Книга Замена - Сергей Цикавый

Анатоль задумался и вместо продолжения рассказа вернулся к тарелке. Вторая порция каши и тушеного мяса исчезала с пугающей скоростью.

– Потише, пожалуйста, – напомнила я ему в сорок шестой раз.

Он кивнул, прожевал и снова открыл рот. Рассказ о приключениях по ту сторону личности Кэт Новак затягивался. У мсье Куарэ оказалась фотографическая память и впечатляющий словарный запас. Он с легкостью расправлялся даже со сложнейшими ассоциациями, и я в первые же десять минут поняла, что завидую.

В столовой постоянно приходилось напоминать ему, что нужно вести себя тише, что есть учителя, которым не положено знать такие подробности, что есть ученики. Что его, в конце концов, отпустили ненадолго перекусить, а потом он должен вернуться и прочитать «Специальные процедуры содержания». «А у вас нет аудиокниги?» – вспомнила я насмешливый вопрос и хмурый ответный взгляд Мовчан. Я понимала доктора: вернувшийся из чужого микрокосма Куарэ получил сильнейший удар эйфории.

Поэтому когда женщина, глядя на меня, кивнула вслед уходящему Анатолю, я уже была готова вновь играть роль наставницы.

А вот к своей зависти – не готова.

И спать снова хотелось.

Ряды столов вокруг, огромные окна, невыветривающийся запах еды. Я сидела, сложив руки перед собой, и слушала – добавить мне было нечего, да и не нужно было добавлять. Некоторые моменты его рассказа откровенно пугали. Словно Куарэ читал мои мысли, посещал интернет-страницы в той же последовательности, что и я. Будто его кто-то впустил не в микрокосм Кэт Новак, а в мой микрокосм.

«Мы похожи. Просто нужно это принять и успокоиться».

– О, братюнь!

Я подняла голову. У столика стоял Джин Ким и весело улыбался Анатолю.

– Ю, привет.

– Как оно, ребра не болят после вчерашнего?

Анатоль покосился на меня и улыбнулся:

– Да нет, нормально.

– Славно подурковали, ага? – крякнул Ю, упирая руки в бока. Куарэ кивнул, дернув уголком рта. Видимо, слова «нормально» и «славно» все-таки не были точными.

– Да, это. Там такой угар был, когда вас двоих вызвали. Николь натянули безо всякого вазелина. Замдиректора была особенно горяча. Куда вас с Соней тягали-то хоть? – поинтересовался Джин Ким, подмигивая мне.

«Он заелся», – подумала я, изучая пятнышко соуса на воротнике спортивной куртки. Ю был невероятным грязнулей. Я перехватила вопросительный взгляд Куарэ и поняла, что со списком допусков он тоже не ознакомился.

Поэтому просто качнула головой.

– Да так, – неопределенно ответил Анатоль. – Медобследования. Анализы пришли.

– Ну, бухать-то тебе можно? – спросил Джин Ким.

– Э, в общем, да, конечно…

– Ну и славно! А ей?

Куарэ еще недоуменно смотрел на меня, когда столик накрыл зычный хохот физрука:

– Ладно, вы это, как это? Общайтесь! Хы-хах! А я пойду… Э, Пьетро, а ну, иди сюда!..

Свистком Джин Ким пользовался в любых обстоятельствах. Дальше был громкий разговор о пропусках со второклассником, потом требования объяснительной… После его ухода в столовой стало намного тише.

– Витглиц, вы живете отдельно из-за проблем с легкими, да?

Можно кивнуть. Именно так и указано в официальных документах.

– Метастаз?

Вопрос был как скальпель.

– Да, но дело не в нем.

Куарэ почему-то смутился, замолчал, и мне даже стало интересно. Интересно, что еще он спросит. Анатоль поковырял вилкой в тарелке и все же поднял взгляд:

– Витглиц, почему вы так разговариваете? Вы ведь на уроках не такая, верно?

Я рассматривала Куарэ, пытаясь понять, почему именно сейчас. Из-за событий в медкабинете? Из-за Ю? И зачем мне отвечать на этот вопрос? Но главное – почему хочется ответить?

«Возможно, потому, что ему не все равно».

Интересная версия, решила я.

– Это личное.

– Эм-м, – сказал Анатоль и вернулся к еде. – Понимаю. Простите.

Мне было неприятно, и я не могла понять, что раздражает больше: мое собственное решение промолчать или то, как легко мсье Куарэ отступился от расспросов.

– Так-так, два маленьких прогульщика. Сонечка и Толечка.

Пани Анжела была неестественно довольна, будто объевшаяся сливками кошка, хотя поднос с ужином она только взяла. За спиной у замдиректора сплетничали, что крепкие разносы методических неудачников ее возбуждают.

На подносе в ее руках помимо тарелки покоилась папка документов.

– Ну-ка, двигайтесь, – потребовала женщина и бесцеремонно уселась во главе нашего стола. – Я пока перекушу, а вы черкните свои автографы в журнал методсовещаний. И пару строк впечатлений.

– Но мы же не дослушали мисс Райли, госпожа замдиректора, – возразил Куарэ.

– Что за официоз, Анатолий, – отмахнулась Марущак и подвинула мне журнал. – Во-первых, «Анжела», во-вторых, доклад Николь был позорным. Можешь так и написать.

Она взяла вилку и нож, повертела их и добавила:

– В-третьих, приятного аппетита.

– Приятного аппетита, – сказала я, открывая журнал.

Строки чужих почерков плыли перед глазами.

– Добрый вечер, господа педагоги.

И еще одно приветствие. Я бы предпочла «спокойной ночи» – всего лишь ничтожное «спокойной ночи». У стола стоял Старк – все в том же комбинезоне садовника, только куда более грязном, чем я запомнила по утренней встрече. И сейчас он не улыбался.

– Простите, замдиректора, но мне нужны Витглиц и Куарэ.

– Допишут – и пусть идут, – буркнула Марущак.

– Простите, это срочно.

– Да ну? – восхитилась замдиректора, вытирая уголок губ салфеткой. – Это по какому поводу?

– Во-первых, я сорок минут как начальник службы безопасности лицея, – спокойно ответил Старк, а я все зачем-то пыталась найти на его лице хоть след улыбки. Небритость – есть. Собранный взгляд – есть.

А улыбки нет.

– А во-вторых? – полюбопытствовала пани Анжела, озираясь: в лицее не приветствовали разглашение двойных должностей обслуживающего персонала.

– Во-вторых, только что скончалась Кэт Новак.

Я смотрела на стремительно бледнеющего Анатоля и пыталась понять, в который раз за этот день из меня вышвыривает сонливость.

6: Опиумный дым

Старку временно выделили рабочую подсобку с хозяйственным инструментом: кабинет, жилье, склад. Много вещей в пластиковых пакетах, небольшой чемодан в углу. Я сидела под стеллажом с совками и граблями и пыталась не думать о постороннем. Например, почему нас опрашивают не в помещении охраны. Или: почему здесь столько ножей, ножниц и других странных инструментов. Я никогда не видела их в руках садовников, зато легко могу представить на месте преступления. Эти мысли лезли в голову, как сон. И снова звучал оглушающий аромат холодного железа: как утром, в парке, когда я увидела новый облик резидента «Соула».