Книга В погоне за звездой - Джоу Энн Росс

— А чего стоит свежий запах травы на лугах! Беда современных людей в том, что они находятся в непрестанной спешке. Им некогда, им всегда некогда. И вид голубого неба и перистых облаков им не нужен.

— Но ведь не везде так красиво, как в ваших краях, — заметила она.

— Конечно, не везде. Я всегда считал, что самое лучшее на свете зрелище — пасущиеся на зеленых лугах рыжие коровы. Когда наблюдаешь, как они жуют траву, смахивая хвостом мух, то думаешь, что в этом есть какая-то тайна жизни. Тогда понимаешь, что на земле все хорошо, все идет своим чередом. Раз уж мы заговорили о приятных вещах, — сказал он, сдвинув шляпу назад и взглянув на Джуд с неожиданным лукавством, — я вспомнил об одном поцелуе однажды вечером.

— Да? — невинным тоном спросила она, почувствовав, как внезапно все внутри у нее загорелось желанием. — А мне стало не до поцелуев, последние несколько дней мы вообще с тобой не общались. — Помимо воли в ее голосе послышались жалобные нотки.

— Помнится, ты заявляла, что не желаешь смешивать работу и удовольствие. Так?

— Так.

Он усмехнулся.

— Почему же в твоих словах я слышу упрек? — Он поставил на землю ящик с кормом. — Но теперь, когда мы управились с быками, я подумываю наверстать упущенное. — Он направился к ней, и она почувствовала, что не может двинуться с места, словно приросла к полу. — Тебе нужны красивые слова?

Он опустил руки ей на плечи, провел вниз и сжал ее ладони в своих.

— Даже если мы начнем эту игру, чего лучше бы не делать, знай: я не маленькая девочка, Лаки. Мне не нужны красивые слова.

— Лукавишь. Женщин, равнодушных к романтике, не бывает.

— Я привыкла реально смотреть на вещи. — Она и впрямь не собиралась изменять своим привычкам, несмотря на то что обстановка — горные пейзажи и настоящий ковбой — весьма располагала к этой самой романтике. — Я прекрасно понимаю: то, что мы сейчас чувствуем, возвышенным не назовешь. Это желание, всего лишь простое желание, ничего больше.

— Возможно, это и желание. — Он поднес ее ладони к своему лицу и перецеловал каждый палец. — Но поверь мне, дорогая, с желанием тоже все не так просто.

Интересно, что бы она сказала, если бы он признался ей в своих странных чувствах? Когда он наблюдал за ней, скачущей на лошади по его полям, ему казалось, что так и надо, что она на своем месте. А ведь то, что она хорошо сидела на лошади, еще не означало, что Джуд должна войти в его жизнь. Джуд — горожанка до кончиков ногтей, а он — сельский парень. Надо быть осторожнее и всегда об этом помнить.

— Ты, конечно, прав. — Джуд со вздохом высвободила руку. — Я уже отвыкла быть сама собой. За последние несколько месяцев я ужасно вымоталась и чувствую себя как выжатый лимон.

— Извини, Нью-Йорк. — Он коснулся пальцами ее переносицы, где между бровями образовались две прямые глубокие морщинки. — Но у нас, в Вайоминге, мы никогда не доводим людей до ручки, — не те нравы.

Странное чувство охватило Джуд. Ей хотелось и смеяться и плакать одновременно. Утомление требовало выхода. Тут уже не до любви. Стоп. О какой это любви идет речь? Между ней и Лаки не может быть ничего подобного. Даже простенькое любовное приключение исключается. Чего же она боялась? Того, что это приключение выльется в гораздо более серьезные отношения, а это ни к чему, потому что все равно придется уезжать. От подобной мысли ее глаза внезапно наполнились влагой, и она моргнула, чтобы скрыть это от Лаки. Однако предательская слеза поползла по щеке. Лаки смахнул ее с нежданной деликатностью.

— Уже поздно. В эти дни ты слишком перенапряглась. Такая нагрузка! Самое время отдохнуть.

Она кивнула и, почувствовав себя ужасно несчастной, всхлипнула.

— Как глупо! Теперь ты вправе считать меня нюней. Плаксой.

— Да нет, что ты. Я вправе считать тебя очень трогательной особой женского пола.

Он нежно погладил ее по щеке и поднял вверх подбородок так, чтобы ее глаза встретились с его сочувствующим взглядом, которого она пыталась избежать.

— Почему бы тебе завтра не поспать?

— Мне нельзя. Теперь, когда дело с быками закончено, пора наконец заняться снимками…

— Но у нас еще есть время. Обещаю, Джуд, ты получишь свои дурацкие фотографии. Час или два, потраченные на отдых, дела не изменят. Поэтому…

— Да, хорошо бы жить далеко от мира и не иметь дела с мелкими проблемами, которые достают всех остальных. — Она снова всхлипнула.

Ну, подумал Лаки, если уж Джуд начала считать дела своего журнала мелкими проблемами, то с ней и правда плохо.

— Знаешь, крошка, нам, ковбоям, некогда рассуждать о жизни. Мы не очень часто философствуем, мы просто живем.

С этими словами Лаки склонился к ней и накрыл ее губы поцелуем. Столько дней прошло с их первого поцелуя на крыльце под темным небом Вайоминга. Столько ночей подряд терзали его жаркие видения, от которых с утра раскалывалась голова. И вот теперь… В этот раз поцелуй был жадным, умоляющим, он заставил Джуд трепетать от наполнившей ее страсти. Тогда она всего лишь таяла как воск, теперь горела. Его настойчивые губы просили всего, она поддавалась.

Лаки был возбужден как никогда. Желание отдавалось болью во всем теле. Он стремился к Джуд всей душой, всем своим существом. Доводы рассудка о том, что они друг другу не пара, заглушались силой страсти. Что будет дальше, сейчас значения не имело. Даже если дальше ничего не будет. Сладкое томление, разливавшееся по всему его телу, словно бы отменяло и прошлое и будущее, оставляя только данный момент.

Джуд опомниться не могла от быстроты случившегося. Только что они обсуждали дела на ранчо, а в следующую секунду ее унес ураган, дикий, как здешняя природа. Она обхватила Лаки, почувствовав под руками его крепкие, словно гранит, мышцы. Он с силой прижал ее к себе. У Джуд вырвался стон. Ее руки поднимались и спускались по его спине, затем сбросили с головы шляпу, и наконец она получила возможность погладить его густые волосы.

Внезапно она ощутила его пальцы на своей груди и тут же застыла, словно ее облили холодной водой.

— Извини, — сказал он тихо. — Я всего лишь хотел обнять тебя, Джуд. — Он провел губами по ее щеке и коснулся уха. — Я просто с ума сходил эти дни, когда ты была у меня перед глазами. Я все время представлял, как касаюсь тебя…

Слабый свет лампочек на потолке амбара немного напоминал далекие звезды, блестящие ночью на темном небе. Не отрывая взгляда от ее лица, он медленно расстегивал пуговки на ее рубашке, с таким сосредоточенным вниманием, что Джуд невольно подумалось о женщинах, побывавших в этом амбаре до нее. Почему-то ей очень захотелось увидеть где-нибудь здесь дрожащее пламя камина, потрескивающего поленьями.

— Я знал это, — сказал он, сбросив с нее мягкую черно-белую рубашку.

— Знал что?

Его руки коснулись ее груди, и она задержала дыхание. Мысли унеслись куда-то далеко с потрясающей быстротой.