Книга Роза на зимнем ветру - Шэна Эйби

Они не могли шевельнуться, не выдав шорохом и хрустом своего присутствия. Женщины, все так же сердито переругиваясь, опустились на колени у ручья и принялись полоскать белье. Всякий раз, закончив полоскание, они хорошенько отжимали очередную простыню либо скатерть и вешали ее на ветвях тутовника, а девочка расправляла белье поровнее, чтобы быстро просохло.

Соланж лежала, уткнувшись щекой в грязь, и морщилась от боли, потому что именно под щекой оказалось упавшее яблоко. Пытаясь переменить позу, она осторожно приподняла голову, но под тяжестью тела Дэймона не смогла пошевелиться. Дэймон словно ничего и не замечал, но сердце его колотилось, дышал он неровно и часто.

Это была истинная мука. Дэймон не мог шевельнуться, словно парализованный. Соланж словно завладела каждой клеточкой его тела. Он умирал от этой близости, и спасения не было.

Дэймон жадно вдыхал знакомый запах Соланж, и волшебство ее потаенной сути кружило голову, как хорошо выдержанное вино. Шелковистая кожа нежила его, гибкое тело податливо повторяло жесткие изгибы его собственного. Дэймон ощущал каждую его ложбинку. Рука сдавливала ее грудь. Соланж шевельнулась, и новая волна желания охватила Дэймона.

Старый кошмар стал реальностью. Вот она рядом. Он желает ее – и не может удовлетворить желания. Это терзало Дэймона всего больнее. Он отчаянно старался думать о другом, о чем угодно, лишь бы отвлечься, но да же раскаты грома не спасли бы его сейчас.

Волосы Соланж шевелились от его дыхания. Он коснулся губами каштановых прядей и замер, не в силах оторваться. Это был ад. Это был рай.

Дэймон еще плотнее прижал голову Соланж к земле, и теперь она видела сквозь ветви ноги и подолы юбок женщин. Они, наконец, перестали спорить и в полном молчании развешивали белье.

А девочка... Девочка вдруг заметила Соланж. Она смотрела на нее круглыми от удивления глазами, засунув пальчик в рот.

Соланж оставалось только одно – улыбнуться ей. Вынув палец изо рта, малышка улыбнулась в ответ. Очень медленно Соланж поднесла палец к губам, умоляя ее молчать. Девочка кивнула и повторила жест. Соланж приходилось лишь надеяться, что ее поняли. Для пущей уверенности она подмигнула. Девочка тоже подмигнула ей и снова засунула грязный палец в рот. Одна из женщин дала ей подзатыльник и громко выругала. Малышка вроде бы и не заметила удара и опять принялась расправлять белье. На Соланж она больше не смотрела.

Дэймон, казалось, не заметил, что произошло. Он по-прежнему прижимал Соланж к земле, навалившись на нее всем телом. Она не могла пошевелиться и молила бога, чтобы женщины поскорее ушли. Сколько можно возиться с этой стиркой?

Наконец все было выстирано и развешано. Женщины подхватили пустые корзины и побрели сквозь кусты назад, в селение. Девочка послушно двинулась следом, бросив Соланж прощальный взгляд и незаметно помахав ручкой. Соланж ответила ей слабым движением руки, и девчушка вприпрыжку поспешила за взрослыми.

Соланж подождала, пока не стихнут голоса.

– Дэймон!

Он приподнял голову.

– Дэймон, они ушли.

Он молчал, и она повернулась, чтобы высвободить зажатую его грудью руку. Дэймон глубоко вздохнул, резко поднялся и пошел к лошадям.

Соланж с трудом поднялась, морщась от боли в затекшем теле. На нее налипли листья, руки были в грязи. Она с досадой осмотрела свои новые кожаные сапожки – они насквозь промокли и наверняка порвались... Потом принялась чистить одежду.

– Хватит возиться! – прервал ее занятие Дэймон.

Соланж замерла.

– Но я похожа на чучело, – попыталась она возразить.

– Придержи язык, – бросил он, вскакивая на Тарранта.

Она обожгла его царственным взглядом, но он, не оборачиваясь, уже пробирался сквозь кусты, прочь от деревни. Соланж смотрела вслед удаляющейся фигуре. Больше всего ей сейчас хотелось продолжать путь одной, но вскоре она тоже была в седле и нагоняла Дэймона.

– Но ты же говорил, что нам надо избегать людных мест, – озадаченно заметила Соланж, когда они остановились у деревянного указателя на развилке дороги.

– Кале – самый большой порт в округе. Соваться туда – не самый лучший способ остаться незамеченным. – Дэймон поерзал в седле.

После того, как вчера они едва не столкнулись с прачками, он решил, что надо действовать более решительно. Новый план противоречил его природной осторожности, события в любой момент могли обернуться против них, и он ничего не смог бы изменить.

Соланж смотрела на него, ожидая объяснений. Но как мог он объяснить, что близость к ней убивает его, что он умирает заново каждый день. И что не будет этому конца, пока она рядом? Как мог он сказать, что подставляет и свою, и ее голову под топор просто потому, что иначе не сможет совладать с собой?

Все это время Дэймона с небывалой силой преследовали воспоминания о яблоневой роще. Он сходил с ума, пытаясь избавиться от них, и возвращаясь к ним вновь и вновь. Вот и сейчас. Утренний ветерок играл растрепавшимися локонами Соланж. Шелковистые пряди приникали к ее щекам, касались влажных губ... Дэймону стало плохо от непреодолимого желания.

Он понимал, что находится в ловушке. Что не может больше выносить эту пытку – видеть ее и не сметь касаться...

Соланж отбросила пряди волос со щек и заложила их за уши. Даже в этом простом движении она была совершенна. Он хотел, чтобы эти руки ласкали его. Соланж превращала его в безумца.

– Думаю, нам стоит продолжать ехать так, как ты предлагал вначале, – снова заговорила Соланж. – Тот твой выбор кажется мне более мудрым.

– Нет, – отрезал Дэймон и взглянул на указатель. – Этот путь верней. В городе мы сможем сесть на корабль.

– Но...

– Следуй за мной.

И, не дожидаясь ответа, Дэймон свернул на дорогу, ведущую в Кале.

Город был сумрачным, но людным. Время от времени Соланж поглядывала на Дэймона, отчего мысли его путались, и сердце начинало колотиться в груди. Больше так продолжаться не может. Вот почему Дэймон избрал этот опасный путь. Отсюда, из этой гавани, они смогут, наконец, отправиться в Англию. И там, в Англии, он, наконец, освободится от Соланж. От этого наваждения.

Пристань кишела народом: рыбаки возвращались с утреннего лова. Целые горы рыбы, крабов, угрей возвышались прямо на причале, а рядом прохаживались рыбаки и сновали торговцы, готовые скупить весь улов. Над ними с пронзительными воплями кружили птицы, на лету хватая рыбу, и вновь взмывали в небо с добычей в клюве. Рокот прибоя, крики птиц, людской говор – все смешивалось и превращалось в нескончаемый, непереносимый гул.

Когда ветер с моря утих, рыбная вонь стала еще сильнее, и Дэймон подумал, как вообще люди могут тут жить. Впрочем, это не его дело. Его дело – убраться отсюда и как можно быстрее.

Они вели коней по узкой улочке вдоль забитых людьми причалов. Дэймон высматривал небольшой баркас вроде того, что привез его сюда, но с местом для лошадей. Один выглядел слишком ненадежным, у хозяина другого был вид откровенного скряги. Ничего, кораблик отыщется. Он должен найтись, чтобы перевезти их с Соланж в Англию.