Книга Звонок с того света - Лайза Джексон

– Думаю, что совсем плохая, – подхватила Саманта. – Хотела наказать мамашу и своего дружка, а вред нанесла себе. Они умылись, а ты опять села на «крэк». Какая тебе от этого выгода?

– А я за выгодой не гонюсь! – Лианн опять обрела прежний гонор и сверкнула глазами, а они у нее были на редкость выразительные и манящие, как и губки, пусть и слишком ярко накрашенные. Она даже улыбнулась, показав белоснежные зубы, пока еще безупречные. – Мне надо было показать им, что я сама кое-что значу и могу поступать по-своему.

– И как ты себя сейчас чувствуешь?

– Со мной все о'кей.

– Ты уверена?

Саманту, несмотря на браваду и вульгарные уличные замашки, безмерно трогало это юное существо, явно непонимающее, где и в каком мире оно живет и какое будущее его ждет. Никаких доспехов у этой девчонки нет, хоть она и храбрится. Ранить или погубить ее – дело одной минуты.

Они наконец пересекли улицу, лавируя среди автомобильной пробки.

– Я в полном порядке, – заверила девушка. – Мои гайки завинчены накрепко, и ни одна дурацкая отвертка не справится с ними без моего разрешения.

– Вот как! – усомнилась Саманта, слегка поморщившись от циничности такого высказывания, впрочем, весьма образного.

Тем временем Лианн уже успела с кокетливым вызовом, убрать прядь со лба и улыбнуться, неважно кому, из группы бездельничающих подростков, плотной стайкой собравшихся у уличного светофора. Женское начало превозмогало Лианн ее разум.

– Ты идешь своей дорогой, ну и иди, – сказала Сэм. – но только сейчас ты сделала шаг назад, и даже не один. Тебе придется наверстывать.

– Я знаю, – согласилась Лианн, но взгляд ее уже был прикован к мальчикам. Они вроде бы втихаря передавали дрyг другу самокрутку, но делали это так явно и так неумело.

– Увидимся на следующей неделе? – осведомилась Сэм.

– А как же, – заявила с уверенностью Лианн и поспешила смешаться с толпой. Уже через несколько шагов она стала из сумочки сигарету и оценивающим взглядом искать, кто бы из проходящих мужчин предложил ей зажигалку.

Мать Лианн – Марлетта – неоднократно подвергалась арестам не только за торговлю наркотиками, но и за проституцию. Поняв наконец, что ее дети пойдут по плохой дорожке или она вообще их лишится, Марлетта ударилась в другую крайность и последние два года была чиста, как нежный ангел. Но Лианн успела еще в детстве изучить многие материнские приемы. В семнадцать она уже крепко села на иглу, и на нее было заведено дело. Она и сама употребляла зелье, и подрабатывала, толкая его своим сверстникам, посещение душеспасительных бесед с психиатром было для нее обязательным по приговору суда.

Саманта, подходя к месту, где припарковала машину, ощутила, что кто-то наблюдает за ней. Сначала она подумала, что это Лианн. Может, та вздумала продолжить беседу под предлогом случайной встречи на улице. Но девчонки не было поблизости, во всяком случае, Саманта ее не заметила.

Радом собралась небольшая кучка праздных прохожих, слушающих уличных музыкантов. Но один мужчина стоял особняком, немного в стороне. Он был высок, широкоплеч, прекрасно, даже атлетически сложен, одет в черный кожаный пиджак и джинсы. Несмотря на то что уже начало смеркаться, он не снимал темные очки, что придавало ему немного странный вид.

Он не глядел на оркестрантов, как прочая публика. Он пристально рассматривал Саманту, и эти устремленные на нее темные стекла и глаза, скрытые за ними, производили тягостное впечатление.

Было уже достаточно сумрачно, да и расстояние не позволяло Саманте как следует рассмотреть неприятного незнакомца, но все-таки ей показалось, что она уже где-то видела его.

Мурашки пробежали у нее по коже, хотя она убеждала себя, что это все глупости и просто у нее расшалились нервы. Тем более что мужчина, уловив на себе ее взгляд, тут же смешался с толпой и бесследно растворился в ней.

А может, он вообще померещился Саманте. Или смотрел не на нее, а на кого-то у нее за спиной.

И все же нехороший осадок этот эпизод в ее душе оставил.

Ночь была жаркой и влажной, как раз в его вкусе, и он истекал потом, прокрадываясь меж тесно стоящих кипарисов к маленькой хижине на болоте. Никто не знал, да и не догадывался, что там есть такое сооружение, приподнятое на подгнивших кипарисовых сваях, обросших мхом, и увитое лианами и надежно укрытое от постороннего взгляда густой зеленью.

Чтобы попасть в это убежище, надо было извлечь из тины лестницу и приставить к выступу перед дверью, ведущей в одну-единственную комнатушку. Болотные испарения проникали в ноздри и все сильнее будоражили его. Здесь он чувствовал себя свободным и всевластным настолько, что мог немного расслабиться.

Взобравшись на настил, он помочился сверху в болото, спустив до колен тугие отсыревшие джинсы, причем не столько из-за физиологической потребности, а скорее чтобы отметиться – хозяин прибыл, и всем другим тварям вход сюда воспрещен.

Нарочито громко топая ботинками по шаткому полу и тем самым разгоняя болотных духов, осмелившихся пробраться сюда в его отсутствие, он нащупал на положенном месте керосиновую лампу, зажег фитиль, подкрутил его, чтобы свет был ярче, и накрыл стеклом. Москиты и ночные мотыльки тотчас устремились к вспыхнувшему яркому свету. Где-то снаружи встревожились летучие мыши, аллигаторы зашевелились и потянулись к воде. Он чувствовал себя дирижером невидимого природного оркестра.

Он специально не провел сюда электричество, а кирпичная труба старой печурки крошилась от сырости. Он ни разу не топил печь. Запах дыма мог выдать его местопребывание. Ему был нужен минимум света, а темнота была его союзником.

Он распахнул дверцы шкафчика и спугнул угнездившегося там крупного паука. Он милосердно позволил пауку скрыться в щели. Он не дружил ни с пауками, ни с прочей наглой нечистью, но относился к ним доброжелательно. Обитатели болот вели себя порядочно и не трогали его сокровищ. Сейчас он пришел лишь затем, чтобы их осмотреть, и для этого начал выкладывать их из ящиков шкафчика на стол.

Нательный золотой крестик с обрывком цепочки, браслет, снятый с тонкого женского запястья, медальон с фотографией ребенка, который уже не свидится со своей матерью. Это еще только начало будущей коллекции. На хлипком столике рядом с транзисторным приемником на батарейках тусклое золото, взятое с мертвых женщин, выглядело нелепо, но он рассчитывал когда-нибудь собрать здесь целую гору золота.

Он не сомневался, что его ждет удача и никто и ничто его не остановит. Он разложил свои пока еще немногочисленные сувениры правильным кружком и заключил, словно изгородью, своими четками. Затем, сверившись с часами, ровно за сорок пять секунд до начала передачи включил радио. Сквозь помехи он нашел нужную волну, услышал финальные ноты заставки и наконец ее голос.

Теперь она была с ним, почти в его объятиях. Он вплотную приник к радио, и она словно бы говорила доверительно ему в ухо.