Книга И никакая сила в мире... - Лори Макбейн

– Большое спасибо, Кирби, – сказала Рея вслед слуге.

– И осмелюсь заметить, миледи, не стоит этому блохастому животному оставаться здесь. Где этот шельмец?! Наверняка дрыхнет на ночных туфлях миледи или, чего доброго, в меховой муфте вашей милости, – ворчливо пробормотал старый слуга, подозрительно заглядывая под кровать.

Рея весело рассмеялась:

– Так вы уже слышали, что он натворил?

– Еще бы, об этом вчера болтали внизу, – с мрачным удовольствием хмыкнул тот.

– Ямайка исчез довольно давно, но уж к ужину непременно объявится, – обнадежила Кирби Рея. Тот, похоже, ничуть не удивился.

– Ну, уж это наверняка, миледи. Негоднику хорошо известно, что на обед он получит рыбку, так что старый Ямайка лучше без лап останется, а к обеду поспеет, – согласился он с усмешкой.

Отвесив изысканный поклон, он закрыл за собой дверь.

Рея задумалась. Рано утром, вскоре после ухода Данте, ей пришло в голову, что она понесла. Обхватив себя руками, девушка стала молить Бога, чтобы это оказалось правдой, ведь она безумно хотела ребенка от Данте. Но внезапно ее радужные мечты словно облачком заволокла грусть: Рея впервые засомневалась: а будет ли Данте рад этой вести? Ведь они до сих пор так мало знают друг о друге. Слишком много им пришлось пережить, и слишком мало они были вместе.

Прошло немало времени, прежде чем Рея очнулась от своих размышлений. Так как она вряд ли могла что-нибудь изменить, стоило переключиться на более простые вещи. Интересно, удастся ли со временем распустить швы в новых туалетах от мадам Ламбер? Схватив лимонно-желтое платье, она приложила его к талии и тяжело вздохнула, с горечью представив, какой толстой и неповоротливой станет, причем довольно скоро. Вдруг холодок пробежал у нее по спине. «А как к этому отнесется Данте? Пройдет совсем немного времени, и у него не хватит рук, чтобы обнять меня», – с горечью подумала Рея, и настроение у нее испортилось.

Кто-то нетерпеливо забарабанил в дверь. Рея вздрогнула от неожиданности и бросилась открывать.

С приветливой улыбкой она широко распахнула дверь… И только Ямайка, скользнувший в комнату, услышал крик своей хозяйки…

А внизу, в переполненном зале гостиницы, нестройный хор голосов горланил песню, что привело хозяина в неописуемый ужас. Трактирщик был совершенно уверен, что при таком наплыве постояльцев недалеко и до беды. А больше всего на свете он боялся, что, привлеченные шумом, вот-вот нагрянут драгуны, а тогда уж не миновать стычки между буйными колонистами и красномундирниками. А когда под сводами его гостиницы нестройные голоса заревели куплеты известной песенки, хозяин окончательно струсил.

Приехал в город янки. Явился глупым франтом На старом жалком пони, Но в шляпе он с пером.

Давай же, глупый янки, Пройдись ты лихо в танце И девушкам прелестным Головки покружи.

Мистер Паркхэм удрученно покачал головой. Проклятие, что за навязчивый мотивчик! Он поймал себя на том, что и сам невольно мурлыкает его. Хоть бы служанки не догадались, ведь он уже сто раз ругал их, когда слышал, как они напевали эту песенку. Хозяин готов был поклясться, что в нестройном хоре голосов расслышал голос и проклятого ирландца. Что за несчастье, такой красивый парень, и язык неплохо подвешен, так надо же такому случиться, что связал судьбу с колониями да еще разбогател как сукин сын! Стыд и позор тратить добрые английские фунты на подобных мерзавцев, которые только и говорят что о революции.

