Книга Зачет по убийству - Александра Романова

Меня поразил тонкий психологический маневр. Действительно, если женщина честно признается: «Хочу три бутерброда с черной икрой, эклер и бутылку шампанского», мало кто решится сопроводить ее в буфет. Но любовница, для которой предел мечтаний — стакан воды, в свою очередь, является пределом мечтаний любого мужчины.

— А если мы в следующий раз встретимся не в театре, а на улице? — заинтересовалась я. — Стакан воды не подойдет?

— «Улица полна неожиданностей, — процитировала Настя. — Как только привлекательный мужчина появится на горизонте, улыбнись ему и помаши приветственно рукой. Он не удивится. Ведь у каждого симпатичного мужчины полно знакомых женщин, и он помнит далеко не всех». Усвоила? А уже дальше — про виолончель. Кстати, как ты считаешь — он поклонник или шпион? Что тебе говорит твоя интуиция?

— Ты что? — удивилась я. — Конечно, шпион. Откуда у меня возьмется такой поклонник?

— С улицы. Увидел тебя у отдела милиции и влюбился. Между прочим, ты последнее время прекрасно выглядишь. Выход из стагнации пошел тебе на пользу.

— Я могу выглядеть, словно юная Мерилин Монро, но такой тип все равно мною не заинтересуется, если у меня не будет соответствующего прикида. Сумки от Прада, платья от… честно говоря, не знаю, от кого, но, если б я писала для Анны Сергеевны детектив, она бы меня просветила.

— Почему ты так уверена?

— Не знаю. Это по нему видно.

Как ни странно, Настя не стала спорить.

— Преподавательская интуиция, — уверенно констатировала она. — Жаль, я его не видела. Может, восходящая звезда одного из телеканалов? Узнать бы, какого именно — олигархического или политического.

— Мне кажется, Лощеный — шпион Надирова, а Андрей Алов — Иванченко. То есть про Алова почти уверена, а про Лощеного — методом исключения.

Я подробно изложила подруге беседу с Аловым и его высказывания относительно олигарха, которые навели меня на мысль об их тесных взаимоотношениях, и резюмировала:

— Сомневаюсь, что Иванченко решил обложить меня сразу с нескольких сторон. Значит, Лощеный — от Надирова.

— Надиров подсылал к тебе Мишу.

— Не больно-то Миша преуспел. И потом, Надиров все-таки более заинтересованная сторона. О нем Анна Сергеевна и впрямь могла написать что-то плохое, а о своем дяде — вряд ли. Я ставлю на Надирова. Только это все равно ничего не дает, поскольку Лощеный отказывается со мной общаться.

— Значит, на завтра мы без плана? — вздохнула Настя. — Ладно, не огорчайся, я что-нибудь придумаю. Пока!

Я не собиралась по данному поводу огорчаться. У меня намечался выходной, так что я предполагала выспаться, затем посмотреть новые балетные записи, а вечером — куда же, как не в театр. Не день, а мечта!

* * *

Но уже с самого утра мои мечты пошли насмарку. Стоило ли вечером ласково оглаживать будильник, передвигая пимпочку в положение «выключено», чтобы проснуться от телефонного звонка?

— Я вас что, разбудил? — осведомился мужской голос.

— Да! — с присущей мне в подобные страшные моменты откровенностью буркнула я.

— Ну, извините. Я боялся, вы уйдете на работу. Это подполковник Степанов говорит. Раз вы все равно уже не спите, может, подъедете сейчас ко мне?

Поразившись коварству фразы «раз вы все равно уже не спите», я согласилась. По большому счету, у меня не было выбора.

Подполковник сидел за столом в своем в кабинете, с отвращением глядя на тоненькую пачку бумаги. Моему приходу он явно обрадовался.

— Хочу, чтобы вы это почитали. Сравните с тем, что Анна Сергеевна говорила вам. Если есть отличия, обязательно их отметьте. Или, может, при прочтении вы вспомните что-то, что забыли сказать раньше. Короче, любая мелочь может оказаться важной.

— Вы нашли журналиста Олега? — догадалась я. — Это его вариант книги?

— Да. Но, к сожалению… короче, почитайте.

Я с любопытством взяла листы.

