Книга Три дня без чародея - Игорь Мерцалов

И Невдогад успел помочь упырю. Мгновение короче вздоха отделяло Скорита от смерти, когда оборотень, чуя беду, прянул в сторону — и отделался лишь царапиной на боку. Упырь приподнялся, но, не потрудившись встать, подхватил случившуюся поблизости лавку и швырнул ее, но не в своего противника, а в болотника, наседавшего на Упряма. Тот не ожидал удара сбоку, растерялся и полетел вниз с рассеченным горлом. Его место занял человек — тот самый, с двумя мечами. Судя по снаряжению, наиболее опасный из человеческих наемников. Упрям встретил его воинственным криком и свирепой атакой.

А Скорит поднялся, носком подцепил оброненный навий меч, подбросил и перехватил правой рукой. Левой, нагнувшись, выдернул второй из мертвого болотника. Широкие клинки загудели, невесомо порхая в воздухе.

— Помоги этой бестолочи, пока он не доигрался, — не отрывая глаз от оборотня, велел Скорит Невдогаду.

Паренек спорить не стал. В два прыжка приблизившись, он вонзил сечку в пол и подхватил припасенные за перилами кувшины.

Наум был запаслив, и в тот день Упрям прикупил среди прочего семь кувшинов масла. Три они израсходовали, поливая ступени. Оставшиеся четыре сейчас полетели вниз

Каково бы ни было число оставшихся противников, они все, обозленные и действительно забывшие об осторожности, толпились у пролета, ведущего в чаровальню. Разбившиеся кувшины щедро расплескали масло, опять кто-то поскользнулся, падая, свалил другого, но ни одному не пришло в голову отступить.

Пока сверху один за другим не полетели два масляных светильника.

Огонь поначалу разгорался медленно, как бы неохотно, но неуклонно. Привычная брань сменилась воплями ужаса и боли. Река врагов взбурлила — точь-в-точь это было похоже на порожистую реку! — отхлынула, распалась, покатилась вниз. И опять кому-то не повезло, теперь уже от растерянности, вспомнить о скользких ступенях, и налетчики, ломая кости, раня себя и друг друга, летели вниз. На многих горела одежда. А тех, кто не успел протолкаться к спуску, поглотила вдруг разом поднявшаяся стена гудящего пламени.

Язык огня взметнулся над устьем всхода. Невдогад отшатнулся. Мечник испуганно обернулся, и Упрям, прежде чем отступить от нахлынувшего жара, зарубил его.

Скорит остолбенел, но оборотень не воспользовался замешательством противника. Он и сам не ожидал подобного, к тому же вскипела в жилах волчья кровь.

— Еще встретимся, — пообещал он (так вот кому принадлежал жуткий голос, сообщивший, что «учуял» двух людей наверху!) и выпрыгнул в окно, без колебаний высадив стекло собственной тушей. Восточное окно — как раз над амбаром. Значит, выживет. К сожалению.

— Ты совсем с ума спятил, парень? — не своим голосом взвыл упырь. — Сгорим! То есть вы сгорите — черт с вами, если вам так хочется, но подвергать опасности жизнь повелителя Города Ночи — права не имеете!

Огня упыри боятся, пожалуй, даже больше, чем звери.

— Да все в порядке, — успокоил его с трудом дышавший Упрям. — Сейчас погаснет. Тут все от пожара заговорено, каждая щепка.

— А что ж тогда горит? — подозрительно спросил упырь.

— Масло, — доходчиво объяснил Упрям. — Его-то никто не заговаривал. И не стал бы — как им тогда светильники управлять?

Судя по недовольной физиономии Скорита, эти слова не слишком его утешили. Он отошел поближе к окну и на пляску огня поглядывал с опаской, в то же время, косясь по сторонам и к чему-то принюхиваясь.

— Всадники на дороге, — как бы между прочим сообщил он.

Невдогад тотчас подбежал к разбитому окну и высунулся в ночь, мало не порезавшись торчащими осколками.

— Болеславичи! — радостно сообщил он. — Десяток Ласа — сейчас они им зададут!

Упрям подошел к нему и тоже посмотрел наружу. Сияла луна, из двух окон падали отсветы пламени, а всадники на дороге несли факелы, но к общей суете света не хватало, он разглядел только, как верховые дружинники промчались до открытых ворот и влетели во двор, стоптав на ходу пяток ошарашенных пешников. Несколько теней успели метнуться в сторону и скрыться в придорожных зарослях. Дружинники, спешившись, кинулись в башню, трое бросились к колодцу. Но огонь же сам собой сходил на нет.

— Ну что ж, мне пора, — сказал приободрившийся Скорит — Я зайду завтра ночью, думаю, нам есть о чем поговорить.

— Благодарствуй за подмогу, владыка упырь, — чинно полнился Упрям. — Теперь ты действительно отплатил за услугу, которую оказал тебе Наум.

— Что? — Брови Скорита поползли вверх. — Ах вот ты как? — От возмущения ему было трудно говорить, а сказать хотелось явно многое; но внизу уже шумели дружинники, заливая остатки огня, а встречаться с ними упырю не хотелось, — Ну, мы еще свидимся. Я еще расскажу Науму про твое самоуправство!

— Рад буду послушать, — ответил Упрям. Однако упырь уже исчез.

— Может, зря ты с ним так? — озабоченно спросил Невдогад, вкладывая сечку в ножны.

— С ним только так и надо, — возразил Упрям, — Я тебе потом расскажу, в чем тут дело, а сейчас айда вниз

— А-эм… слушай, я как-то с дружинниками неуютно себя чувствую. — попятился вдруг Невдогад.

— Не дури, идем! — Ученик чародея схватил его за руку и потащил за собой.

И, спускаясь навстречу болеславичам, вдруг понял: а Невдогад-то от закона скрывается! Что бы там у него с отцом ни произошло, решил он, видно, что-то жутко самостоятельное сделать. Отправился в княжий терем, а там… что — обманул кого-нибудь? Скорее всего, но Упряму это было безразлично — они бок о бок сражались, кровь пролить готовились, одно дело защищая.

— Не бойся, — сказал он Невдогаду. — Не выдам тебя.

— Ты все-таки догадался? — вздрогнул паренек.

— Кажется, да, — сказал Упрям, не оборачиваясь: он с тоской озирал ужас, в который превратилось среднее жилье.

От пожара-то заговоры спасали. Но не от копоти и запаха. Смердели обгоревшие трупы, жирная гарь покрывала стены и потолок, при каждом шаге у ног взвивались черные облачка. Ученик чародея закашлялся.

— Так догадался или нет? — Настырный Невдогад попытался выдернуть руку из его пальцев.

— Ну какая сейчас раз… ой! — Обернувшись, Упрям пошатнулся: его товарищ уже ухитрился знатно извозиться в копоти. Рука, левое плечо и пол-лица точно чернилами залили, только глаза блестят сердито. — Чушка! — Упрям, невольно воспроизводя жест учителя, прижал руку к заколотившемуся от неожиданности сердцу. — Давай все это на потом оставим.

— Давай, — покорился Невдогад: по черному от нагара всходу уже бежали дружинники.

Десяток Ласа оказался тем самым, который нынче днем нес караул в передней кремля. Бежавший первым рослый молодец с мягкой русой бородой, лет едва за двадцать, обхватил Упряма за плечи:

— Живы? Целы?

— Вроде да.

— Тебя не задели?