Книга Никому тебя не отдам - Дениза Хэмптон

— Вы говорили, что я не должен целовать вас, миледи. Если же вы жаждете поцелуя, то сами поцелуйте меня.

С каждым словом его губы касались ее губ, и эти легкие прикосновения были необычайно волнующими. Действительно, не целовать ее подобно смерти, но самой сладчайшей смерти, какую только можно вообразить. Кейт колебалась; между ее бровей пролегла небольшая морщинка. Затем, вопреки опасениям Рейфа, Кейт все же не отступила — она прижалась губами к его губам. Рейф застонал от наслаждения. Эта женщина желала его, и она будет принадлежать ему. И именно он научит ее испытывать радость, какую могут дать мужчина и женщина друг другу. Эта мысль пробудила в нем неистовое желание, и он, прижав к себе Кейт, принялся покрывать ее лицо поцелуями. Кейт тихонько застонала и постаралась прижаться к нему еще крепче, всем телом. Рейфа охватила дрожь — теперь Кэтрин прижималась к его древку. Он поцеловал ее в губы, а потом начал целовать ее шею, и каждая новая ласка вызывала у нее трепет, возбуждающий его еще больше, — ему все труднее становилось сдерживаться.

— Кейт, — прошептал он ей в ухо, — люби меня, Кейт.

— Леди Кэтрин! Кэтрин де Фрейзни! Где вы?! — донесся из зарослей голос Джосса.

Кейт тихонько вскрикнула и отпрянула от Рейфа как ужаленная. Тяжело дыша и дрожа всем телом, она смотрела на него широко раскрытыми глазами — смотрела так, будто впервые увидела. Рейф тяжко вздохнул и вдруг ощутил ужасную пустоту в груди — словно •лишился самого дорогого на свете.

— Леди Кэтрин! — позвала ее Эмис де ла Бирс. — Вы можете откликнуться, чтобы мы знали, где вы находитесь?!

Кейт с беспокойством посмотрела в ту сторону, откуда раздавались крики. Затем коснулась своих распущенных волос.

— О Боже, мне не следовало… Мы не должны были… — пробормотала она, потупившись.

В следующее мгновение она расправила плечи и скрестила на груди руки, снова представ перед Рейфом недоступной женщиной. Сердце его сжалось — сейчас он видел совсем другую Кейт, видел бесстрастную и холодную даму. Но он тотчас же дал себе клятву: скоро эта женщина будет принадлежать ему, и тогда уже ничто им не помешает.

Кэтрин осмотрелась и прокричала:

— Не беспокойтесь, я здесь! — Она взглянула на Рейфа. — Полагаю, вам следует удалиться. Но прежде я хочу сказать следующее: то, что вы сделали… — Кейт в смущении потупилась. — Нет, то, что мы сделали… это нехорошо, и подобное больше никогда не должно повторяться.

— Нехорошо? — удивился Рейф. — Разве можно считать… — Он умолк и мысленно добавил: «Разве муж не имеет права целовать и ласкать свою жену? Конечно, мы еще не обвенчались, но это лишь вопрос времени. Скоро она станет моей женой, и тогда…»

И тут Рейф вдруг понял, какую возможность упустил. О Господи, какой глупец! Ведь он довольно долго был наедине с Кейт… Почему же он не посадил ее на коня и не ускакал вместе с ней?

Похищение наследницы Добни было бы местью Годсолов. Однако Рейф думал не только о мести. Он хотел сделать Кейт своей женой — любимой женой, а не пленницей, за которой закреплено поместье. Что ж, сейчас ему не удалось осуществить задуманное. Но он скоро найдет другой способ завладеть ею…

Снова взглянув на Рейфа, Кэтрин проговорила:

— Вы сами прекрасно понимаете, что это нехорошо. Вам каким-то образом удается… затуманить мне голову, но я уже знаю, чего ждать от вас, и подобное больше не повторится. А теперь оставьте меня. Если мой отец с ними, если он застанет нас вместе, он убьет вас, а я не вынесу этого.

Рейф едва заметно улыбнулся. Мысль о его смерти казалась Кейт невыносимой, и это невольное признание опровергало ее же слова о том, что их взаимное влечение является чем-то запретным.

— В таком случае я покидаю вас, миледи, — сказал Рейф. — Покидаю — но крайне неохотно…

Он подошел к своему коню и вскочил в седло. Кейт последовала за Рейфом и, остановившись в метре от него, посмотрела ему в глаза.

— Прошу вас, сэр, не думайте обо мне плохо. Я никогда и ни с кем не вела себя подобным образом. Не могу понять, почему с вами… — Она умолкла и в смущении пожала плечами.

Рейф был в восторге. Кейт, несомненно, говорила искренне. Но понимала ли она, что любовь к сэру Уэрину была мнимой? Неужели она действительно желала, чтобы тот посвятил ей свою победу на завтрашнем турнире? Рейфу хотелось попросить ее, чтобы она отказала де Депайферу и выбрала его своим рыцарем, однако он промолчал — если бы заговорил об этом, Кейт непременно догадалась бы, что он шпионит за ней.

Взглянув на нее с улыбкой, Рейф сказал:

— Миледи, я отношусь к вам с величайшим уважением.

«Да и как иначе мужчина может относиться к своей будущей любимой жене?» — добавил он мысленно. Кейт просияла.

— Благодарю вас, сэр рыцарь. Возможно, завтра я не буду присутствовать на турнире, однако желаю вам завоевать приз.

Рейф ликовал. Снова улыбнувшись, он наклонился и поднес руку Кейт к своим губам.

