Книга Подросток Савенко - Эдуард Лимонов

Отец больше никогда не бил его. Потому что тогда Эди-бэби сказал себе, что, если отец его ударит еще раз, он зарежет отца ночью. Отец, наверное, прочитал мысли Эди-бэби в этот момент и испугался. В лице Эди-бэби была ненависть.

Отец понял.

Другое свое физическое столкновение с милицией, в тот раз ему сломали два ребра, Эди-бэби воспринимает намного легче, потому что он — Эди-бэби — был виноват и побили его справедливо. Несправедливо, что сапогами, и несправедливо, когда рассвирепевшие мужики бьют сапогами малолетку, но причина у них была, и достаточная причина, думает Эди-бэби. Все же это он, Эди-бэби, ударил ножом дружинника. Был Эди-бэби пьян, один из тех немногих случаев, когда он был пьян до бессознания, но разве это смягчающее обстоятельство? Эди-бэби строг по отношению к себе, и, если он виноват, он не отказывается.

В тот раз ему повезло необыкновенно. Сидеть бы Эди-бэби и посейчас в колонии или в тюряге, если бы не учился Вениамин Иванович в бытность свою молодым курсантом в военном училище вместе с курсантом по имени Иван Захаров и даже жил с ним в одной комнате.

Судьба. Эди-бэби знает, что он везучий.

23

Случилось все это совсем недавно. Летом. Эди-бэби был приглашен на день рождения Славки Панова. Славка, Эди-бэби его почему-то не любит, ничего особенного из себя не представляет — маленький, коренастый, круглоголовый паренек с чубчиком, жулик-карманник. Но Славка умеет быть нужным всем, потому его все знают. Вот и сейчас Костя Бондаренко собирается вместе с Эди ограбить дом богатого дяди Левы по наводке Славки. Это ради дядилевиной крепости-дома на Ивановке покупают они ТТ у Кольки Варжаинова. Эди-бэби потащил к Славке на день рождения Вовка Днепровский, летом они еще очень дружили с Вовкой. Точнее говоря, они за день до этого познакомились.

Вовка Днепровский тогда только что пришел из детской колонии. Вовке четырнадцать, но он выше Эди-бэби на полголовы, тощий как жердь, и голова у Вовки маленькая. Вовка, как и Эди-бэби и Костя, — офицерский сын, но отец Вовки, подполковник Днепровский, с ними не живет, он бросил Вовку, и старшего брата Толю, и Вовкину мать уже несколько лет назад. Вовка — друг Гришки Приймака, они вместе сидели в колонии, Гришка их и познакомил.

Ради знакомства Вовка и Эди-бэби напились. Напившись и поняв друг друга, они решили пойти ко 2-й Советской больнице и обворовать продовольственный магазин. Так они и сделали, только зашли к Вовке домой за рюкзаком. Эди-бэби стыдно за это «ограбление», его ужасно потом стыдил Костя. «Неумелая работа деревенских сопляков, разнесших витрину оглоблей, — сказал Костя. — Мудаки! Идиоты! Два алкоголика! — сказал Костя. — Кто же так идет на дело! Кто так делает дела?»

Действительно, оба пьяные, Вовка и Эди-бэби бросили в витрину продовольственного магазина булыжник. И витрина не разбилась. Потому что они бросили булыжник в центр витрины. Большое стекло спружинило и отбросило камень. Эди-бэби стыдно вспоминать, сколько шуму они наделали, пока разбили витринное стекло…

Набрав полный рюкзак водки, Эди-бэби и Вовка даже не пытались искать в магазине деньги. Они спокойно, прямиком — Эди-бэби начисто забыл в тот момент все Костины инструкции о методах, какими можно сбить со следа милицейских собак, забыл о воде, табаке, нафталине — отправились к Вовке домой и, спрятав рюкзак в подвале под домом, с двумя бутылками поднялись к Вовке в квартиру. Не обращая никакого внимания на крики истеричной Вовкиной матери, новые друзья выпили еще бутылку и улеглись в Вовкину кровать. Вовка только бросил матери: «Заткнись, старая сука, или Эд тебя выебет!» — и он и Эди-бэби уснули в обнимку. Наутро был день рождения Славки.