Первый же абзац ясно давал понять, почему Анна Сергеевна отвергла услуги Олега, хотя он в точности выполнил ее заказ. Даже, пожалуй, перевыполнил. «Читатель ждет уж рифмы розы? На вот, возьми ее скорей!» Не знаю, догадалась ли она, что автор… я бы употребила студенческое словцо «стебется»… похоже, не догадалась, однако почувствовала, что написанное им — это слишком.

Главная героиня, прекрасная Карина, едет в роскошном лимузине в загородное имение своего дяди. Увидев мужчину, «голосующего» на обочине, она решает его подвезти. Не за плату, разумеется, деньги ее не интересуют. Это такая семейная черта, унаследованная от дяди-олигарха, — поражающее всех бескорыстие. Вторая семейная черта — любовь к простому народу. Вот, например, убогие автомобили нищих людишек загромоздили дорогу, создавая пробки, однако Карина не высказывает своего возмущения. Наоборот, она с жалостью думает об этих несчастных, которые настолько безинициативны и глупы, что даже в наше время безграничных возможностей не сумели разбогатеть. Их надо поддерживать, снисходительно не обращая внимания на проявления неразвитости и невоспитанности. Карина так всегда и поступала. Например, разведясь со своим никчемным мужем, она не оставила его на произвол судьбы, а купила парню в утешение фитнес-центр («Любопытная деталь», — подумала я, вспомнив Андрея Алова). Или вот теперь — она понимала, что парень в дешевом китайском джемпере и потертых кроссовках вряд ли без важной причины потратится на частника. Очевидно, человеку очень нужно, а, раз так, почему бы не помочь. К тому же она полагала, что время от времени просто необходимо общаться с людьми низшего круга, дабы знать их нужды. Ведь она работала не где-нибудь, а на телевидении, вела ток-шоу, и у нее были в жизни две основные цели — служить высокому искусству и выражать чаяния рядовых телезрителей.

Интуиция Карину не обманула — попутчик признался, что опаздывает на крайне важную встречу. «Доблесть цезаря — в скорости», — по латыни процитировала Карина, прибавляя газу. «Вы иностранка?» — потрясенно спросил мужчина. «Простите. Так люблю Светония, что он вечно срывается у меня с языка», — извинилась Карина, которая вовсе не желала подавлять беднягу эрудицией. Тем более, тот был весьма хорош собой — высокий, широкоплечий, с квадратным подбородком.

Выяснилось, что попутчик (его звали Игорь) — милиционер, спешащий на задержание преступника. Карина заинтересовалась подробностями. Игорь сказал, что сейчас не имеет права об этом говорить, зато вечером будет рад поделиться свежими впечатлениями. «Почему бы нет?» — решила Карина. Что ждало ее в дядином имении? Сам Эдуард Артурович (ох… хотя как еще может зваться дядя Карины?) будет, как обычно, занят. Его жена Виктория, по совместительству лучшая подруга Карины, наоборот, станет маяться от безделья. У нее нет внутренних духовных ресурсов, какими обладает Карина и которые делают последнюю самодостаточной. Вика только и умеет, что совершать шопинг, напиваться на презентациях да сплетничать. А последнее время у нее появилась дурная привычка жаловаться на мужа, который почти не дает ей наличных, предпочитая оплачивать счета. Между прочим, правильно делает. Еще не хватало, чтобы Вика на его деньги содержала молодого любовника! А с нее станется. У нее не тот моральный уровень, что у Карины, которая к интимным связям подходит весьма продуманно и серьезно. Короче, у подруг мало точек соприкосновения. Ну, обсудят они своих общих знакомых и ситуацию на Каринином телеканале, под который подкапываются конкуренты. Затем вышколенный дворецкий подаст прекрасно сервированный низкокалорийный ужин. Достаточно ли это увлекательная программа на вечер? Правда, если погода не испортится, можно будет покататься на лошадях. Карина обожает верховую езду и своего Рембрандта — рысака арабских кровей, победителя английского дерби. («А ты, Олег, часом не зарвался?» — хмыкнула про себя я.) Она ведь, несмотря на свой высокий статус, простая и естественная, поэтому в обществе животных часто чувствует себя комфортнее, чем с людьми. И животные отвечают ей взаимностью. Самые злобные собаки при ее появлении радостно виляют хвостами, а норовистые лошади подчиняются одному ее взгляду. («Еще комары едят прямо с рук», — добавила я.)