Книга Смерть наяву - Марина Серова

— Пристрелить… — снова заворчал Роальд. — Да я, если захочу…

— Ладно, спи, — оборвала я его. — Разбужу, когда приедем…

* * *

Эту ночь Роальд Голицын проспал в одиночестве. Как он ни хорохорился, смесь разных напитков произвела свое убойное действие, и я еле доволокла Ромочку от порога дома до спальни.

Раздевать его пришлось уже в кровати. На всякий случай поставив тазик на полу возле его ложа, я пошла в свою комнату и, усевшись в кресло, восполнила недостаток никотина в своем организме.

Утром, проснувшись довольно рано, Роальд немедленно заявился ко мне в спальню.

— Доброе утро! — улыбнулась я ему. — Как спалось после ужина?

— Ты снова за свое?! — злобно проговорил Голицын, даже не обратив внимания на мое приветствие. — Опять за старое, да?

— Ты о чем? — приподнялась я на подушках. — Что-то случилось?

Голицын ходил кругами по комнате, сложив руки за спиной и мерно чеканя шаг.

— Тазики какие-то… прямо как ребенку… Сколько мы тут будем сидеть? — обернулся он ко мне. — У меня, между прочим, клаустрофобия…

— Это уже было, — подняла я руку. — Давай не будем повторяться.

Я поднялась с кровати и накинула халат. Подойдя к холодильнику, осведомилась:

— Тебе похмелиться надо?

— Ну зачем же так грубо! — скрипнул зубами Роальд. — Ну да, похмелиться не помешает. Но ты могла бы быть и повежливее.

Я открыла дверцу, достала завернутую в газету бутылку «Телиани», которую нам вчера презентовал Кахи Палиашвили, и протянула ее Роальду.

Тот выхватил ее у меня из рук и ушел к себе. Вылакал он вино довольно быстро, и оно вернуло Голицыну хорошее расположение духа примерно минут на пятнадцать. Роальд порозовел, стал напевать что-то бравурное, даже соизволил мне улыбнуться.

Но вскоре все началось сначала — упреки, придирки, жалобы и угрозы.

Я старалась не реагировать на его выпады, спокойно сидела в кресле и листала журнал.

— Что ты там нашла такое интересное? — не унимался Роальд. — Я же с тобой разговариваю, в конце концов! Дай-ка мне!

Он выхватил у меня из рук журнал, и, как на грех, его взгляд упал на крупный заголовок в самом центре страницы: «О вреде алкоголизма».

Роальд набрал в легкие воздуха, чтобы начать очередной тайм ссоры, но эту попытку пресек звонок телефона. Я пожала плечами — мол, придется отложить, ничего не поделаешь — и прошла в коридор.

— Это тебя, — позвала я Роальда. — Муханов с радиостанции.

Голицын подскочил к аппарату и разговаривал минут пять, употребляя преимущественно односложные междометия и становясь все более смурным.

Наконец он так грохнул трубкой об аппарат, что едва не разнес его вдребезги.

— Что-то случилось? — встала я рядом с Роальдом, положив руку ему на плечо.

— Случилось, — глухо ответил он и, закрыв ладонями лицо, заплакал.

Я села рядом на корточки и, обреченно вздохнув, стала утешать Голицына.

— Не переживай, — тихо приговаривала я, гладя его по голове, — я тебе помогу.

Но он лишь мотал головой из стороны в сторону — ни фига, мол, не поможешь.

— Все накрылось, — наконец проговорил он, отняв ладони от мокрого лица. — Я не знаю, что дальше делать… Вино еще осталось, нет?

— Мы купим, — заверила я его. — Обязательно купим. Но сначала скажи мне, что произошло. Неужели что-то с твоими родителями?

— Да нет, — отмахнулся Роальд, как будто я говорила о каких-то ничего не значащих мелочах. — Все гораздо хуже. Настолько плохо, что…

Телефон затрезвонил снова.

— Опять Муханов, — протянула я трубку Роальду. — Что-то забыл сказать.

На этот раз Голицын выслушал его молча и только утвердительно хмыкнул в трубку в конце разговора. Положив ее на рычаг, посмотрел на часы.

— Пол-одиннадцатого, — медленно проговорил он. — А мне нужно быть у него в час. Как ты думаешь, мы успеем по пути в твой французский ресторанчик?

— Разумеется, — подтвердила я. — Это замечательная идея. Тем паче, что в прошлый раз у меня не было возможности расплатиться по счету.

В машине Роальд раскололся. Оказалось, что его присутствие здесь теперь вовсе необязательно. Как это частенько бывает «там, наверху», положение за эти несколько дней круто переменилось.

Здешний вице-губернатор никуда не перемещается. На место в президентскую администрацию взяли человека из Самары, кстати, тоже вице-губернатора.

Соответственно, никакого мероприятия не будет, Роальду петь не придется, и он может возвращаться домой. Раскрутка карьеры певца, таким образом, оказалась под вопросом. Теперь нужно искать новые ходы, и неизвестно, захотят ли на это пойти спонсоры.

Кстати о спонсорах!

— Подожди меня здесь минутку, — попросила я Роальда, притормозив у входа в банк. — Я быстро. Тебя я запру в машине, не обессудь…

Роальд был настолько удручен, что не возражал и даже не вспомнил о своей обострившейся с похмелья клаустрофобии.

Мои дурные предчувствия насчет денег, которые обещал заплатить Гарик, не оправдались. Сумма была выдана мне на руки без лишних вопросов.

Теперь мне оставалось вызвонить голицынского спонсора и оговорить с ним план дальнейших действий. Сунув пластиковую карточку в телефонный аппарат, расположенный в холле банка, я набрала номер Гарика.

На этот раз удалось дозвониться без лишних проволочек. Но вот результат…

— Гарика, пожалуйста, — попросила я, когда соединили с Москвой.

— А кто его спрашивает?

— Женя Охотникова.

Пауза.

— По какому вопросу? — продолжала допрос девушка на том конце провода.

— Он знает.

Снова молчание.

— Видите ли, — неуверенно произнесла она. — Гарика здесь больше нет. Вчера вечером… В общем, со вчерашнего дня он в розыске.

Час от часу не легче!

— Понятно, — просто ответила я и повесила трубку. — Чего ж тут не понять…

Вернувшись к машине, я села за руль и перед тем, как отъехать, спросила Роальда:

— А с неким Гариком ты виделся? Ну это человек, который над Костяковым, — пояснила я, поймав вопросительный взгляд Голицына.

— А-а, Гарик, — процедил он. — Встречались пару раз в ночном клубе…

— Чем он занимается, не в курсе? — спросила я без особой надежды на ответ.

— Да кто его знает? — пожал плечами Роальд. — Деньги делает…

Некоторое время мы молчали. Потом я задала еще один вопрос:

— Скажи, на какой предмет вы встречаетесь с Мухановым? Он не говорил по телефону?