В тот июльский день было ужасно жарко, может, это был самый жаркий день в году. Славка живет в десятиметровой комнате в бараке, одноэтажном деревянном здании, стоящем на задах, недалеко за Тришкиным и Вовкиным домами, у самой реки. Вернее, речка, разделяющая Ивановку и Салтовку, давно обмелела, только камышовые заросли да болотистые лужи с летающими над ними тучами комаров отмечают место, где была речка. Почему Славка живет в бараке, Эди-бэби понятно — его отец и мать осуждены за экономические преступления, потому Славка живет с дедом. В бараках живут обычно старые или неспособные бороться за жизнь люди. Молодые, один за другим, получают квартиры или комнаты в новых домах. Бараков очень мало и становится все меньше. До этого Эди никогда не был в бараке.

Если бы не Горкун, может быть, они бы так не напились, даже если учесть жару и десять бутылок ворованной водки, принесенных Вовкой и Эди-бэби на Славкин день рождения. Горкун совсем старый мужик — ему уже больше чем 30 лет, из них половину он провел на Колыме. Горкун получил три срока, по пять лет каждый, и все их отбыл на Колыме. Три срока — это как быть трижды Героем Советского Союза, потому все малолетки, да и взрослые воры смотрели на Горкуна, только что освободившегося в очередной раз, с большим уважением. Но на Славкином дне рождения в бараке и в свете последовавших за днем рождения событий Эди-бэби понял, что Горкун хотя и неплохой мужик, но человек конченый, разрушенный, и ни Эди, ни Костя, мечтающие стать героями-преступниками, не хотели бы иметь такую судьбу, как Виктор Горкун. Хотя Горкун, может быть, и спас Эди-бэби от смерти, как он утверждает.

Напились они еще, может быть, и потому, что было мало закуски. Впрочем, теперь Эди-бэби уже плохо помнит, много было закуски или мало. Помнит, что в бараке было жарко, как в бане, — не помогал ни постоянно вертящийся вентилятор, ни открытые форточки. Ребята и девочки пили теплую водку и закусывали ее такой же отвратительно теплой едой. Сидели Славкины гости на двух кроватях — дедовой и Славкиной, а стол стоял между кроватями. С наступлением сумерек Горкун предложил перейти пить к нему.

Оказалось, что мать Горкуна живет в одном доме с Томкой Гергелевич. Сказать, что Горкун живет в одном доме с Томкой, было бы неправильно, так как Горкун практически жил на Колыме и больше нескольких месяцев ему еще ни разу не удалось провести на свободе. К Горкуну они прихватили оставшуюся водку и выпили впятером — Горкун, Эди, Вовка Днепровский, Славка и еще один Вовкин приятель, Иван, у которого отец работает копачом на кладбище, то есть копает могилы, — еще несколько бутылок, закусывая салом. Сало Горкун резал своей старой финкой с бронзовыми усиками и наборной, из цветной пластмассы, ручкой. Этой-то финкой через несколько часов пьяный Эди-бэби и ткнул дружинника.

Допив водку, все дружно решили повеселиться — поехать в Краснозаводской парк на танцы. Краснозаводской парк был не их территорией, он принадлежал дальней Плехановке, и, значит, там можно было «найти на свою жопу приключений», как выражается строгий Костя Бондаренко, может быть, с кем-нибудь подраться. Собственно, нельзя утверждать, что все они отправились в Краснозаводской парк именно с твердым и ясным намерением подраться, нет, скорее ребятам хотелось разгуляться после выпитого, и всех их дополнительно возбуждало присутствие опытного урки и бандита Горкуна.

Опытный урка был пьян куда больше других, так как среди обширного ассортимента болезней нажил себе на Колыме еще и язву желудка, и потому он даже и не заметил, что Эди-бэби сунул себе в задний карман его, горкуновскую, финку, дабы возместить себя за отсутствие обычной опасной бритвы. Эди-бэби никогда не покидал территорию Салтовского поселка без оружия, а времени зайти домой у него не было, хотя его дом был в полсотне метров от горкуновского жилища — виден даже из окна. Вот почему позже в деле Эди-бэби фигурировала горкуновская финка, а не его опасная бритва.