Книга Каникулы Рейчел - Мэриан Кайз

– Да ладно тебе… – проворчала я в пустоту, потому что Майк уже отошел от меня к Джону Джоуи, совершенно подавленному и уничтоженному.

11

Ну а дальше что? Теперь-то наконец я получу свой массаж? Я внимательно наблюдала за остальными, нервы у меня были, как натянутые струны. Куда они теперь пойдут, интересно… По коридору, заворачивают за угол и… о, только не это! – опять в столовую. Все пациенты из группы Джозефины и из других групп снова сошлись в столовой, и опять началось чаепитие, громкие разговоры, бесконечные перекуры. Может, они просто наскоро перекусывают перед сауной?

Отказавшись от предложенной чашки чая, я примостилась на краешке стула. Пропади он пропадом, этот чай! Чтобы потом во время сеанса ароматерапии мечтать о походе в сортир? Я нетерпеливо переводила взгляд с одной чашки на другую. «Ну, давайте, пейте быстрее! – хотелось мне крикнуть. – Уже скоро обед, и мы не успеем на массаж». Но они чаевничали издевательски медленно. Мне хотелось выхватить у них их чашки и быстро-быстро выпить самой весь чай.

Выцедив наконец свой противный напиток, они с невыносимой неторопливостью стали наливать себе по второй чашке и лениво смаковать ее. Ладно, нервно сказала я себе, может, хоть после второй…

Но время шло, и вот уже и вторые чашки были выпиты, и закурены сигареты, и налиты третьи чашки, как я и опасалась. Приходилось смириться с мыслью, что они намерены обосноваться здесь надолго. Но, может быть, после чая все-таки что-нибудь произойдет? Конечно, я могла спросить кого-нибудь и узнать точно. Но почему-то у меня на это не хватало духу.

Возможно, я опасалась, что обыкновенные пациенты вроде Джона Джоуи и Майка сочтут меня тщеславной пустышкой, если я буду так уж сильно интересоваться всякими приятными процедурами или местами обитания знаменитостей? Может быть, они как раз хотели, чтобы я на них – на обыкновенных – обратила внимание? Наверно, их уже тошнит от людей, которые, глядя мимо них, высокомерно заявляют: «Уйдите с дороги. Мне пора принимать травяную ванну с великолепным Хиггинсом!»

Что ж, придется притвориться, что я просто счастлива сидеть тут с ними и хлебать чай целую вечность. Тогда они меня полюбят. Ничего, у меня еще два месяца впереди, утешала я себя, куча времени.

Я оглядела всех собравшихся за столом. Они насыпали в чашки полные ложки сахара и нахваливали чай. Жалкое зрелище!

– Вы не курите? – спросил мужской голос. Оказалось, он принадлежал Винсенту – мистеру Злючке, что меня весьма встревожило.

– Нет, – нервно ответила я.

Во всяком случае, обыкновенные сигареты я точно не курила.

– Бросили? – Он придвинулся ко мне поближе.

– Никогда и не начинала. – Я отшатнулась.

Ах, как мне хотелось уйти! У меня не было ни малейшего желания заводить с ним дружбу. Эта черная борода, эти крупные зубы! Люпус – вот какая кличка ему бы подошла, если только «люпус» и в самом деле значит «волк».

– К тому времени, как выйдете отсюда, будете выкуривать штук по шестьдесят в день, – пообещал он мне, с гадкой улыбкой выпустив струю дыма (ну и воняет у тебя изо рта. Винсент!).

Я огляделась, надеясь, что Майк придет мне на помощь, но его нигде не было видно.

Изо всех сил стараясь не показаться грубой, я все-таки повернулась к Винсенту спиной и очутилась лицом к лицу с безумным Кларенсом. Из огня да в полымя! Хоть я и опасалась, что он снова начнет гладить меня по голове, но все-таки заговорила с ним.

Вдруг мне пришла в голову мысль, что я здесь уже целый день, а про наркотики не вспомнила ни разу. Это вызвало у меня теплое и приятное чувство, которое длилось до тех пор, пока я не побеседовала последовательно со всеми собравшимися в комнате. Разговоры были похожи один на другой, как близнецы. Каждый норовил припереть меня к стенке и выведать обо мне все. Именно так вели себя все, кроме того симпатичного молодого человека, которого я заприметила в столовой за ланчем. С ним-то и хотелось поговорить, но он не обращал на меня ни малейшего внимания. Если честно, то его и в комнате-то не было.

За пару часов я рассказала свою краткую биографию бессчетное количество раз. Она звучала примерно так: «Меня зовут Рейчел. Мне двадцать семь лет. Нет, я не страдаю анорексией, но спасибо за комплимент, я польщена. Нет, я не всегда была такая высокая. Когда я родилась, я была несколько пониже. Последние два с половиной года жила в Нью-Йорке. А еще бывала в Праге…»

– Прага, это где? – спросил Джон Джоуи. – Это на Типперери?

– О бо-оже! – Кларенс с отвращением покачал головой. – Нет, вы слышали? «Это на Типперери?» Ты, тупица! Всем известно, – авторитетно добавил он, – что Прага – это в Слиго.

Я уже сожалела о том, что сказала, что жила в Праге. Почему-то стоит упомянуть этот город – и все сразу начинают волноваться. И не только в Клойстерсе. Только скажи кому-нибудь: «Я жила в Праге», – и на тебя градом посыплются вопросы. Как правило, их бывает три. Три основных. Всегда одни и те же – всегда. Это невыносимо! Помню, когда я приезжала из Праги домой на каникулы, эти три вопроса всякий раз доводили меня до белого каления. Мне хотелось заранее раздать всем присутствующим отпечатанный текст: «Первое: да, вы правы, Прага – действительно красивый город. Второе: нет, магазины сейчас там стали гораздо лучше. Все-все можно купить. Конечно, это не Керриголд, ха-ха-ха (именно Керриголд обычно доводил меня до белого каления). Третье: да, стоит туда съездить, пока эти янки не прибрали город к рукам».

Кроме того, разговоры о Праге всегда напоминали мне о несовершенстве моей натуры. Мне было стыдно, что в Праге, в таком красивом и благодатном месте, я не чувствовала себя уютно. Скучно, слишком здоровый образ жизни, мало скандального. Мне бы поменьше катания на лыжах и лазанья по горам в выходные, и побольше ночных клубов – тогда все было бы хорошо.

Краснолицый Эдди как раз расспрашивал меня о пражских ценах, когда в комнату вошел тот самый симпатичный молодой человек.

– А вот и Кристи! – воскликнул мужчина с роскошной черной шевелюрой и огромными сталинскими усами, совершенно седыми. Он произнес «Кри-и-исти», тем самым дав понять, что он «соль земли», то есть чистокровнейший, коренной дублинец. Кристи уселся через несколько стульев от меня. Это настолько меня смутило, что я потеряла нить разговора и ляпнула Эдди, что пиво в Праге гораздо дороже, чем в Ирландии. Что, конечно, было неправдой. Он очень удивился и даже отстал от меня на несколько секунд.

– А водка? – потом спросил он.

– Что водка?

– Дешевле или дороже?

– Дешевле.

– А виски?

– Дороже.

– «Бакарди»?

– Э-э… кажется, дешевле.

– Но почему «Бакарди» дешевле, а виски дороже? – удивился он.

Я что-то рассеянно промямлила в ответ, потому что была слишком занята внимательным разглядыванием Кристи. Да, я не ошиблась. Он был вполне ничего. Даже за пределами Клойстерса он считался бы интересным. Его глаза горели каким-то бледно-голубым огнем, будто он перекупался в хлорированной воде.