вряд ли новое соглашение будет столь же выгодным для неё. А «потоки» – сперва «Северный», затем «Южный» – сделают Россию и её западноевропейских партнёров независимыми от капризов и Польши, и Украины.

Немалую надежду Польша возлагала на сланцевый газ. Благо в Соединённых Штатах Америки он нынче в моде. Но его добыча требует – по сравнению с классическими месторождениями – бурения куда большего числа скважин, закачки в пласты куда большего объёма химикатов, отделения от добытого газа куда большего количества загрязнений. В США хватает пустынных мест, где всё это можно организовать, да и бурового оборудования сейчас скопилось очень много. Европейские же страны – в том числе и Польша – слишком густо населены, чтобы портить свою природу.

К сожалению, Польша – не без влияния Бжезинского, да и сходных с ним местных оракулов – страдает той же болезнью, что и Советский Союз. Вопреки словам Ульянова «политика – концентрированное выражение экономики» наши руководители, начиная по меньшей мере с Ульянова и по сей день, ставят политику выше экономики.

У американцев с нами хватает политических разногласий – но, например, американская компания Exxon Mobil заключила многомиллиардный контракт на разработку российских месторождений углеводородов. Японцы всё ещё пытаются выпросить острова, потерянные по итогам Второй Мировой войны – но с нами сотрудничает несметное множество японских фирм. А Польша идёт впереди планеты всей, пытаясь – по старой памяти, идущей ещё от Средних веков, когда она претендовала на роль региональной великой державы, – бороться с Россией. Это может способствовать консолидации на националистической почве. Но такая почва слишком зыбка по сравнению с экономической. Без экономического же фундамента никакой политический дом не устоит.

Вдобавок Польша – в отличие от США или Японии – не располагает ни технологиями, интересными для нас, ни рынком, соответствующим нашему масштабу. Поэтому ей при всём желании вряд ли удастся стать на переговорах с Россией столь же значимой, как эти страны.

Словом, предложенную Бжезинским игру Польша безнадёжно проигрывает. Правда, ему самому важно лишь, что Польша тянет за собою на энергетическое дно и Украину, согласно его замыслу отрывая её от остальной России. Но рады ли сами поляки, что для Бжезинского его родина – лишь одна из множества фигур на воспетой им всемирной шахматной доске?

АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ

Вдобавок все аналитики – в том числе и связанные с крупными энергетическими компаниями – предсказывают: по меньшей мере в ближайшие два десятилетия никакой альтернативы углеводородному топливу (в том числе и новомодной солнечной или сельскохозяйственной) не предвидится.

Один из учеников Бжезинского – президент США Обама – в недавнем обращении к конгрессу немалое внимание уделил добыче углеводородов. В частности, он одёрнул компании, добывающие газ из сланцевых месторождений: они извлекают прибыль, но одновременно подрывают жизненные основы страны, разрушая природную среду. Обама провозгласил необходимость продолжить и даже расширить – по меньшей мере до трёх четвертей доступного шельфа – разработку морских нефтяных и газовых месторождений.

Обама не уделил особого внимания высоким технологиям вроде Кремниевой долины. Он взял курс на американскую самодостаточность в нефтедобыче. Вполне понятно, что череда спровоцированных (или по меньшей мере усиленных) американцами кризисов на Ближнем Востоке рано или поздно затронет и главных союзников самих США – включая Саудовскую Аравию. А многие другие серьёзные поставщики – вроде Ирана и Венесуэлы – вряд ли согласятся сотрудничать с США после многолетних американских усилий по их дестабилизации, даже если эта дестабилизация чудом прекратится. Поэтому США, чтобы вести самодостаточную стратегию, должны сами обеспечить себя нефтью.

На наш взгляд, США имеют моральное право на беспрепятственное обеспечение себя нефтью из внешних источников хотя бы в силу того, какую роль сыграли ограничения доступа к нефти во Второй Мировой войне. Да и вообще мир многим обязан Америке. Но вовсе не до такой степени, чтобы позволить ей вести себя как слон в посудной лавке. Фраза «над нашей американской нефтью поселился какой-то народ» не должна выйти за пределы анекдота.

России тоже следует извлечь уроки из речи Обамы. Не нужно пытаться противопоставлять ориентацию на углеводородное сырьё высоким технологиям Надо соединить высокие технологии с нашим углеводородным потенциалом.

Россия умеет добывать труднодоступную нефть. И – что ещё важнее – умеет перерабатывать даже очень неудобную нефть: высокосернистую, высокопарафинистую… Правда, пока наша переработка неглубока: доля лёгких углеводородов, получаемых нами из нефти, куда меньше, чем в других развитых странах, хотя немалую часть химических технологий, нужных для расщепления тяжёлых молекул на лёгкие, разработали именно наши учёные. Дальнейшее развитие углеводородных технологий, очевидно, можно реализовать только с участием крупных нефтяных и газовых компаний. Прецеденты уже имеются. Например, первая вертикально интегрированная нефтяная компания России – «ЛУКОЙЛ», судя по всему, не собирается ограничиваться одной вертикалью. Уже начато освоение «горизонтали». В частности, развёрнуты широкомасштабные работы по использованию солнечной энергии. В то же время на Ярегском месторождении тяжёлой нефти, принадлежащей «ЛУКОЙЛ», не только ведётся добыча в опытном режиме шахтным методом, но вдобавок компания образовала альянс со специализированной структурой по добыче титана. Взвесь титановых руд поднимается здесь из недр вместе с нефтью. Создано специализированное инновационное подразделение «ЛУКОЙЛ-Инжиниринг» с целью создания к 2013-му году полноценного научно-технического бизнес-сегмента. Здесь как нельзя кстати слова гения русской поэзии Пушкина «Его пример – другим наука».