Книга Последние распоряжения - Грэм Свифт

Наверное, и Эми подумала о том же, потому что она вдруг притихла и словно бы растерялась.

Я сказал: «Но ты же не думаешь, что он думает, раз меня зовут Счастливчиком, то...»

Экая глупость.

Потом она заплакала. Слышно было, как в коридоре ходят и разговаривают.

Я сказал: «Хочешь, чтобы с тобой был кто-нибудь?»

«Все в порядке, – сказала она. – Со мной Винс и Мэнди. Они останутся на ночь».

«Завтра с утра первым делом туда приеду, – сказал я. – Как только начнут пускать».

Мы помолчали, а потом она сказала «Прощай, Рэй», точно собиралась в какое-то дальнее путешествие и я мог вообще больше не увидеть ее, по крайней мере прежнюю Эми. Но нас покидала не Эми, а Джек, и как раз в этот миг мне почудилось, что я слышу не ее голос, а Кэрол.

«Я серьезно, Рэй, – я больше не вернусь. Слышишь? Я не вернусь к тебе».

В лицо сказать побоялась.

Я прижимал трубку к уху, точно плохо слышал, и мне вспомнилось, как Сью первый раз позвонила из Сиднея и я прилип к телефону – звонок-то, почитай, с другого конца света, – но голос Сью звучал так, словно она стояла за ближайшим углом. И я сказал ей: «Слушай, милая моя, до тебя как будто рукой подать». А теперь голос Кэрол доносился сюда точно с другого конца света, но я-то ведь знал, откуда она звонит. Не из Сиднея, а из Сиднема.

«Я не могла сказать тебе дома, но говорю сейчас».

Но я почти видел ее лицо на другом конце линии, видел, как она пытается найти для меня последние слова. И до сих пор вижу.

«Я останусь с ним, Рэй. Я и сейчас с ним, и я не вернусь к тебе. Прощай, Рэй».

Я не сказал «Прощай, Кэрол». Прощайте, миссис Джонсон. Не доставил ей этого удовольствия и себя не уронил. И это была вся моя жалкая месть: я так и не сказал ей «прощай». Просто положил трубку. А потом сидел молча, в наступающем вечере. И думал: я не пойду в «Карету», я не могу туда пойти. У меня не получалось представить ее с другим мужчиной, хоть я и знал, что он у нее есть. Барри Стоукс. Это так же глупо, как представить меня с... Но если уж ей приспичило иметь другого, она могла бы, по крайней мере, найти какого-нибудь богатого засранца, или красивого засранца, или доку по постельной части, коли уж на то пошло. А не помощника управляющего в доме быта, где подрабатывала от случая к случаю.

Будь я другим человеком, я не сидел бы здесь, в наступающей темноте, даже не зажигая света, даже не шевелясь, точно надеялся потихоньку раствориться в воздухе. Другой на моем месте опрокинул бы парочку шкафов или смахнул с каминной полки всю дребедень. Другой надел бы пальто и пошел прямиком туда, где она сейчас, и вышиб бы дверь, если надо, а потом вышиб бы тому парню все зубы.

Но все это не для меня, я ведь мужичок маленький.

Я подумал: сначала моя дочь уматывает в Сидней и перестает писать, потом жена берет и делает ручкой. И после этого меня еще зовут Счастливчиком.

Я подумал: да, не очень-то тебе помогло твое участие в битве под Эль-Аламейном.

