Книга Деловое соглашение - Кэролин Зейн

Джонни вдохнул сладкий, свежий запах ее тела. Насколько пустым и безрадостным будет его существование, если Эммелин покинет его.

— Войдите! — услышала Эммелин голос Большого Дедди, стоя за дверью библиотеки и нервно потирая вспотевшие руки.

— Не помешаю? — спросила она. — Я могу прийти попозже, если вы заняты.

Войдя в библиотеку, она увидела Большого Дедди, который жевал сигару, просматривая финансовую полосу газеты. Он сидел в одном из громадных кожаных кресел, стоявших вокруг столика у больших французских окон, выходивших на веранду, и явно наслаждался уютом и уединением.

— Нет-нет, деточка, ты никогда мне не помешаешь. На самом деле я рад прерваться. Дела меня утомили. — Он свернул газету и бросил на столик, приглашая Эммелин устроиться в соседнем кресле.

Она неуверенно подошла и села. Ей казалось, что ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Настало время раскрыть свою тайну. Хотя Джонни не видел необходимости рассказывать об их личных делах всем и каждому, Эммелин считала, что его родители должны знать — их сын не мог сделать что-нибудь недостойное, а тем более такое, из-за чего ей пришлось войти в их семью.

— Итак? — Лицо Большого Дедди покрылось тысячью морщинок от улыбки. — Какому счастливому событию я обязан удовольствием этого неожиданного визита моей юной невестки? — Он одобрительно посмотрел на нее.

Утонув в роскошном кресле, Эммелин нервно сжала руки и прикусила нижнюю губу, стараясь набраться мужества. Она должна раскрыть все обстоятельства своего появления в этом доме прежде, чем сбежит, сгорая от стыда.

Большой Дедди насупился и стал изучать ее лицо с выражением, которое заставило ее всю сжаться от страха.

— Ты выглядишь немного нервозно, милочка.

Непрошеные слезы брызнули из глаз Эммелин.

— Я должна вам признаться… — начала она и замолчала.

Большой Дедди внимательно посмотрел на свою сигару, ожидая, пока Эммелин возьмет себя в руки.

— Я знаю, как это бывает. Очень трудно, не так ли? Ты говори и не обращай внимания на меня. — Он издал смешок. — Вырастив девятерых детей, я слышал всяческие признания. И как видишь, все еще жив.

— Мой ребенок не от Джонни, — в ужасе услышала Эммелин свой голос как бы со стороны.

Большой Дедди задумчиво выпустил несколько колец дыма.

— Да, пожалуй, такого я еще не слышал. — Он помахал рукой, разгоняя дым. — Знаешь, я тоже должен тебе кое в чем признаться.

Эммелин уставилась на него, не понимая, как его признание может повлиять на ее судьбу.

— Вы?

— Ага. — Его улыбка была настолько добра, что Эммелин сразу поняла, почему он знает все о своих детях. — Мой секрет, милочка, заключается в том, что я ничуть не удивлен твоим признанием.

— В самом деле? — Эммелин была ошарашена.

— Да. Видишь ли, я знаю своего сына, который не может поступить безответственно. Он никогда не был увлечен Фелисити, но согласился жениться на ней по большей части именно потому, что чувствовал себя ответственным за всех нас и наше благополучие. А когда он познакомился с тобой, у него сразу появились веские причины взять на себя ответственность за тебя и ребенка. Теперь я понимаю, что он никогда не любил Фелисити так, как любит тебя.

Эммелин спрятала лицо в ладонях и разразилась слезами.

Хрустящий носовой платок размером с добрую скатерть опустился ей на колени.

— Ну-ну, дорогая, не надо так плакать. Хотя… если это несет облегчение, плачь на здоровье. Моя дорогая женушка проплакала все девять сроков, когда носила наших деток. Так что я до сих пор по привычке таскаю с собой громадные платки.

— Джонни не любит меня, — выдавила сквозь слезы Эммелин.

— Очень знакомые слова. Каждый раз, когда я разговариваю с женщиной в положении, слышу их. А теперь забудь об этой ерунде. Мой мальчик любит тебя, вне всякого сомнения. Поверь мне, я ведь настоящий эксперт по поведению мужчин, которые любят своих жен.

Не готовая спорить с добродушным патриархом семьи Брубейкер, Эммелин вяло улыбнулась и снова опустила глаза.

— Джонни не хочет, чтобы вы все знали. Он хочет, чтобы вы считали, что ребенок его.

— Насколько я понимаю, это так и есть.

— Вы не понимаете.

— Почему же?

Эммелин печально вздохнула. Боже, она недостойна иметь такого свекра.

— Так почему ты так думаешь? Мы, Мисс Кларисса и я, сразу, в тот день, когда с тобой встретились, предположили, что у тебя большие неприятности: ты была очень подавлена. Но я хочу, чтобы ты подумала вот над чем, когда пойдешь к себе. Для нас малыш, которого ты носишь, — такой же внук или внучка, как и остальные. Это уже Брубейкер так или иначе. Насколько я понимаю, ребенок будет твоим и Джонни, остальное нас не касается. Вы вместе, он любит тебя и ребенка — и только это важно.

Эммелин замерла, глядя ему в лицо и отмечая подозрительный блеск в глазах.

— Вы все знали, — прошептала она.

Приняв самый невинный вид, Большой Дедди подмигнул ей.

— Знал что?

— Что мы поженились только из-за малыша. Именно поэтому вы заставляли Джонни так ухаживать за мной? — Улыбка мелькнула на ее губах. — Вы велели ему сидеть рядом со мной, держать меня за руку, растирать ноги и все время приговаривали: «Беременные женщины любят это».

Большой Дедди пожал плечами и пыхнул сигарой.

— Иногда истинная любовь нуждается в том, чтобы ее немного приободрили.

— И поэтому вы явились к нам в отель на следующее утро после свадьбы? Чтобы проверить нас?

— Я не хотел, чтобы ты сбежала. Когда увидел тебя, сразу понял: ты — именно то, что надо, и станешь замечательной женой для моего мальчика.

— Ну, я не самая лучшая.

— Позволь Джонни самому судить об этом.

С этими загадочными словами Большой Дедди потушил сигару и подошел к Эммелин. Он по-отечески поцеловал ее в висок, взъерошил волосы и, что-то бурча себе под нос, покинул библиотеку.

Расчувствовавшись, Эммелин сидела в кресле и плакала. От печали или от радости — непонятно. Она не знала, что ждет ее впереди — счастье или горе.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Медленно текли летние дни. Эммелин, поглощенная работой в лаборатории и попытками держать Джонни на расстоянии, была поражена, обнаружив, что уже середина сентября. Прошла половина ее беременности. Она начала привыкать к роли замужней женщины и будущей матери. Все девушки в «Систа-мед» недоумевали, как ей удалось отхватить такого мужчину. Когда Джонни по своему обыкновению заходил за ней на ленч, по всем комнатам неслись шепотки и вздохи.

— Твой красавчик пришел, — прошептала Нора, когда Джонни появился в дверях. — Да, золотко, ты везунчик. Теперь я понимаю, почему он положил на тебя глаз. Тебе повезло, что я не обратила на него внимания до встречи с Чаком. Иначе я была бы на твоем месте. — Она приподняла брови. — Не будь он твоим мужем, я бы с ним пофлиртовала. Люблю ковбоев!