Книга От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - Генри Воллам Мортон

Вполне уместно, что падре Пио обсуждал с друзьями строительство новой больницы при монастыре, в котором святой Камилло был послушником. Друзьям-монахам поначалу удалось собрать совсем немного денег, однако, благодаря Божьему провидению, сумма с годами подрастала, Пока однажды не явилась в Сан-Джованни-Ротондо одна англичанка. Это была мисс Барбара Уорд (ныне леди Роберт Джексон). Проехав с лекциями по Соединенным Штатам, она получила из фонда ЮНРРА[15]двести пятьдесят миллионов лир. Директором ЮНРРА (недавно он скончался) был Фиорелло Ла Гуардиа, мэр Нью-Йорка. С общего согласия его именем назвали больницу.

Когда смотришь на больницу сейчас и вспоминаешь, что никакой кампании по сбору средств организовано не было, кажется чудом, что за шестнадцать лет построили такое здание — с отделениями хирургии, светлыми и уютными послеоперационными и терапевтическими палатами и с рентгенологическим отделением, которое, как говорят, является одним из лучших в мире. Странная и уникальная история. Дар падре Пио беднякам и страдальцам является продолжением его собственной способности к исцелению людей. Легко представить себе начало еще одного лурдского культа в затерянном в горах городке.

В половине пятого утра я проснулся от шума, громких голосов, хлопанья дверей в отеле. Приближался великий момент, вокруг которого вращается жизнь Сан-Джованни-Ротондо: утренняя месса падре Пио. Я оделся и заторопился в церковь. На парковке стояли легковые автомобили и автобусы. В больнице горел свет, а с крыши распространялось сияние, свидетельствовавшее о необычной особенности этого заведения. Оно обслуживает сотни недоступных горных деревень на Апеннинах, во многие из которых даже сейчас можно добраться только верхом на мулах, а зимой сюда и вовсе нет доступа, и потому помощь приходит на вертолетах. На крыше больницы устроена посадочная площадка.

Светились и узкие окна западной стороны церкви. С гор дул холодный ветер, но с каждой минутой становилось все светлее. Это означало скорый восход солнца. В церкви было полно народу. Многие люди стояли в проходах, перебирая четки и дожидаясь начала мессы. Некоторые пели псалмы, но большая часть паствы молилась, встав на колени. Я стоял рядом с алтарем. Пока ждал, заметил, что некоторые люди пишут прямо на стенах обращения к падре Пио — просят его помолиться за какого-то человека или за осуществление какого-то желания. Впоследствии я прочитал в какой-то местной книге, что два брата с ведром побелки периодически закрашивают граффити.

Даже слепой почувствовал бы момент появления падре Пио из-за вдруг наступившей тишины, исполненной эмоционального накала. Пио был одет для мессы. Монах помогал старику идти. Все глаза обратились на него. Хотя святой Франциск не был священником и никогда не служил мессу, я подумал, что, доведись ему делать это, поведение паствы было бы таким, какому я сейчас стал свидетелем в церкви Санта-Мария-делла-Грация. Мне вспомнились средневековые живописные доски в Сиене, на которых написан святой Бернадин, проповедующий восторженным толпам. Прошли столетия, изменилась одежда, но не чувство благоговения. Коленопреклоненная толпа, все лица которой повернулись к священнику, напомнила мне картину Сано ди Пьетро: на ней изображены отделенные друг от друга по половому признаку молящиеся: с одной стороны — женщины, с другой — мужчины. Обе группы погружены в молитву, исполнены чувства благоговения и святости.

Церковь оснащена громкоговорителями, но пользоваться ими не стали, хотя падре Пио говорил едва ли не шепотом. Месса проходила совсем тихо. Я заметил, как часто падре Пио отирал глаза платками, положенными перед ним на алтаре. Заметил также, что он не может сжать руки из-за ран в ладонях, и ему трудно взять мелкие предметы. В некоторые моменты мессы, в особенности во время консекрации,[16]руки его были подняты довольно неестественно. Как мне сказали впоследствии, это связано с сильным кровотечением из ран. Пио боялся, что кровь запачкает алтарь.

Обычно мессу служат около двадцати минут, а падре Пио говорил в три раза дольше, но время пробежало незаметно. Возможно, я был единственным человеком во всей церкви, кто взглянул на часы, но произошло это не из-за нетерпения, а просто из желания засечь время. Я уверен, что паства готова была слушать мессу два часа — настолько великим было погружение людей в молитву рядом с человеком, которого они давно канонизировали в сердце своем. Когда старик оглядел собравшихся и, подняв руку, прошептал: «Паке вобискум»,[17]мы увидели на темной ране свежую кровь.

От члена общины я кое-что узнал о повседневной жизни падре Пио. Писать ему запрещали, и у него было семь секретарей, отвечавших разноязыким корреспондентам. Каждый день деревенская почта доставляет около шестисот писем и от сорока до пятидесяти телеграмм, адресованных ему со всех частей света. Он живет в аскетических условиях, и его келья ничем не отличается от келий других членов общины. Из-за преклонного возраста и ран ему требуется помощь двух братьев. Они перевязывают ему раны и сопровождают в церковь или исповедальню.

Существует много медицинских отчетов о его ранах, которые можно увидеть на его руках только во время мессы. В остальное время ладони спрятаны под митенками. И дело не только в том, что это — самый легкий способ удержать бинты на месте. Высшие церковные власти запретили ему показывать кому-либо свои стигматы. Даже во время мессы он старается спрятать руки в рукавах альбы. Раны на руках и ногах соответствуют друг другу: раны с тыльной стороны ладони соответствуют отверстиям с внутренней стороны. Они никогда не заживают, а из раны в левом боку каждые двадцать четыре часа вытекает чашка крови. Пио не может носить сандалии, а потому ходит в туфлях, специально сшитых для него в Швейцарии, — подарок швейцарских католиков.

После утренней мессы падре Пио возвращается в ризницу, чтобы переодеться в обыденную хламиду. Затем идет в исповедальню, где в течение двух часов выслушивает исповеди женщин. Каждой женщине выдают номерок с очередью. Для мужчин падре более доступен, потому что этот список не столь велик. Мужчины исповедаются ближе к вечеру. Потом падре Пио отдыхает и читает. Ест он один раз — в полдень. Падре не вегетарианец, однако предпочитает мясу овощи и рыбу. Нельзя сказать, что трезвенник — он пьет вино и пиво. Но, как заметил отец Карти, обычно он потребляет от трехсот до четырехсот калорий, а этого недостаточно для восполнения ежедневной потери крови. Во время болезни он восемь дней ничего не ел — пил только воду, тем не менее к концу этого срока немного набрал в весе. Святой человек с медицинской точки зрения представляет собой неразрешимую проблему.

У моего собеседника был личный контакт с одним из людей, которого чудесным образом излечил падре Пио. Это — Джемма ди Дорджи из Риберы, что на Сицилии. Слепая от рождения: в ее глазах не было зрачков. Врачи заявили, что не смогут ей помочь.

Падре Пио сказал ей: «Вы хотите видеть? Значит, увидите». И провел рукой по ее глазам. Неожиданно женщина громко вскрикнула и сказала, что видит. Я при этом не присутствовал, однако встречал Джему впоследствии: она поступила в монастырь, и, смею вас уверить, хотя сейчас она зрячая, у нее по-прежнему нет зрачков.