Другой человек повел бы себя по-другому. Но я просто сидел в темноте, не двигаясь, не шевелясь, пока не обнаружил, что я не сижу, а лежу свернувшись, по-прежнему одетый, и уже шесть утра. Тогда я встал, умылся, побрился, надел свежую рубашку, и сунул в тостер два ломтика хлеба, и заварил себе чай, все как обычно. Вымыл посуду, которая накопилась в раковине. Заглянул в кошелек и положил кое-что в сумку. Потом отправился во двор, к гаражу, переделанному Чарли Диксоном из старой конюшни. Купил по дороге свежую «Спортинг-лайф», пачку «Плейере» и подумал: нынче среда, утро, и я еще живой. Стоял конец апреля. Я вывел задом фургон и протер ветровое стекло, не выключая двигателя. Поглядел на колеса и подумал, не проверить ли мотор, но потом решил: надо ли суетиться, если на нем почти не ездили? Я посмотрел, все ли на месте в кузове: газовая плита с баллоном, бак с водой, шкафчик с чайником, кружками, полотенцем и прочей мелочью. Путеводитель «По интересным местам Англии и Уэльса». Я выехал со двора, остановился, вышел, закрыл ворота, «Чарлз Диксон, сбор и продажа металлолома», и запер их на висячий замок. Утро было ясное, свежее. Я влез обратно в кабину и покатил в Ньюмаркет.[9]

Винс

Колесницы любви.

Если хочешь погулять вволю, имей машину.

«Сигай внутрь, Мэнд», – говорил я.

Обычно я вывозил ее за город по старому шоссе А20, или по Севеноукс-роуд, или по той дороге, которую мы выбрали сегодня. Сворачивали не доезжая Рочестера. В Баджерс-маунт, Шорем-вэлли, Брандс-хэтч – словом, где-нибудь в тех краях, в Кенте. Но я никогда не забирался с ней дальше, в самые дебри прошлого. Я мог бы остановиться, как Джек, и сказать: вот тут все началось. Но в таких путешествиях с секретом не было нужды, потому что я все ей выложил, как только мы впервые завалились в фургон Рэя, – всю подноготную Джека и Эми, включая историю с Джун.

«Так, значит, Джек с Эми и тебя взяли со стороны, – сказала она. – Пожалели тебя так же, как меня». Точно они заранее научили ее, что говорить.

«Я у них ничего не просил», – ответил я.

Но мы все равно были два сапога пара, я и Мэнди.

В ту пору выехать за город было проще, и машин было меньше, так что я убивал сразу двух зайцев. Во-первых, проверял, хорошо ли работает двигатель, который я налаживал последним: нет ли в нем каких неисправностей. А потом мы оба проверяли, не появилось ли каких неисправностей в нас самих. В те дни мы с Мэнди перепробовали на мягкость не одно заднее сиденье.

Конечно, мы могли выйти из автомобиля, отправиться куда-нибудь на уютную лужайку, расстелить там одеяло и заняться этим на природе, как кролики. Иногда мы так и делали. Но земля не всегда бывает сухая, а погода не всегда теплая, да и потом, Мэнди, по-моему, довольно скоро просекла, что я люблю заниматься этим в машине. Лучше всего на черном потертом кожаном сиденье. Я любил, чтобы все было быстро и вроде как наспех, точно время поджимает и некуда больше податься, и Мэнди, по-моему, тоже это нравилось, потому что дело обходилось без лишних улещиваний – один взгляд, кивок, и вот ее ноги уже вокруг моей шеи. «Ты и вправду никогда не занималась этим в машинах?» – спрашивал я, а она говорила, что у ее дружков из Блэкберна в жизни не было машины. «Дружки? – говорил я. – Что за дружки? Стало быть, ты там практику проходила». – «Какой догадливый», – отвечала она.

Она садилась на меня верхом, упиралась ладонями в потолок фургона, который был как раз на нужной высоте, и отталкивалась от него.

Я знаю, что она не того ждала, не на то рассчитывала, но люди быстро приспосабливаются. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Я знаю, что Лондон виделся ей чем-то вроде Большого Бардака, где она будет трахаться с кем ни попадя или бродить по улицам с какими-нибудь волосатыми придурками, а потом отдаваться им в подвале. А вместо этого Джек и Эми в первый же вечер забрали ее под свою крышу, словно она сбежала от мамочки с папочкой только ради того, чтобы найти им заместителей. И она, в общем-то, не особенно разочаровалась, она была даже благодарна. Я сказал ей: им это не впервой, прецедент уже давным-давно был. Так и сказал, прямым текстом: «Они хотят, чтобы ты стала сестрой, которой у меня нет». И тогда ей было самое время опять слинять, и по-быстрому, да только она не захотела.