Книга Идеальный размер - Луиза Кин

Бросив скорлупки в мусорную корзину, Кэгни откидывается на спинку кресла, забрасывает обе ноги на стол и, прикрыв глаза, прислушивается к звукам, доносящимся с улицы. Пожилой краснолицый майор в высоких кожаных сапогах и твидовом пиджаке с заплатками на локтях – такими же красными, как вена на его щеках, – бросает в специальный контейнер десять зеленых бутылок из-под вина. В Кью невозможно заснуть – из-за звуков, с которыми местные обитатели отправляют на утилизацию разнообразный мусор. К офису Кэгни с урчанием подъезжает большой семейный седан. Из салона на мостовую ступает пара бежевых туфель-лодочек и пара черных кожаных мокасин, и их обладатели торопятся прочь. К станции метро лениво подкатывает поезд.

Из мясной лавки каждый день с девяти часов утра доносится запах жареной курицы и, смешиваясь с теплым осенним воздухом и ароматами свежих рогаликов и черного кофе из «Старбакса», проникает через окна в офис. От одной только мысли о горячей пище до полудня Кэгни начинает выворачивать наизнанку. Он терпит секунд пять и, вскочив с кресла, захлопывает окно с такой силой, что продавец цветов, расположившийся со своим товаром через дорогу, от неожиданности роняет корзину с тюльпанами и называет Кэгни идиотом.

Кэгни все слышит.

Раньше продавец цветов был огромным, почти необъятным толстяком с широкой костью. Его полнота казалась цветущей. На гигантском животе мог с комфортом усесться ребенок, а вместо шеи у толстяка были складки обильной плоти. Он продает цветы на одном и том же месте почти десять лет, и за это время Кэгни ни разу с ним не разговаривал. Около года назад цветочник, судя по всему, сел на диету. Одежда медленно, но неуклонно обвисала на его фигуре, а из-под складок жира неожиданно появились очертания шеи – как шотландская мелодия, раздавшаяся из старой волынки, которую считали безнадежно сломанной. С тех пор цветочник лишился уважения Кэгни (тот уже подумывал, не начать ли здороваться со своим многолетним соседом). Если ты любишь поесть – а цветочник явно любил сытно покушать, – то зачем отказывать себе в удовольствии? Да, он был очень крепкого телосложения – большой, толстый и веселый. Кэгни считал, что именно необъятные формы делали продавца цветов интересным. Его удивительным внешним видом хотелось восхищаться вслух. Цветочник был такой же достопримечательностью Кью, как здешние сады и толпы зевак с фотоаппаратами, особенно многочисленные с апреля по октябрь. Американским туристам, наверное, казалось, что они знают его еще по рекламным проспектам «Путешествие в Европу». Теперь даже родственники несчастного цветочника узнавали его не дальше чем с трех футов. Очевидно, пострадал даже кошелек цветочника – японские туристы больше не останавливались, чтобы с ним поболтать. Его новая похудевшая фигура с обвисшей кожей выглядела уже не так симпатично. С ним никто не хотел фотографироваться. Теперь он скорее пугал людей, чем очаровывал их. Он выглядел таким обыкновенным, что люди невольно задавались вопросом, какие гадости приходили ему на ум вместо мыслей о сосисках и жареной картошке. Может, цветочник и стал здоровее, но Кэгни чувствовал себя так, словно потерял друга, ставшего очередной жертвой этого проклятого века. Да, они были друзьями. Если бы Кэгни когда-нибудь понадобилось купить букет цветов, он непременно купил бы его у знакомого цветочника. Но теперь он уже точно так не поступит. И все ради чего? Наверняка ради какой-то женщины.

– Несчастный идиот, – громко заявляет Кэгни, хотя рядом никого нет.

Он курит крепкие сигареты «Мальборо». Без особого удовольствия – курение для него только привычка, а не страсть. Из напитков Кэгни предпочитает шотландское виски – преимущественно «Джек Дэниеле», хотя от других марок тоже не отказывается. Пьет он виски неразбавленным, безо льда.

У Кэгни нет желаний, которые ему приходилось бы в себе подавлять. Его больше не мучит никакая страсть, нет ничего, что сводило бы его с ума, лишало сна и покоя. Он не вредит никому, кроме себя, а это не запрещено законом.

Однажды Кэгни прочитал в газете, что человек обязательно должен завтракать. Кэгни терпеть не мог завтраки, однако решил последовать полезному совету знаменитого доктора. И стал каждое утро выпивать по порции шотландского виски – крепкого, резкого и честного, как хорошая поэзия. Какой отличный совет!

Конечно, с усмешкой подумал Кэгни, он предпочел бы не виски, а сухофрукты с орехами и молоком, или морковный салат, или живой йогурт, или чертовы витаминные пилюли с чесночным маслом и жирными кислотами, или, еще лучше, целый месяц в городской тюрьме на одной воде и рисе. Ну, или еще одну лекцию от эксперта, который знает, кому и что нужно. К сожалению, на все это у Кэгни не хватало времени.

Еще ему очень хотелось прийти на прием к какому-нибудь длинноволосому очкастому поклоннику Фрейда, Юнга и Канта, вместе взятых, и, заплатив ему деньги, рассказать, будто он, Кэгни, еще в двухлетнем возрасте мечтал переспать с матерью и убить отца, а потом обнаружил, что у него вовсе нет родителей. Жаль только, что на это не было денег, вот и приходилось довольствоваться виски. Какая трагедия!

Ничего не хотеть – таково было жизненное кредо Кэгни. И еще – радуйся тому, что имеешь.

Сейчас каждый день в газетах появляется масса кричащих заголовков. Первые страницы того мусора, что принято называть прессой, пестрят огромным количеством новостей, причем каждая новая новость не отличается от предыдущей ничем существенным. Такое впечатление, что в наши дни понятие «эмоционально здоровая нация» полностью изменило свое значение, однако Кэгни наотрез отказывался внести эти изменения в свой словарь.

Если речь идет об основных потребностях, то настоящий мужчина – Мужчина с большой буквы – не нуждается ни в чем, что стоило бы дороже двадцати фунтов. Настоящий мужчина не имеет права потакать своим слабостям или заниматься смехотворной ерундой под названием «самосовершенствование». Настоящий мужчина – мужчина от рождения, и этого вполне достаточно. Самое главное, настоящий мужчина обязан знать, когда надо заткнуться.

У самого Кэгни есть только одна слабость – орехи. Точнее, арахис. Ему нравится монотонность, с которой можно давить их скорлупки между пальцами. Нравятся сами скорлупки и то, как они разлетаются в разные стороны. Куда бы Кэгни ни отправлялся, он везде оставлял за собой шлейф из осколков арахисовой скорлупы. Окружающих это просто сводило с ума. Время от времени Кэгни подумывал о том, чтобы бросить эту привычку, но всякий раз решал не идти на поводу у недовольных.

Изредка Кэгни искал в Интернете сведения об удивительной питательной ценности арахиса, однако, к счастью, пока ничего не нашел. Оставалось только надеяться, что благодаря арахису он не перестанет стареть после сорока и не проживет до ста лет. В противном случае ему грозит превратиться в то, что все газеты назовут «арахисовым чудо-человеком».

С лестничного пролета, который ведет к офису Кэгни, раздаются шаги. Судя по звуку, у посетителя двенадцатый размер обуви, не меньше. Хорошо бы секретарь отвадил наконец всех надоедливых ходоков от его офиса. Правда, для начала придется нанять этого самого секретаря.

– Черт меня подери, – бормочет Кэгни себе под нос.