Книга Контрудар - Петр Красильников

— А-а, Александра, привет, — сквозь зубы процедил Фил. Что новенького?

— Нужно твое веское слово.

— Всем нужно, — буркнул он в ответ, — только никто не задумывается, что нужно мне.

— А я знаю!

— Интересно.

— У тебя время есть?

— Навалом, а что?

— Я смотрю, вы не в форме, могу помочь.

— Ну, с этого и надо было начинать.

Через несколько минут мы уже сидели в небольшом гриль-баре «Жар-птица». Фил попросил сто пятьдесят грамм водки и курицу. Я безропотно выполнила его просьбу.

Он залпом выпил и стал разламывать курицу на куски.

— Затрахали меня эти проблемы. Жена ворчит, денег нет, дети сидят на хлебе и воде, а меня этот гребанный редактор еще уму-разуму взялся учить. Ладно, ты не обращай внимания, как-нибудь сам справлюсь. Что у тебя?

— Нужна справка. Что тебе известно о владельце волейбольной команды «Железнодорожник» Верхотурове?

— Евгении Александровиче?

— Да-да.

— А что тебя интересует?

— Его прошлая жизнь.

— Интересная жизнь! Я хочу еще водки, и…

— Сколько? — поняв, что Фил просит у меня в займы, спросила я.

— Ну, тыщи полторы дашь…

— Отдашь когда сможешь, — я протянула ему три тысячи рублей.

— Для меня это много, можно меньше?

— Ты стоишь больше, — улыбнулась я.

— Спасибо, — Филипп спрятал деньги в нагрудный карман, налил себе минералки и выпил также быстро, как минуту назад выхлебал водку. — Верхотуров Евгений Александрович родился 22 апреля 1945 года в славном городе Челябинске в интеллигентной семье. Отец — ученый мать — профсоюзный лидер. В 1965 году поступил в МГУ на физико-математический факультет, который и закончил с красным дипломом в 1970 году.

— Ты что все это помнишь наизусть? — искренне удивилась я.

— Это моя профессия, Александра Владимировна, — впервые за все время нашей беседы Фил позволил себе улыбнуться. — Затем успешно закончил аспирантуру под руководством профессора Алексеевича, единственная дочь которого вышла замуж за, ставшего в последствии, академиком Виктора Гусева-гения, подарившего нашей родине идею беспилотного управления космическими аппаратами на дальних расстояниях. По некоторым данным, у него с дочерью Алексеевича был роман, но это дело темное, мы свечку не держали.

Но научная карьера господина Верхотурова пленить так и не смогла. Блестяще защитив кандидатскую, он вскоре простился с наукой и отправился в Свердловск, где уже несколько лет проживали его родители. Там он познакомился с некоей Ларисой Левиной, добропорядочный папа которой являлся первым секретарем Свердловского горкома партии. Этот брачный союз стал для Верхотурова трамплином, благодаря которому он вскоре занял должность инструктора идеологического отдела горокома, а затем, после окончания Высшей партшколы в столице нашей родине Москве, второго секретаря горкома по идеологии. К тому времени, его тестя уже проводили на пенсию. На место первого заступил, разумеется, ставленник товарища Левина, при коем Верхотуров стал едва ли не самым влиятельным лицом в Свердловском ГК КПСС.

— Послушай, Фил, можно я поставлю тебе еще сто водки?

— Не откажусь.

— У тебя, наверное, дома досье на всех деятелей?

— Нет, Александра, просто у меня хорошая память.

Я дождалась пока Фил выпьет, съест кусок курицы, на этот раз неторопливо запьет миниралкой и, не сводя с него своего взгляда, принялась слушать дальше. Только гораздо позже я поняла, что если бы не встреча с этим педантом Филом, мне бы никогда не удалось распутать это самое сложное дело.

— Но и на посту главного идеолога горкома, Верхотуров пробыл недолго, — продолжал Фил. — Стараниями своего тестя он вскоре оказался в ЦК КПСС, где занял пост инструктора отдела агитации и пропаганды, или, как тогда это называлось — Агитпропа, — Фил замолчал, потом неожиданно встал, подошел к стойке бара, заказал себе еще водки, вернулся на место, выпил пол рюмки, снова запил минералкой и закурил.

— А дальше?

— Дальше следы Евгения Александровича теряются в мареве перестройки. В конце 1990 года он неожиданно вплывает в Женеве. Какой пост он занимал в городе, некогда облюбованном большевиками, я не знаю. Он пробыл в Швейцарии до конца 1991 года. Затем работал в какой-то комиссии в Кремле, а в начале 1992 года появился у нас в городе.

Очень скоро господин Верхотуров стал одним из преуспевающих бизнесменов. Но тайна происхождения его первоначального капитала до сих пор остается тайной. Некоторые говорят, что он преуспел на левых поставках нефти и цветных металлов в период, когда российские границы представляли собой одну сплошную дыру. Кто-то утверждает, что Верхотуров нажился на приватизации ряда крупных предприятий нефтехимии. Но, Александра, сама понимаешь, факты отсутствуют. Одно несомненно, такие типы, как Верхотуров ни одного рубля не могли заработать собственным трудом.

Фил пил и не пьянел. Его светлая голова работала лучше всякого суперкомпьютера. Казалось, что он сейчас пьет водку исключительно для того, чтобы активизировать собственную память. Восставая из его мозговых запасников, она выдавала целые картины. Даже хмель неумолимо отступала под натиском его интеллекта.

— Достаточно темные места в его биографии встречаются дважды, — продолжал Фил, — первый раз, когда он находился в Швейцарии. Мне решительно непонятно, что мог там делать обыкновенный инструктор ЦК КПСС. Во второй раз— происхождение его капиталов и такой колоссальный рост богатства все лишь за два-три года. Наконец, весьма темным местом остается и то, как ему удалось справиться с крупными конкурентами, а ведь их очень быстро и с завидной последовательностью, перестреляли. Незаметно Верхотуров оказался собственником тех предприятий, фирм, капиталов, которые некогда принадлежали нашим нуворишам или «пионерам российского бизнеса».

В это время зазвонил мой мобильный телефон. Звонил Славка, который, оказывается, вот уже пол часа, как ждал меня на условленном месте.

— Фил, спасибо тебе большое, но извини, мне надо идти.

— Нет проблем, надо так надо. Только скажи, зачем тебе понадобился этот мерзавец Верхотуров?

— Да так, есть тут одно дельце, — попыталась отшутиться я.

— Я тебе не советовал бы связываться с ним. Предаст, обманет, сотрет в порошок, для него люди, что клопы, он их давит без сожаления. Верить этому человеку категорически нельзя. Вот что я тебе скажу. Да, и еще, — Фил встал, проводил меня до входа и на прощание сказал: — мне кажется, что его пребывание в Швейцарии связано с золотом партии. Но я тебе ничего не говорил.

По пути на встречу со Славкой, я попала в жуткую автомобильную пробку, где проторчала битых сорок минут. Оказывается впереди произошло столкновение. Пока эти два барана размышляли, кто из них виноват, а кто нет, вся остальная водительская братия томилась в ожидании, когда же наконец, приедут доблестные гаишники, чтобы разгрузить проезжую часть.