Книга Хэллоуин по-русски, или Купе на троих - Валентина Седлова

Значит, надо действовать совершенно иначе. Лучше всего дать понять Стасу, что он может на нее рассчитывать, что она искренне сопереживает ему. Но как донести до него мысль, что она испытывает к нему нечто большее, чем простую человеческую симпатию или сексуальное влечение? Задачка, однако…

Стас отставил в сторону пустой стакан, осторожно повертел шеей, потрогал горло.

— Ну как, чуть-чуть полегче? — спросила его Сашка.

— Вроде бы, — неуверенно отозвался тот. — У меня такое частенько бывает во время простуды, вплоть до полной потери голоса. А я сейчас, как назло, только-только от нее оклемался. Боюсь, как бы по второму кругу все не началось.

— Может быть, тогда больше вас не мучить? Хотя, честно говоря, ужасно хочется знать, что же там было дальше? Я вот пока за чаем ходила, все прикидывала, кто же такая Тварь, и, должна признаться, теряюсь в догадках. С одной стороны, получается, что это дело рук человеческих, а с другой — слишком много неувязок, которые так просто не объяснишь.

— А что бы сказал по этому поводу старина Стивен Кинг? — ехидно осведомилась Полина, кивнув в сторону Сашкиной книги.

— Он бы стопроцентно свел дело к какой-нибудь чертовщине и на этом успокоился. — Сашка старалась говорить спокойно, но давалось ей это с трудом. — Что он, что Дин Кунц любят, чтобы у любого дела была некая мистическая подоплека, причем не всегда берут на себя труд обосновать, откуда же она взялась. Она просто есть в их произведениях, и все.

— Ну а вы, Станислав, чем нас удивите? Пойдете по излюбленному писательскому пути или все-таки сведете все к банальной уголовщине? Учтите, я очень разочаруюсь, если вы так сделаете! — Полина кокетливо надула губки, вызвав тем самым у Сашки острый приступ бешенства.

— Я не писатель, — спокойно ответил тот, — а эта история отнюдь не плод вымысла. Поэтому я просто расскажу вам все, чему стал свидетелем и участником. Если вы будете огорчены финалом — что ж, бросайте камень в рассказчика, я предупреждал, что это не та байка, которую стоит слушать на ночь. А корректировать историю на ходу, подстраиваясь под ваши вкусы, извините, не считаю нужным.

— А вот знаменитые гусляры никогда не брезговали приукрасить былину, если она казалась им чересчур пресной, — не унималась Полина.

— Простите, вы считаете, что я слишком скучен? — вежливо осведомился Станислав у Полины, и та поняла, что сболтнула лишнее.

— Нет, ну что вы! — заюлила она, пытаясь поймать взгляд Стаса. — Это я так, просто вот к слову пришлось…

— Стас, я не знаю, как там остальным, а мне ваша история очень интересна. И если только вам не сложно, я бы с удовольствием послушала, что сталось в итоге с вашей командой.

Сашка выдержала испытующий взгляд Станислава, и на какое-то мгновение ей показалось, что он видит ее насквозь, со всеми ее маленькими тайнами. Впрочем, стоило только ему моргнуть, как это чувство, к ее облегчению, бесследно пропало. Не очень-то приятно ощущать себя подопытным кроликом на столе в рентгеновском кабинете.

— Так я то же самое твержу! — тут же взвилась Полина, поняв, что Сашка ее переиграла. — Стас, умоляем, расскажите нам продолжение вашей чудесной истории!

— Если она и «чудесная», как вы выразились, так это от слова «чудовище», а не «чудо», — вздохнул Станислав.

— Не важно! Тем более что мы именно на это и рассчитывали! Не забываем, наша задача-максимум на сегодня — достойно встретить Хэллоуин! Чем страшнее истории за столом — тем лучше! И пока что у вас все шансы получить гран-при за лучшую страшилку!

— Вам бы, Полина, аниматором на курорте работать, — мягко заметил Стас. — У вас налицо замашки профессионального массовика-затейника.

— Я всегда знала, что я по натуре лидер, — польщенно склонила голову Полина. — Но только вы разглядели во мне это качество!

— Хм, я выразился несколько иначе, — безучастно сообщил Станислав, казалось бы, внезапно потерявший всякий интерес к предмету разговора. — Впрочем, не важно. Слушайте дальше, если уж так этого хотите…

Рассказ Станислава, часть третья

…Следующий день начался бурно. Едва мы успели умыться и одеться, как на улице раздался гомон. Мы переглянулись, и тут в комнату без стука ввалились староста и шаман, а за ними один из тех мастеров, что должны были заниматься ремонтом нашего траулера. Глядя на бледные, застывшие лица вошедших, мы поняли: случилось очередное несчастье.

— Беда, капитан! — не поздоровавшись, выпалил староста, выталкивая вперед мастера.

— Дочку мою… сегодня… Тварь порвала. Сейчас домой отнесли… а ей девятнадцать всего… было… месяц назад исполнилось… — Он нервным дерганым движением смахнул слезы со щек.

Кто-то из бойцов тихо и зло ругнулся у меня за спиной. Эту девчонку успели приметить все наши. Она была не то чтобы ослепительно красива, но свет в глазах, так несвойственный местным уроженцам, затюханным суровым бытом северного поселка, сразу же выделял ее из серой толпы.

На несчастного отца было жалко смотреть. На его лице застыла боль, смешанная с недоумением. Как же так? За что?! Чем провинилась юная девчонка, за что судьба так жестоко покарала ее и ее семью?

— Найдите эту гадину, слышите?! — поднял голос ремонтник. — Вы же власть, вы должны нас защищать! Или нас так и перережут здесь всех до единого?! И никому до этого дела нет! Милиция опять все на медведей спишет, да откуда ж здесь таким медведям-то взяться?! У доченьки моей уже и жених на примете был, в следующем году свадьбу бы сыграли, а что теперь?.. Жена умерла, дочь убили… Только в петлю.

И он заплакал, уткнувшись лицом в свою старую засаленную кепку.

Отчего-то мне было непереносимо стыдно перед этим отчаявшимся человеком, взиравшим на нас со смесью обиды и надежды. А ведь он прав: если мы не распутаем это дело, никто из райцентра и не подумает выслать сюда нормальную опергруппу, прочесать лес да расследовать череду этих странных убийств. Логика проста и прозрачна: поселок стоит в такой глухомани, что даже если он полностью исчезнет с лица земли, остальному народу от этого ни холодно, ни жарко. А терять время, расследуя то, что за версту отдает дешевой мистикой, густо замешанной на местных легендах, ни один сыскарь не захочет. У него своих забот полно, не хватало еще всякой чертовщиной заниматься да собственной шкурой рисковать. К тому же в райцентре уверены, что в поселке орудует медведь. Ну а раз так — охотников в деревне полно, пусть соберутся да выследят обидчика. А то, что за все это время никто не видел поблизости от поселка следов крупного зверя, не показатель. Сказано — медведь, значит — медведь!

После ухода скорбной делегации Лешка, ни к кому конкретно не обращаясь, заметил:

— Странное чувство. Отчего-то мне кажется, что это когда-то уже было.

— Никак, дежа-вю? — холодно осведомился я у него.

— Типа того, — кивнул он в ответ. — А вообще, братцы, могу нас всех поздравить: теперь мы отсюда точно никуда не двинемся, даже если всю душу из старосты вынем. Никто нам траулер ремонтировать не будет, это очевидно. Ничего не скажешь — вляпались как мухи в паутину! Вот уж подсуропил нам майор так подсуропил! А полетели бы вертолетом, ничего бы не случилось!