Книга Пылающий меч - Кристиан Жак

Гиксос сглотнул слюну: наконец-то вожделенная битва!

И тут же принялся зорко осматривать окрестности. На обоих берегах пальмы и кусты тамариска. Наверняка за ними скрываются египетские лучники. А прямо перед ними выстроился вражеский флот — суда быстроходнее, чем у гиксосов, но зато не такие тяжелые.

— Смотрите, господин! Это она!

На корме корабля, украшенного знаменем с изображением серебряного диска луны, плывущего на серпе-барке, стояла женщина в красных одеждах, увенчанная золотой диадемой, и держала в руках сверкающий на солнце меч Амона.

Царица Яххотеп… Да, это она. Кто еще мог отважиться на такое!..

— Она выражает нам свое презрение и хочет заманить нас, — сказал Яннас. — В середине заграждения откроется проход и, как только мы воспользуемся им, окажемся в ловушке. Ловко, но не слишком… Яххотеп недооценила меня, и просчет окажется для нее роковым.

— Каков будет ваш приказ, господин?

— Мы пойдем в наступление по всей линии египетских кораблей. Мы сметем их плавучее заграждение. Столкновение будет ужасающим, рукопашная на кораблях свирепая, но неожиданность нападения обеспечит нам преимущество.

— А боевые колесницы?

— Побережем для Фив.

Тяжелые корабли гиксосов медленно разворачивались, принимая боевой порядок.

Быть может, египтяне пустятся наутек, сообразив, что хитрость их разгадана, и они будут легкой добычей гиксосов?

Но нет, корабли стоят все так же неподвижно.

«А царица, однако, упряма, — подумал Яннас. — Решила скорее умереть, чем отступить. Красивое безумство, но все-таки безумство».

Заслонившись щитами, лучники-гиксосы приготовились ответить на выстрелы египтян. Но к их величайшему изумлению, египтяне не стреляли.

Яннас смотрел не без удивления, как его боевые корабли — за исключением тех, что везли колесницы — приближаются к плавучей преграде.

Внезапно берега словно треснули. Пальмы, как подрубленные, упали на атакующих, кусты тамариска раздвинулись и стали видны обводные каналы, откуда множество барок ринулись на гиксосов.

Теперь и египетские лучники обрушили на нападающих тучи стрел — загорались паруса, падали в воду люди. Со снующих барок фиванцы поджигали вражеские корабли, пробивали обшивку. Неуклюжие, тяжелые суда гиксосов, потеряли в тесноте маневренность и, полыхая, медленно погружались в воду.

Побелевшими губами Яннас приказал отступать.

20

Яхмос повзрослел. Царственная стать юноши невольно внушала почтение, но еще большее уважение вызывала та истовость, с какой он исполнял обязанности фараона. Более хрупкий по сложению, нежели его старший брат Камос, Яхмос поражал окружающих целеустремленностью, серьезностью и неутомимым трудолюбием.

Руководствуясь дельными и подробными рекомендациями управляющего Кариса, хранителя царской печати Неши, смотрителя житниц Хирея, Яхмос твердой рукой держал бразды правления хозяйством фиванской провинции и соседствующих с ней земель. Благодаря своей неподкупности и справедливости, юному фараону удавалось сытно питать фиванцев и хорошо кормить войска. Кроме того, в закромах был накоплен запас зерна на случай неурожая.

Разрушения, причиненные гневом Сета, остались не более чем воспоминанием. Яхмос не пожалел средств на восстановительные работы. Пострадавшие отстроили себе новые жилища, куда лучше прежних. Не прошло и нескольких месяцев, как руины в Фивах исчезли. Новый город рождался на глазах, еще более красивый и удобный для житья.

Почти каждый день фараон отправлялся в гавань, чтобы посмотреть, как работают корабелы. Они трудились с большим рвением, понимая, что в их руках залог будущей победы. Египту нужно было как можно больше кораблей, бывших главным оружием против гиксосов. Яхмос знал каждого плотника, каждого строителя, осведомлялся о его здоровье и здоровье семьи. Если юноша видел, что работник изнурен, он отправлял его отдохнуть. Но был безжалостен к лентяям, притворщикам и халтурщикам, строго карая любую разновидность дезертирства в суровое военное время.

Исполняя обещание, данное матери, Яхмос пекся и о защите Фив. Он сумел набрать небольшое войско добровольцев, готовых пойти на смерть, лишь бы не допустить разорения священного города Амона чужеземцами.

Фараон не обманывал себя относительно возможностей своего небольшого отряда, но само присутствие воинов в городе успокаивало фиванцев. По примеру своего отца Яхмос всерьез обучал новичков военному искусству, предвидя в будущем серьезные сражения с врагом.

Продолжая объезжать южные селения в поисках добровольцев, Яхмос услышал отчаянные крики о помощи. В сопровождении надежных телохранителей он поспешил к стоявшему неподалеку домику землепашцев.

Два офицера-вербовщика грозили бичами девушке удивительной красоты, а она громко звала на помощь.

— Что здесь происходит? — спросил фараон.

— Господин, вы приказали поговорить с каждым мужчиной здешних мест, но предательница не желает открыть, где прячется ее брат! Если она не скажет, где он находится, мы ее накажем.

— Если можешь, оправдайся, — обратился Яхмос к виновной. Фараон и девушка посмотрели в глаза друг другу.

— Наши родители умерли. Я и мой старший брат живем в своем доме на земле, доставшейся нам по наследству. Если его заберут воевать, как я буду хозяйничать одна?

— Никто не забирает в мое войско насильно. Но, быть может, твой брат дезертир. Чем ты подтвердишь, что говоришь правду?

— Именем фараона клянусь, что не сказала ни слова лжи.

— Оставьте нас, — приказал Яхмос офицерам-вербовщикам, внимательно разглядывая девушку.

Стройная, с горделивой посадкой головы, с естественным изяществом движений, она казалась особой царской крови.

— Так узнай, что ты беседуешь с фараоном. Как твое имя?

— Нефертари.[4]

— Нефертари — «Прекраснейшая». Что ж, имя ты носишь по праву.

Похвала не вызвала краски на щеках юной женщины.

— Что вы скажете о моем брате, господин? Как решите его судьбу?

— Ты поклялась, что сказала правду, значит, он будет и дальше пахать свою землю. Но полагаю, одному человеку не под силу обработать столько земли. Я дам ему в помощь двух моих работников.

Вот теперь щеки красавицы порозовели.

— Не знаю, как и благодарить вас, господин…

— Отблагодаришь, покинув этот дом и отправившись со мной во дворец.

— Во дворец? Но…

— Твоему брату больше не понадобится твоя помощь, Нефертари. Твое место не на ячменном поле.