Книга Мечтая о тебе - Лора Ли Гурк

– Я не думаю, что это правильно.

Его улыбка стала еще шире. Он наклонился вперед, пододвигая пакет обратно.

– Возможно, и неправильно, зато практично.

Сгорая от любопытства, Мара протянула руку и провела перчаткой по гладкой бумаге.

– Откройте, – мягко настаивал Чейз.

Она еще колебалась, но любопытство взяло верх. Развязав узелок, Мара скатала ленту и аккуратно отложила в сторону. Затем она начала осторожно, чтобы не порвать бумагу, разворачивать пакет.

– Что же вы медлите? – сказал Натаниэль. – Просто порвите и откройте.

– Но бумагу можно использовать снова.

Натаниэль накрыл руку Мары своей ладонью, отчего она остановилась и удивленно посмотрела на него.

– Мара, знаете ли вы, что открывать подарок уже удовольствие? Не лишайте себя этого удовольствия.

Затем Чейз откинулся на спинку кресла, а Мара, секунду поколебавшись, начала разрывать бумагу. Она не могла не признать, что так получается более захватывающе. Наконец она откинула в сторону обертку.

– Что-то интересное? – спросила она, открывая коробку.

– Весьма, – ответил он.

Заглянув в коробку, Мара в замешательстве нахмурилась. Она вытащила странную прямоугольную рамку из черного дерева, украшенного позолотой. На перекладинах были надеты изящные нефритовые бусинки.

– Что это?

– Это счеты. Думаю, они помогут вам в работе.

– Я слышала об этом, – произнесла Мара, перемещая пальцем бусинки и слушая, как они щелкают. – Но я не знаю, как ими пользоваться.

– Я научу вас. Как только вы поймете, как пользоваться счетами, ваша работа существенно облегчится.

Мара провела пальчиком по золоченой отделке.

– Это очень любезно с вашей стороны, – пробормотала она. – Но подарок слишком дорогой. Я не могу принять его.

– Мара, эти счеты я хранил много лет, и у меня никогда не было необходимости пользоваться ими. Вы же знаете, что я не очень силен в бухгалтерском деле. Если это облегчит вашу работу, так пусть лучше они будут у вас.

Мара посмотрела на Чейза вновь и поняла, что не в силах отказаться.

– Хорошо, приму, если вы настаиваете. Спасибо. – Она уложила счеты в коробку. – Но если мы так рано празднуем Рождество, у меня должен быть подарок для вас.

– Уверен, он найдется.

Его стремительный ответ заставил Мару озадаченно замолчать. Внимательно посмотрев на него снизу вверх, она спросила:

– Какой?

– Все, что я хочу, – это чтобы вы были добры ко мне.

Мара замерла с коробкой в руках. «Быть доброй по отношению к нему?!» Холодная волна ненависти прошла через все ее существо. Она отпихнула коробку, словно там сидела жаба.

– Из всех низких и постыдных мыслей, – сказала она, вставая с кресла, – это, должно быть, самое низкое. Если вы думаете, что можно вот так, даря подарки, извлекать из этого выгоду, то…

– То что? – Какое-то мгновение Чейз смотрел на нее, не понимая, чем вызваны ее сердитые слова. А когда понял, то почувствовал, как волна гнева поднимается в нем.

– О чем вы подумали?

С треском надев крышку на коробку, Мара схватила портфель.

– Ни о чем. Вы непростительный хам.

Поняв, что Мара направляется к выходу, Чейз вскочил и пошел за ней, а когда она резко распахнула дверь, вернул ее обратно, захлопнув дверь. Затем всем своим весом задвинул щеколду замка. Открыть его у Мары уже не получилось.

Оказавшись волей обстоятельств в таком положении, она резко развернулась и горделиво подняла подбородок.

– Позвольте мне выйти.

Чейз обхватил ее вокруг талии и легко, словно это был всего лишь букет цветов, сделал с ней три шага, бесцеремонно усадив ее на стол.

– Слушайте меня, миссис Эллиот. Слушайте внимательно, потому что это может быть последний раз, когда я говорю с вами. – Натаниэль судорожно вздохнул, ненавидя ее за то, что она заставила его выйти из себя. – Когда я говорю «доброе отношение», я имею в виду всего лишь доброту в ее банальном смысле. Быть вежливой, вести себя прилично и, наконец, быть просто справедливой. Все!

– О… – Она смотрела на него, и постепенно острые черты на ее лице стали смягчаться. – Я и не думала…

– Естественно, что вы не думали, – процедил Чейз сквозь сжатые зубы. – Вы вообще смотрите на мир ожесточенными глазами, никому не доверяете, раскидываетесь обвинениями и предпочитаете верить худшему, что в нас есть.

Упершись рукой в стол около ее бедра, другой рукой он достал коробку, стоявшую у нее за спиной. Чейз наклонился так близко, что его бедра уперлись в колени Мары. Взяв счесы, он выпрямился, удерживая подарок перед собой.

– Я дарю вам счеты по двум простым причинам. Во-первых, хочу, чтобы вы поняли, что я пытаюсь наладить наши партнерские отношения. Надеюсь на ваши встречные усилия. Во-вторых, хочу облегчить вашу работу.

Мара опустила взгляд, боясь посмотреть Чейзу в глаза.

– Я… кажется, я неправильно поняла вас.

– Вы прекрасно сознавали, что делали. Вы выводили меня из себя. И вывели. А это долгое время никому не удавалось сделать.

Ей нечего было сказать. От стыда горели щеки.

– В любом случае, – продолжал Чейз, – я не хотел бы, чтобы вы теряли сон, беспокоясь о моих постыдных намерениях. Так что позвольте мне, ради вашего же блага, разъяснить все: если бы я намеревался сделать вас своей любовницей, то подарил бы намного более ценную вещь, чем эта. – Натаниэль опустил коробку со счетами на ее колени. – Уверяю вас, своим любовницам я дарю щедрые подарки. Кроме того, обычно я ищу женщин, с которыми было бы приятно провести вечер. И тут вы уж точно не подходите. Зная ваш жизненный опыт, общаться с вами – сомнительное удовольствие.

С этими словами мистер Чейз развернулся и ушел, хлопнув дверью. Мара сидела на столе, прижимая счеты к груди и чувствуя себя несчастной и пристыженной. Она ужасно ошиблась в оценке Чейза и теперь не знала, как исправить эту ошибку.

Соскочив на пол, она положила счеты на стол и покинула кабинет.

Уже выходя из здания, Мара заметила, что Чейз ждет ее. Очевидно, Натаниэль не кривил душой, говоря, что беспокоится о ней. По дороге он не обмолвился с ней ни одним словом.

Для Мары Эллиот с ее характером извиняться всегда было делом непростым. Но она знала, что должна извиниться перед Натаниэлем Чейзом. На следующее утро, дождавшись, когда Чейз уйдет на фабрику, она нанесла визит миссис О'Брайен. Домовладелица охотно готовила для постояльцев, если только они платили ей, сколько она скажет – то есть втридорога. Обычно Мара не покупала у нее сандвичи. Но сегодня был другой случай. После пятнадцатиминутных переговоров хозяйка согласилась на приемлемую цену.