Книга Жизнь (не) вполне спокойная - Иоанна Хмелевская

Для меня гром с ясного неба оказался бы мелочью в сравнении с известием о том, что мы разводимся. Оглушенная ситуацией, я, не задумываясь, дала согласие.

Само собой разумеется, что в ожидании кошмара у меня развился невроз, а над моей головой висел проклятый экзамен на архитектурную лицензию, от которой зависела моя дальнейшая работа. Я бросилась к доктору, который еще с довоенных времен был лечащим врачом всей семьи моего мужа. Он стал чесать затылок.

— Задали вы мне задачку, — грустно сказал он. — Кабы не этот ваш экзамен, я бы вас успокоил в мгновение ока, но вам ведь нужна ясность мыслей. Что бы такое придумать?

Думал он долго и выдумал рецепт, который я тут же отнесла в аптеку. Про это лекарство рассказано в «Крокодиле из страны Шарлотты», оно действительно существовало и было точно такое, как я описала. Омерзительное. Привыкнуть к нему никому не удавалось. Горькое, жгучее, при одной мысли, что пора его пить, меня аж передергивало, но действовало оно бесподобно. Принимала я эту мерзость три раза в день и экзамен сдала без труда.

Муж оставил идею отобрать у меня детей, зато вспомнил о чести и долге и объявил, что будет платить мне большие алименты. Я со своей стороны тоже проявила благородство и даже не вспомнила, что два года помогала ему делать халтуру, за которую он только сейчас получил деньги и эти деньги отложил на бракоразводный процесс. Я решила, что деньги эти проклятые, и отказалась воевать с судьбой.

Зато я научилась курить. Я становилась все толще, у свекрови на ее обедах мы бывали еженедельно, вплоть до последнего момента, все за кофе закуривали, а я продолжала жрать десерт. Так больше продолжаться не могло, надо было что-то менять.

Честно говоря, изменилось ну очень многое. Я обещала дать согласие на развод и твердо сдержала слово. Развод должен был быть по обоюдному согласию, без признания вины одного из супругов, но адвокат мужа написал такой идиотский иск, что я невольно весьма энергично запротестовала.

— Да ты с ума сошел! — обрушилась я на мужа, когда он пришел ко мне с этим иском. — И речи быть не может, чтобы я подписала эту чушь! У меня столько недостатков, и что? Ты не можешь даже нормальный иск против меня написать? А ну-ка, всё меняем!

Вот так я написала иск против себя самой.

На судебное заседание я отправилась, высветлив волосы до абсолютной белизны, в единственном элегантном костюме, какой у меня был, но суду об этом не обязательно было знать. И перед заседанием купила себе небольшой флакончик духов от Диора, такие, которые носят в сумочке. Это было впервые в жизни, потому что до этого я жалела купить себе даже одеколон.

Я села на лавочку в коридоре. Рядом со мной примостилась Янка, которая нервничала куда больше, чем я.

Я открыла флакончик, чтобы понюхать духи. И в этот момент секретарь суда вызвал нас с мужем по фамилии. Янка подпрыгнула, шарахнула меня по руке, и половину флакончика я выплеснула на себя.

Я вошла в зал суда, благоухая, как парфюмерная лавка, и сразу произвела хорошее впечатление. Адвоката у меня не было, да и зачем мне адвокат? От мужа я уже мечтала избавиться, окончательно решить вопрос, отрезать прошлое и начать организовывать какую-то другую жизнь.

И мне даже не пришло в голову, что моя настоящая жизнь только начинается…

Глава 3. ВТОРАЯ МОЛОДОСТЬ

Первой, кого я увидела, войдя в новую архитектурно-проектную мастерскую, была Алиция. Она подпрыгивала то на одной ноге, то на другой, злорадно приговаривая:

— Так ему и надо! Так ему и надо!

Таким образом она выражала радость от промаха своего недруга, что меня сразу заинтересовало. Мастерскую описывать не стану, это уже сделано в книге «Подозреваются все».

В мастерской мне поручили объект под названием «Гурце», битумный завод на Лазуровой. Проект должен был быть однофазный, и, будь у меня хоть капля опыта, я не согласилась бы ни за какие коврижки. Обычно проекты проходят три фазы. Каждая фаза по очереди согласуется с инвестором и утверждается на разных уровнях. Можно вносить изменения, исправления, пока ничего плохого еще не случилось, расходы едва начинаются. Однофазный проект делается сразу целиком. Если потом, не приведи господи, что-то не сойдется, к чертовой бабушке летят бешеные деньги, неизвестно, кто должен за это платить, ну и само собой разумеется, все сроки коту под хвост.

В Гурцах все было не слава богу. Технологическая документация была полностью испакощена. В первую секунду я с перепугу просто решила, что плохо вижу или не умею читать чертежи. Что я вообще не умею читать. Навесы навесами, цеха цехами, но чтобы ни в производственном, ни в административном корпусе, ни в санузлах не было отопления? Никакого. Даже захудалой печки!.. Гос-с-поди Иисусе!

Если я сама сделаю всё, что надо, — сдохну, но не умещусь ни в смету, ни в запланированные площади. К тому же в самом центре территории красовалось озерцо, а в технических расчетах ни слова о том, что с этим озерцом делать.

В довершение несчастий все сроки проекта прошли, и надо было бежать впереди паровоза.

С учетом всех перечисленных несчастий полной ерундой казался тот факт, что геодезисты, на минуточку, забыли указать размеры этого озерца неправильной формы. Я сама рассчитала сторону озерца при помощи тригонометрических функций: синусами и косинусами я с легкостью жонглировала, тангенсы проехали со скрипом, но расчет совпал с чертежом идеально, и с плеч долой. Все остальное оказалось сплошным отчаянием. Прохвост, ответственный за это дело, исчез. Не помог розыск с собаками и приставами.

К объекту нужно было еще протянуть железнодорожную ветку — не по воде, естественно, ее тянуть, а территорию нужно осушить и укрепить. Я согласилась, что половину озера засыплем, вторую оставим как противопожарный водосборник, а всё вместе надо приподнять, доставив дополнительно землю и щебенку. Одни только шанцевые работы зашкалили за первоначальную смету всего строительства, к тому же Збышек Гибуля, тогда еще проектировщик сантехнических коммуникаций, а потом — наш главный инженер, не жалел моих чувств:

— Отвести воду в канаву у шоссе мы можем, ради бога, — холодно сказал он. — Но, если у пани есть воображение, представьте себе дождичек. Когда с этих четырех гектаров осушенной территории вниз побежит водичка, она все смоет на своем пути, к чертям собачьим. Вам что, поставить на шоссе знак «Въезд запрещен»?

Таким вот манером на меня с ходу навалились три тяжких бремени: идиотская работа, семейка и хахаль.

Самая демотивирующая часть нашего семейства состояла в основном из моей матери и Люцины. Обе стояли у меня над душой и каркали, что я ни с чем не справлюсь, а мамуля даже выход нашла — я должна бегом бежать замуж второй раз.

Замуж, в момент первой растерянности, я, может, и выскочила бы, но, к счастью, никто не хотел на мне жениться. Кандидаты нашлись позже, когда я успела опомниться, а опоминалась я всегда стремительно.