Еще раз покачав головой, чтобы никто не подумал, что он одобряет подобное безобразие, мистер Паркхэм отправился на кухню поторопить кухарку с ужином, пока эти забулдыги не вылакали весь его эль. Хотя, примирительно подумал мистер Паркхэм, хорошо хотя бы то, что у этих мерзавцев денег невпроворот, так что работяге вроде него не стоит особо воротить нос от подобной компании. Не все ли равно, кто заплатит?

Ведь последние пару дней, с тех пор как в его гостинице поселились вечно умиравшие от жажды моряки с «Морского дракона», на доходы грех было жаловаться. Собравшись в пивной, где над их шумной компанией витал дух предвкушения и надежды, возбужденные моряки праздновали самое счастливое плавание в своей жизни.

– Чтобы ветер всегда был попутным!

– Чтоб не штормило!

– Эгей, за здоровье всех хорошеньких кошечек, что утирали слезы, провожая своего милого! И за всех желторотиков, что обещали скоро вернуться, – жди, милая!

– И за здоровье такого просоленного морского волка, как я! Пусть у таких, как я, всегда будет семь футов под килем! – взревел Симус Фицсиммонс, чокаясь с дружками. Он опрокинул кружку и откинулся назад так, что стул отчаянно заскрипел.

– За здоровье славного Берти Маккея и его паскудной команды с «Анни Джейн», пусть эти дохлые селедки провалятся в тартарары… – Конец тоста утонул в громовом хохоте, в котором потонули отдельные неразборчивые пожелания команде капера соперника.

Хьюстон Кирби присел за стол немного в стороне от шумной компании, чтобы, не дай Бог, не пропустить, когда появится капитан. Он поправил парик, сползший на ухо, пока старик пробирался через горланящую толпу.

Да, вся команда была здесь, и он хмуро покачал головой, подумав, а удастся ли этим ребятам протрезветь при виде неожиданно свалившегося богатства. Будут ли они счастливы, тревожно подумал коротышка дворецкий, по-прежнему беспокоясь за судьбу близких ему людей.

Некоторые справятся, с облегчением вздохнул он, обводя взглядом комнату и различая хорошо знакомые лица. Возле камина устроился Лонгэйкр, как всегда, окруженный толпой затаивших дыхание слушателей. С этим все будет в порядке, хмыкнул Кирби, старый морской волк прошел огонь и воду, что теперь может его удивить? Скорее всего, получив деньги, он вернется в Вест-Индию, к себе на Сент-Томас, откроет таверну для моряков, будет пить с ними да рассказывать желторотым новичкам захватывающие пиратские истории. Что может быть лучше для старого буканьера[8], чем такая судьба? Коббс же, старый боцман с «Морского дракона», не переставал мечтать, как когда-нибудь вернется к себе в Норфолк, откуда уехал мальчишкой. Всю жизнь он надеялся, что возвратится состоятельным человеком, и теперь его мечта сбывалась. Он не скрывал ребяческой радости, а кое-кто из команды добродушно поддразнивал его, называя сквайром Набобом.

Кирби перевел взгляд на Алека Макдональда, бродягу шотландца, окутанного плотной завесой табачного дыма. Тот, как обычно, не расставался со своей трубкой. Он давно подумывал стать хозяином небольшой верфи где-нибудь на берегу Чесапикского залива. Его будущее – в колониях. Война не за горами, так что можно не сомневаться – скоро он станет еще богаче. Какая пропасть между ним и его нищими сородичами!

А вот Барнаби Кларк превратился в настоящего франта! Этот еще побудет в Лондоне, подумал Кирби, вдоволь наиграется в светского щеголя, а потом вернется к себе на Ямайку и закончит свои дни преуспевающим плантатором. Угрюмый молчун Тривлони, корабельный плотник, который всегда говорил мало, а улыбался и того меньше, наверняка вложит деньги в какую-нибудь шахту у себя на родине, в Корнуолле. И если ему удастся так же крепко держать на замке свою мошну, как прежде рот, быть ему хозяином половины земель на Западе еще до конца столетия.