Книга Обман зрения - Югетт Бушардо

— Ваши коллеги мне сказали, Сара, что… — он мнется, подбирает слова. — Новое место жительства… близкий друг… совместная жизнь… личные проблемы…

Внезапно я ощущаю себя необыкновенно сильной, глядя на то, как мой начальник суетится и юлит передо мной. Я изумляюсь собственному ясному и спокойному тону. Да, мне требуется больше свободы. Нет, у меня нет никакого желания рассказывать о моих проблемах. Нет, я не исключение, но я хочу, чтобы «теперь» ко мне относились, как и ко всем остальным. Я настаиваю на этом теперь, намекая на то, что у многих к сегодняшнему дню накопились долги по отношению ко мне.

«Патрон» обескураженно смотрит на меня. Он долго приходит в себя, и вот наконец я слышу то, что повергает меня в полное изумление:

— Извините меня, Сара, я все неправильно понял. Но, может быть, вам нужен не один свободный день, а больше? Вы знаете, ведь если вы выходите замуж…

Я поднялась столь внезапно, что он не успел закончить фразу. Проходя мимо кабинета Арно, я приоткрыла дверь:

— Я надеюсь, что у тебя не было планов на пятницу…

* * *

Выйти замуж… «Патрон» действительно сказал это! Смесь любопытства и шантажа. Они все знают, почему я так стремилась прекратить преподавательскую деятельность в университетском лицее: я не могла выносить враждебность, постоянные насмешки подростков. У меня не было привлекательности, которой часто пользовались учительницы моего возраста, ни рассудительного спокойствия преподавателей, убеленных сединами. Я балансировала между попустительством и авторитарностью, чтобы завоевать любовь учеников, в которой мне всегда отказывали. Я хотела найти применение моим знаниям немецкого, но при этом я мечтала о работе, где на меня не будут смотреть десятки безжалостных глаз; подыскать подобную должность в университете было нелегко, и она требовала не столько умственных способностей, сколько свободного времени, абсолютной свободы. Но зато покончено с грудой тетрадей для проверки, покончено с ужасом перед необходимостью проводить урок, и прежде всего покончено с непереносимым гамом, покончено с насмешливыми коллегами, высовывающими головы из соседних дверей: «Извините, но я решил, что вас нет в классе… Ничего не слышно, так кричат ваши ученики!» А вместо этого постоянно меняющийся график работы, поздние собрания, необходимость сопровождать приехавших из заграницы студентов, даже летом, во время школьных каникул. «Патрон» знал, что я ни за что не хочу возвращаться к преподаванию. Вот, что он мне хотел сказать: ты имеешь право выходить замуж, но на работе ты должна оставаться свободной.

Выйти замуж… Вот результат визита Рафаэля в офис, тогда в начале лета, вот результат моих частых отлучек для выработки любовной стратегии! Я поставила под удар свою карьеру, чтобы сохранить (или чтобы вновь завоевать) моего своенравного друга, который заставил меня позабыть о себе, в угоду перепадам своего настроения.

Выйти замуж… Надо было быть моим «патроном», с его уже отзвучавшим пятидесятилетием, с его «женушкой», с его регламентированным образом жизни, целиком посвященным поддержанию семейного достатка и благополучия, с его тремя дочерьми и их обучением, чтобы заподозрить меня в подобных намерениях. Выйти замуж… Я и так уже достаточно настрадалась в этой моей нежданной любви, чтобы строить столь далеко идущие планы. Я никогда не оскорблю Рафаэля подобным предложением. Он итак существует в неком шатком равновесии, я лишь хочу быть рядом с ним. Мы сохранили за каждым из нас свои квартиры, свои занятия… Переваривая свой гнев на Арно, на «патрона», я попыталась поместить на весы все то, что мы приобрели или потеряли за последние четыре-пять месяцев. Чуть меньше одиночества, значительно меньше свободы…

* * *

Выйти замуж… Конечно, и мне доводилось баловать себя красивыми сказками, представлять себя лучше, чем я есть на самом деле, наделять себя необыкновенными качествами, что заставили бы всех забыть о моей посредственности, но при этом я искренне верила в то, что сочиняла, в этом действительно могла быть доля правды. Но никогда мне в голову не приходили столь абсурдные идеи.

Давным-давно, когда я встречалась с Лораном, я позволяла себе помечтать о возможном замужестве (если бы он только узнал об этом!), я всегда рисовала себе картину, как представляю его семье, облегченные вздохи моих родителей, счастливых увидеть свое «неудавшееся» порождение, наконец пришедшим в «норму», лукавые улыбки друзей и знакомых… Это был бы необыкновенный праздник, подарки, поздравления… Дальше я не смела загадывать… Я никогда бы не смогла, я это прекрасно знала, сохранить долгие и прочные отношения с кем-либо. Слишком быстро они прозревали… Я же прозревала при первом касании, действительность вырисовывалась заурядно-пошлой, печальной. Возможно, Мина была исключением, но и она предала меня. Как они могли обещать, что и через три, четыре года их чувства не изменятся? Я всегда была убеждена, что в один из дней с их глаз спадет пелена. Никогда, как вы можете догадаться, никогда я не говорила об этом с Лораном. Он установил негласное правило: у этой связи нет будущего. Но вокруг было так много студенческих пар, которые просто «жили вместе» или же отправлялись в мэрию, в церковь, слишком много примеров перед глазами, чтобы именно я, Сара, решилась бороться за мои мечты…

С Рафаэлем… Счастье было так велико… «Вы тоже так приятно пахнете…», «Сара, ты — моя роскошь». Я повторяла эти волшебные фразы, но волшебство остается волшебством, и не следует примерять на него серые одежды повседневности. Моя история любви и так трещала по швам под напором будней, от сложности бытовых мелочей совместного проживания! Я никогда не смогу подрезать крылья моему архангелу Рафаилу, никогда не стану выставлять его на всеобщее обозрение, ведь тогда в зеркале молвы он сможет распознать мой великий обман. Я уже совершила ошибку, согласившись познакомить его с моими коллегами по работе: наша любовь должна оставаться в тайне, как смертный грех.

Рабочий день все тянулся и тянулся, я продолжала размышлять. Я хотела превратить мою связь с Рафаэлем в затерянный островок на краю света, но удастся ли мне это? После работы я решила пройтись, а по дороге заскочить на улицу Ферранди, я оттягивала нашу вечернюю встречу. Я позвонила Рафаэлю просто для того, чтобы он не волновался, и попросила, чтобы он поужинал один; я отвергала всякие мысли о замужестве, но вела себя, как заботливая супруга. По телефону его голос казался бесстрастным:

— Если ты считаешь нужным провести ночь у себя дома… Ты прекрасно знаешь, я пойму. — И он добавляет, как бы невзначай, ревнивая вежливость: — Ты ведь зайдешь на улицу Майе завтра с утра? Я ухожу лишь в десять часов.

Я рассказываю ему о том, что вынуждена много работать в начале недели, но:

— Я отпросилась на пятницу, между выходными… Мы можем провести все четыре дня вместе, если ты захочешь.

Я не стала посвящать его в те сложности, с которыми мне удалось «отпроситься», и описывать, как мой начальник попытался вклиниться в наши проблемы. «Каждому свое», — как любила приговаривать моя сестрица Джульетта. Трубка повешена, и я чувствую себя как в отпуске, я чрезвычайно горда собой, тем, что смогла позволить себе несколько часов передышки.