— Клянусь, миледи, завтра я завоюю приз в вашу честь. Щеки Кейт порозовели, и у Рейфа опять возникло желание подхватить ее, усадить в седло и умчаться вместе с ней.

— Отзовитесь еще раз, леди Кэтрин! Чтобы мы могли найти вас! — снова раздался голос Джосса.

Кейт высвободила свою руку и повернулась на крик. Затем, покосившись на Рейфа, проговорила:

— Уезжайте же побыстрее.

Молча кивнув, Рейф натянул поводья и направил коня в глубь зарослей. Отъехав подальше, он приложил руку к груди — там, где под кожаным камзолом находилась лента, , выпавшая из распустившейся косы Кейт. Рейф обнаружил ее на сломанной ветке, когда спускался с холма. Он знал, что Кэтрин намеревалась отдать ленту сэру Уэрину, но теперь она не сможет этого сделать. Правда, Рейф решил, что не станет носить ленту на виду у всех. И конечно же, не покажет брату: Уилл никогда не поймет, почему он не похитил Кейт сегодня, почему не воспользовался случаем. Что же касается управителя… Рейф сомневался, что сэр Уэрин осмелился бы носить ленту в присутствии лорда Бэгота. Тот пришел бы в ярость, если бы заметил, что управитель как-то связан с Кэтрин. В результате сэр Уэрин мог бы лишиться не только своего места, но и жизни. Решив присоединиться к остальным охотникам, Рейф выехал на ближайшую тропинку и пустил коня рысью. Вспомнив о предстоящем турнире, он невольно улыбнулся. Если вчера победа на турнире означала для него лишь пополнение тощего кошелька, то теперь главной целью стало завоевание приза в честь Кейт. Когда он сделает это, она поймет, что Рейф Годсол достоин ее любви. И тогда ему останется только жениться на ней. Он был уверен, что ему не придется силой принуждать Кейт выйти за него замуж. Ведь она сказала, что сам Господь предначертал ей стать женой Рейфа Годсола.

Глава 11

— Вот так, миледи, — сказала Албрида, прикрепляя диадему к вуали Кейт. — Сегодня вы будете самой красивой.

Сидя на своей кровати, Кейт взяла зеркальце, представляющее собой пластину посеребренного металла в роговой оправе, размером не больше ладони, — подарок леди Аделы при расставании. Направив зеркальце на грудь, она медленно перемещала его, осматривая себя от талии до плеч. Ни один мужчина еще не попросил ее руки, и лорд Бэгот потребовал, чтобы дочь сегодня оделась в новый наряд, который он купил для нее в надежде, что она сможет привлечь к себе внимание женихов. Он был сшит по последней моде: с приподнятой линией талии и такими длинными рукавами, что их концы почти доставали до земли. Кейт надела это голубое шелковое одеяние поверх нижнего платья бледно-желтого цвета. Теперь в зеркальце отражались ее плечи и подбородок. Одна из лент так и пропала после вчерашнего случая на охоте, хотя они с Эмис и Джосс обыскали весь склон. Поскольку Кейт намеревалась подарить оставшуюся ленту Уэрину, она не позволила Албриде заплести ее в волосы и, улучив момент, спрятала ленту в узкий рукав нижнего желтого платья, хотя сомневалась, что ей удастся встретиться с Уэрином до начала турнира. Албрида заплела волосы Кейт в одну косу и свернула ее в большой тугой узел. Эта прическа прекрасно сочеталась с золотым ожерельем с янтарем, которое лорд Бэгот дал дочери из семейных драгоценностей. Наконец Кейт пристально посмотрела на свое лицо в обрамлении белой вуали и улыбнулась, довольная собой. Она выглядела вполне достойной дамой двух рыцарей, каждый из которых будет стремиться одержать на турнире победу в ее честь. Ей вспомнилось вдруг предупреждение леди Аделы, которая наставляла ее, что истинная леди должна оказывать знаки внимания лишь одному герою. В противном случае это может привести к ссоре ее избранников. Ведь и без того между мужчинами, которые любили ее, была давняя вражда. Правда, она не одарила Рейфа символом своей благосклонности, пообещав его Уэрину. Кейт состроила себе гримасу в зеркале. Увы, она отнюдь не была уверена, что именно Уэрина желала бы видеть своим героем. Ее снова захлестнула волна недавно пережитых чувств, и возникло острое желание опять оказаться рядом с Рейфом. Губы ее невольно сложились в улыбку, и сердце гулко застучало в груди. Что с ней происходит? Кейт попыталась успокоиться. Ей не следует поощрять в себе подобные мысли и чувства. Настоящая леди должна быть предана своему избраннику, а она забыла о своем долге, проявив вчера слабость и позволив Рейфу целовать ее. Впрочем, Рейф, как благородный человек, не посмел нарушить ее запрет. А что сделала она? Сама поцеловала его! Кейт охватило смятение. Но как она могла противиться его прикосновениям, если даже от воспоминания о его поцелуе у нее начинает учащенно биться сердце! А когда он провел пальцами по обнаженной руке, она вся буквально запылала жаром. Разве могла она предположить, что прикосновение мужчины способно доставить такое удовольствие? Но не любого мужчины. Кейт содрогнулась, вспомнив о сэре Гилберте и его попытке поцеловать ее. На смену отвращению пришло любопытство. Она едва знала Рейфа и еще не могла испытывать любви к нему — по крайней мере она так думала, — но если его поцелуй был таким чудом, не будет ли поцелуй Уэрина еще прекраснее? Ведь она считала именно Уэрина своим возлюбленным.