Книга Опасная связь - Марина Серова

Очевидно, этот упрек был адресован Павлу Алексеевичу Маркову.

Но тот выслушал замаскированное обвинение с совершенно бесстрастной физиономией.

— Мы слушаем вас, Аглая, — попросил он девушку. — Продолжайте, пожалуйста.

— Что-то с ней было не так, не как всегда, — тихо проговорила девушка, стараясь не встречаться ни с кем глазами. — Словно зверь ненасытный. Никак не могли ее остановить, на руках повисали… Вот и…

Тут она всхлипнула и быстро вытерла сбежавшую с ресницы слезу.

— А Заяц? Присутствовал ли Заяц во время ваших… занятий? И если да — то принимал ли в них участие?

— Нет, что вы, — даже удивилась Альбина. — Нас она вызывала, когда Генрих дежурил. Если бы он был у нее, стала бы она нас заказывать!

— Да он бы дуба дал через месяц, если бы тут не отдыхал, — набросилась на нее Алла. — Он же ходит и носом клюет от недосыпу да рубцы от плетки одеколоном прижигает, видела, небось?

— Все равно заказывала бы, — тихо, но непреклонно произнесла Альбина.

— А в тот вечер вы ведь были у нее?

Наступила неловкая пауза.

Кажется, разговор становился опасным, и девушки это понимали.

— Рассказывать? — едва слышно спросила Аглая у Маркова.

— Я что — неясно выразился? — злобно процедил Павел Алексеевич. — Отвечайте, когда вас спрашивают!

— Да тут и раcсказывать, собственно, нечего, — грубо огрызнулась Аглая.

Она напрягла свою девичью память, но так и не смогла вспомнить ничего, что выделяло бы тот вечер из череды точно таких же вечеров.

— В тот вечер все было как обычно, хоть мы и побаивались с тех пор, как Ольгу… Ну, в общем, понятно. Только чаем не угостила на этот раз. Все на часы смотрела. Хахаля своего, что ли, ждала, верно, Алла?

— Точно, — подтвердила ее подруга. — У Генриха как раз смена кончилась, да он запропастился куда-то.

— Ведь она второй день подряд нас заказывала, — включилась в общий разговор Альбина. — И в этот раз — потому что Заяц был невесть где.

Как интересно получается!

Раисе всегда нужен кто-то рядом.

Либо девушки, либо Генрих.

А Зайковский в этот вечер, вместо того чтобы навестить ее, преспокойно играл на бильярде в санаторном корпусе.

— Еще вопросы? — обратился ко мне Марков.

— Да, — твердо сказала я. — Но только к вам. Остальные могут идти.

Когда нас оставили одних, я спросила:

— А что было на кассете, которую вы передали Глебу Устинову?

— На кассете? — замялся Марков. — Это самое и было заснято. Их развлечения то есть. Когда Раиса Михайловна еще к нам наведывалась.

— Почему вы испытывали такой интерес к деятельности «Рамиуса»?

Тут Павел Алексеевич задумался.

Ответить правду он не мог, а чтобы хорошо солгать, нужно было все обмозговать.

— Н-ну, я так вам отвечу, — медленно проговорил Марков. — Я хотел испытать Устинову на предмет возможности манипулирования. Посмотреть, поддастся ли она на…

— Шантаж, — подсказала я слово.

Марков цинично улыбнулся.

— А хоть бы и так, — пожал он плечами. — С волками жить… В конце концов она не расплатилась со мной за гибель ценного сотрудника. Только все обещала и обещала. Похоже, дела в фирме шли не бог весть как.

Странно, от Веретенникова я слышала совершенно противоположное.

Но Марков так и не ответил прямо на мой вопрос.

И это показалось мне очень важным.

— Ну я и решил надавить на Раю через ее муженька. Только тот оказался рохлей и разгильдяем. Неделю не решался вручить ей кассету. А когда сделал это — та даже ухом не повела. И вела себя так, будто ничего не произошло. Ну, я и не стал обострять…

— Решили выждать?

— Можно сказать и так, — не стал притворяться Павел Алексеевич.

И тут что-то стало складываться в моем мозгу в пока еще смутную картину.

Я улыбнулась Павлу Алексеевичу и, подняв указательный палец, покрутила им возле его лица.

Тот удивленно посмотрел на меня.

— Павел Алексеевич, там эти, в мундирах, — просунула голову в номер Аглая. — Вас хотят.

— Скажи — сейчас приду. Сколько их? — вопросил господин Марков.

— Трое, — ответила Аглая.

— Старший… — повернулся к ней Марков.

— Лейтенант.

— Значит, две с половиной, — сделал вывод Марков.

Вытащив из кармана ключи, очевидно, от сейфа с наличкой, он поднялся с кресла.

— Я еще вам нужен?

Его покорный вид выражал готовность исполнить любое мое пожелание.

— Наверное, нет, — решила я. — Но я пока не ухожу.

Мне еще предстояла увлекательная беседа с интересным человеком.

— Кстати, а где Генрих? — обернулся Марков в дверях. — Его что, тоже пристрелили?

— Нет, он тут, в спальне, — указала я рукой на соседнюю комнату. — А вас что, устроило бы, если бы Зайковский отправился на тот свет?

— Что вы! — прижал к груди руки Павел Алексеевич. — Как можно…

Когда я осталась одна, меня снова начал обуревать голод.

Но я не могла все бросить и направиться в какое-нибудь ближайшее заведение.

Черт, как есть-то хочется!

Надо поскорее закругляться.

Тем более что до встречи с Валентиной Багрицкой у меня остается всего сорок минут.

Я решительно встала с кресла и, уже в четвертый раз за этот день, направилась в спальню восьмого номера.

Для начала я врубила все светильники и большую люстру, а затем отдернула шторы.

В комнату хлынул поток яркого света.

Генрих, связанный по рукам и ногам, зажмурил глаза.

— Очухался, милок? — спросила я, присаживаясь на угол кровати.

Зайковский посмотрел на меня совершенно пустыми глазами и ничего не ответил.

Я вздохнула и положила руку ему на колено.

— Расскажи мне о Раисе! — приказала я. — А не то я из тебя отбивную сделаю.

И тут же поняла, что совершила ошибку.

Глаза Генриха радостно засветились, и он быстро-быстро закивал головой.

— Впрочем, нет, — я сделала вид, что передумала и собираюсь уйти.

— Постойте! — жалобно крикнул Зайковский. — Пожалуйста…

Я чуть обернулась в его сторону.

Генрих умоляюще смотрел на меня.

— Понимаете, — быстро проговорил он, — все так хорошо устроено… Я уже связан, вы меня побили… Добавьте еще немного для полноты ощущений, а я тогда вам расскажу обо всем, что вы хотите знать.