Книга Нефертити и Эхнатон - Кристиан Жак

На рельефах Карнака Нефертити часто изображается в том, что принято называть «нубийским париком»;[55]он состоит примерно из пяти рядов косичек или локонов. Ее лоб украшает двойной урей,[56]знак власти над Обеими Землями. Чистая руками, – читаем мы на архитраве храма «Атон найден», обнаруженном в заполнении девятого пилона Карнака, – великая супруга царя, возлюбленная им, владычица Обеих Земель, Нефертити, да живет она! Любимая великим и живым Солнечным Диском, который пребывает в празднике, она гостит в храме Солнечного Диска в Южном Гелиополе. В этом священном здании, которое Атон избрал своей резиденцией, существовал, следовательно, и культ Нефертити.

Более того. Изучение талататов позволило реконструировать «колоннаду Нефертити» и монументальные ворота, на которых мы видим царицу в акте почитания божественного Солнца. Солнце изображено в форме диска, с лучами, оканчивающимися кистями рук. Одна из них подносит знак жизни к носу царицы, которая стоит с двумя систрами[57]перед жертвенником с дарами.

Это важное действие, поднесение даров божественному Солнцу, совершает Нефертити, причем одна. Ее супруг, царь Аменхотеп IV, на изображении отсутствует. Указан титул царицы – Нефер-неферу-Атон, «Совершенно совершенство Атона», – позволяющий предполагать, что она символически воплощает в своей личности предельную реальность бога.

Если говорить обо всех известных талататах, то изображения Нефертити встречаются на них примерно в два раза чаще, чем изображения Аменхотепа IV. Один блок, происходящий из Гермополя (ныне он хранится в собрании Музея изящных искусств в Бостоне), добавляет к нашим знаниям о царице совершенно необычную деталь. На этом блоке изображена «официальная» барка Нефертити – одна из тех больших лодок, что использовались в царских ритуалах. Царица, увенчанная короной, поражает палицей врага, которого она схватила за волосы, прежде чем ударить. Перед нами – классическая в египетском искусстве сцена; однако обычно действующим лицом является царь, царица же никогда не изображается в этой специфически военной позе!

Следовательно, Нефертити в этом ритуальном эпизоде выступает в роли фараона-мужчины. Если смотреть на вещи более глубоко, она представляет царя, который, являясь одновременно мужчиной и женщиной, поражает «врага» и таким образом подчиняет себе хаотические темные силы – чтобы Египет мог пребывать в свете Бога. Кстати, символическая палица, которой замахивается фараон, по-египетски называется «освещающая», то есть она используется не столько для разрушения, сколько для очищения.

Тот же ритуальный акт изображен еще на одном блоке из Карнака: там Нефертити побивает своей палицей «пленных», которые стоят перед ней в коленопреклоненной позе. Интерпретация подобных сцен как изображений «воинственного фараона» явно страдает неполнотой. Речь, скорее, идет о триумфе света над мраком – событии, в ходе которого высвобождаются позитивные энергии.

Харрис предложил рассматривать колоссальные статуи из Карнака, лишенные признаков пола, как изображения Нефертити; при этом он ссылался на тот необычный факт, что на карнакских изображениях мы видим ее наделенной статусом царя.[58]По его мнению, царь и царица символизировали первичную пару богов, от которой произошел весь мир: он воплощал бога Шу, а она – богиню Тефнут.

Вопрос о существовании «колоссов Нефертити» является спорным. Тем не менее, в этой гипотезе нет ничего заведомо невозможного, если признать, что Нефертити считалась царем-богом. Однако, кого бы ни изображали гигантские андрогинные статуи – Аменхотепа IV или Нефертити, – они, как мы уже говорили, раскрывали на языке визуальных символов теологию Атона, которая акцентировала первичный характер этого божества, бывшего одновременно отцом и матерью всех живых существ.

В Карнаке была сооружена аллея, обрамленная рядами сфинксов, одни из которых имели лицо Аменхотепа IV, а другие – Нефертити. Этот факт подтверждает значимость царской четы как таковой: царь и царица дополняли друг друга и только совместно могли осуществлять священную власть, которую передал им Атон.

Должны ли мы сделать вывод, на основании приведенных точных фактов, что Нефертити не была обычной царицей, а вела себя как настоящий фараон, облеченный традиционными прерогативами правящего царя? На изображениях мы видим, как Нефертити правит колесницей, как непосредственно на нее нисходят лучи божественного Солнца, как она сжимает в руке скипетр «могущество», символ верховной власти, или приносит жертвенные дары. Нефертити появляется одна перед жертвенником Атона, то есть вступает в прямые теологические отношения с богом, не нуждаясь для этого в посредничестве своего супруга. На «колоннах Нефертити» царица, играющая на систре, названа «той, кто находит Атона» – или, иными словами, выступает в роли, совершенно тождественной роли Эхнатона.

Некоторые египтологи, отбросив все сомнения, признают Нефертити настоящей женщиной-фараоном, наподобие Хатшепсут. Однако, хотя эта гипотеза и основывается на неоспоримых фактах, не следует забывать, что Нефертити не правила единолично. Аменхотеп IV всегда находился рядом с ней. Другое дело, что «внутри» пары Нефертити выполняла существенно важные функции, причем достаточно разнообразные. Нефертити была частью естества фараона; более того, она могла представлять своего супруга в ритуальной практике.

Глава VIII

ГОД ЧЕТВЕРТЫЙ: ВЫБОР МЕСТА ДЛЯ НОВОЙ СТОЛИЦЫ

Четвертый год правления оказался богатым событиями. Аменхотеп IV во время одной из своих поездок остановился в пустынной местности, в Среднем Египте, – там, где ныне расположена эль-Амарна. Трудно предположить, что он был неожиданно очарован этим ландшафтом. Прекрасно зная страну (как в результате своих предыдущих путешествий, так и потому, что изучал земельные кадастры), царь, скорее всего, в течение некоторого времени обдумывал свой выбор.

Карнак становился для Атона слишком тесным. Божественное Солнце вынуждено было делить свое жилище с Амоном и другими богами. Однако в прошлом, когда какая-либо божественная сила приобретала статус имперского бога, ей предлагали новую резиденцию, соответствующую ее изменившейся функции. Теперь так следовало поступить и с Атоном. Соорудив для него храмы в Карнаке, царь счел необходимым предоставить этому богу место, свободное от всяческих влияний, которое было бы посвящено только ему.

Выбор места был далеко не случаен. Будущий священный город Атона предполагалось построить на полпути между Фивами и Мемфисом. Таким образом, он стал бы «полюсом равновесия» между южной столицей, воплощающей великолепие Нового царства, и северной столицей, символом славы Древнего царства. Новой столице Египта предстояло открыть третью эпоху в истории страны, стать «откровением», превосходящим и углубляющим все предыдущие.