Книга У кого как… - Жанна Корсунская

И вдруг великое прозрение снизошло на меня: мы гуляли с Герой по Иерусалиму! И Иерусалим был реальным, потому что всего неделю назад старый друг моих родителей, к которому я приходила почитать свои стихи, показывал мне фотографии этого города. Фотографии Иерусалима были абсолютно реальными, а рассказы старика — абсолютно ирреальными, словно набухшие почки тальника зимой на берегах реки. Пушистые, серые, нежные почки с трогательными хвостиками едва проклюнувшихся зеленых листочков.

Это был Иерусалим, и я должна была немедленно ехать именно туда, и все, что предшествовало моему прозрению, еще больше убеждало меня в этом. Единственное, что не совпадало, не складывалось в гармоничную картину, — необходимость отправляться в мой небесный город без Геры. Но тут словно какой-то голос, строгий и четкий, произнес несколько фраз, образовавших внутри меня какой-то стержень уверенности. «Тебе больше не нужен мужчина, который должен тебя защищать. Ты прекрасно научилась сама защищать себя. Гера будет с тобой в твоем городе. Но не теперь. Ты должна отправиться туда без него, потому что ты готова постичь Иерусалим. А Гера не готов. Только ты сможешь помочь ему обрести этот город. Но сначала ты сама должна обрести Иерусалим».

Глава 3. ГЕРА

Последнее сегодняшнее заседание медленно тянется к концу. Кажется, все уже сказано и понято, но мои мужики вновь и вновь возвращаются к деталям предстоящего дела, обсасывают пункты договора, как собака косточку. Еще позавчера я бы делал это вместе с ними с неменьшим удовольствием, но сейчас мне хочется, чтобы все ушли и оставили меня наедине с Фирой. Моя удача, что мужики все один к одному — толковые. Я хороший кадровик. Был им еще до перестройки и сохранил этот опыт. Фира — не в счет. Сумасшедшие и гении не по моей части. А вот остальных я умею безошибочно оценить за полчаса общения...

Заставляю себя вслушиваться в обсуждение нового проекта. Если все пройдет, как запланировано, двести тысяч долларов чистой прибыли нам обеспечено. Подмывает сказать: «Все в порядке, братва, идите домой...» Но я не имею права. Мужики вошли в раж, предлагают обмыть новое дело. Нет. Только не сейчас. Выхожу в приемную к Леночке, шепчу ей на ухо заговорщически:

— Войдешь и скажешь, что я опаздываю на встречу с немецкой делегацией.

Смотрит на меня понимающе:

— Опаздываешь на встречу с посылкой?

— Угу.

Возвращаюсь в кабинет. Лена выполняет все виртуозно. Выражаю сожаление, что не могу принять участие в обмывании нового проекта. Братва, уже заведенная только что принятым решением, возбужденно вываливается из моего кабинета.

Наконец тихо. Малыш вырисовывается на пороге, как джинн из бутылки, а тонкая струйка пара из тяжелого хрустального стакана, который она крепко держит двумя руками, лишь дополняет ассоциацию.

Наверное, она родилась из моих дневных ожиданий. Долгих часов работы, которая показалась мне сегодня никчемной по сравнению с ночной встречей с Фирой. С каких это пор я стал вдруг предпочитать мистику реальности? Нет. Это не так. Не совсем так. Просто я уверен в своих мужиках, в том, что все будет в порядке. Я умею доверять и делить ответственность. Хотя, конечно, четкий контроль необходим постоянно. Они все хорошие исполнители. Из лидеров там только Паша.

— Спасибо, Леночка. Иди домой. Уже поздно. И пожалуйста, не прячься под столом. Вообще нигде не прячься.

Милый ребенок не может сдержать слез. Они сами катятся по ее щекам. Неожиданно захотелось собрать их языком, прижать ее к себе и успокоить старым, проверенным способом, но мысль, что все это задержит мою встречу с Фирой, приводит в ярость.

— Иди домой! Умоляю. Сейчас чай мой сделаешь соленым.

Смеется сквозь слезы.

— Иди...

Заставляю себя не вставать из-за стола, не подходить к ней. Плутовка ставит стакан прямо передо мной, наклонившись так, что ее нежные грудки открываются почти наполовину. Смотрит нежно в глаза. Ну кто учил ее этому? Не мамочка же с колыбели! Наверное, бабы с этим рождаются.

— Запри офис. У меня есть ключ.

— Точно?

— Точно. Проверил.

Наконец слышу поворот ключа в замочной скважине. Раскуриваю трубку. Листаю страницы, пытаясь найти ту, что читал вчера последней. Не могу. Глаза выхватывают описание какого-то странного события, где реальность явно перемешана с Фириными фантазиями или еще с чем-то почти нереальным.

«Эти евреи были врачами. Почти все. Врач — „аси“ на арамейском языке, этот язык предшествовал ивриту. Теперь в Израиле есть такое мужское имя. Разрушенный еврейский Храм, бесконечные войны и отчуждение от древних еврейских традиций приводили асиим в ужас. Они решили переписать древние книги, уложить их в глиняные кувшины и спрятать свитки в пещере. Спрятать, чтобы они сохранились для потомив. Для нас с тобой, Гера».

Мне становится смешно.

— Вот уж точно, Фирочка, эти асиим думали о нас с тобой. Ну, скажи, зачем мне их глиняный кувшин с поистертыми иероглифами?

«Они были убеждены, что через тысячи лет мы восстановм наш древний язык, выучим его и прочтем заветы предков, чтобы следовать им, чтобы понять великий смысл человеческой жизни.

Для достижения своей цели асиим спустились на двести метров ниже уровня моря и построили, говоря современным языком, центр науки и культуры. Этому центру более двух тысяч лет. Его раскопки показывают нам, как великолепно он был спроектирован и построен.

Центр состоял из комнат, где жили асиим, бассейна, столовой и кухни, складских помещений, здания библиотеки, где врачи переписывали свитки Торы, и больницы. Асиим лечили местных жителей, а те их обслуживали и кормили».

— Хорошо устроились эти твои асиим! По-еврейски, прямо скажем.

«Люди с огромной благодарностью и желанием заботились об асиим. Никогда раньше у них не было таких мудрых целителей».

Я опять ловлю себя на мысли, что Фира словно разговаривает со мной, четко угадывая мои реакции и давая меткие ответы на них. Мне вновь хочется проверить это мистическое непрекращающееся совпадение, и я перескакиваю на несколько страниц дальше.

«Вскоре после создания нынешнего государства Израиль эти глиняные сосуды со свитками Торы, написанные асиим, были найдены в пещерах возле Мертвого моря. Сейчас свитки хранятся в музее Израиля в Иерусалиме. Это неподдельное доказательство, что Израиль — наша страна, что мы живем на земле, которая принадлежала нам еще две тысячи лет назад. Представляешь, Гера! Ведь это нужно не только историкам, а прежде всего нам с тобой».

— Зачем мне Израиль? Моя страна, которую я никогда не видел? И без которой жил столько лет.

«Израиль — это мы с тобой, Гера. Ты и я, несущие в своих мыслях и поступках историю тысяч еврейских поколений, которые жили и страдали до нас.

Когда-нибудь ты приедешь ко мне в Иерусалим, и мы отправимся с тобой к Мертвому морю. Я покажу тебе научный центр асиим и древние свитки Торы. Самые древние из всех найденных на сегодняшний день».