Книга Танковый таран. "Машина пламенем объята…" - Георгий Савицкий

— Яволь! — Вместе с другими офицерами Дитрих вышел из кабинета генерала.

Некоторое время ушло на согласование действий, а потом все разошлись по своим подразделениям. Вскоре им нужно было выступить в ночь — навстречу русским и собственной судьбе.

* * *

Утробно рыча двигателями, «панцеры» гауптмана Шталльманна продвигались в ночи. Метель понемногу улеглась, но все равно резкий порывистый ветер взвывал вдруг, заглушая даже рев моторов и лязг стальных траков гусениц.

Гауптман Шталльманн на время этой операции сменил уже порядком поднадоевший штабной броневик на свой родной танк. Командирский «Pz.Kpfw IV Ausf F1 B.W.» пробуксовывал в глубоком снегу, но все-таки шел вперед. Бензиновый двигатель едва справлялся с возросшей нагрузкой. Механик-водитель «Аржмайстер» Кнаге изливал просто потоки брани, услышав которые покраснели бы даже гамбургские докеры.

С наступлением зимы Панцерваффе, так же как и весь Вермахт, осознали свою полную неготовность к суровым условиям России. Для доставки боеприпасов более эффективными были не грузовики, собранные со всей Европы, а лошади. Дитриху еще осенью, в распутицу, не раз приходилось наблюдать, как обычные крестьянские лошади тянут телеги со снарядными ящиками, в то время как рядом буксуют автомобили. «Опель-Блитц» безнадежно увязал в жидкой грязи по самые оси, разбрызгивая вращающимися вхолостую колесами потоки мутной грязи. Прямо как в Польскую кампанию 1939 года, когда интендантскую службу Вермахта больше заботило своевременное пополнение запасов подков, нежели бензина и машинного масла.

С наступлением ранних в прошлом году[12]холодов ситуация со снабжением изменилась только в худшую сторону. Сначала на поверхности грязевых разводов образовалась ледяная корка. Лошади проваливались в грязь и ранили себе ноги об острые кромки этого льда. Потом начались жуткие метели, снегопады, ударили морозы. Победоносная немецкая армия оказалась к этому совершенно не готова. Генералы Oberkomando der Heer — Главного штаба Сухопутных войск — выдумали пресловутого «Генерала Мороза». Но сделано это было лишь, только чтобы оправдать собственные просчеты. Иначе как можно было начинать кампанию на Востоке, не приняв во внимание погодно-климатические факторы. Ладно, захватили Бельгию, Данию, Швецию, Францию, Польшу за относительно короткий промежуток времени, и холода еще не успели наступить к концу боевых действий. Но тот же Советский Союз в 1939–1940 годах вел «зимнюю войну» с Финляндией. Название кампании говорит само за себя. Так неужели офицерам-штабистам из Цоссена[13], пригорода Берлина, так сложно было проанализировать ход той войны.

А теперь эти просчеты отбирали жизни солдат Германии: различные обморожения, истощение, пневмония. Страдали от русских морозов не только люди, но и механизмы. Топливо загустевало в баках, а смазка на деталях превращалась в глину. Оружейное масло застывало на затворе, «схватывая» подвижные части пулеметов не хуже электросварки. Немецкие солдаты оружие чистили, но не смазывали. Такого варварского обращения не выдерживало даже высококачественное немецкое оружие. Из-за сильнейших морозов воевать стало некому и нечем. И все это не козни мифического «Генерала Мороза», а следствие вопиющих просчетов немецких горе-стратегов.

Танки Шталльманна разметывали снежные завалы специально уширенными — «восточными» гусеницами. Они стали поступать в танковые войска Вермахта в самом начале 1942 года. Это позволяло кое-как справиться с проблемой проходимости «панцеров», но в то же время усложняло их техобслуживание.

Дитрих вспомнил, с какими проклятиями натягивал эти гусеницы на катки «Аржмайстер» Кнаге. Он каждый раз выдумывал особо мерзкое ругательство и рассыпал его, как бронебойные подкалиберные снаряды.

Внезапно колонна танков остановилась.

— Halt![14]— едва успел выкрикнуть гауптман по внутренней танкосвязи.

С душераздирающим скрежетом головной «панцер» остановился. Шталльманн открыл башенный люк, с мрачной решимостью подставляя лицо секущей метели. Казалось, снежинки были не из застывшей воды, а из абразивного материала для шлифовки броневых листов. Командир спрыгнул с надгусеничной полки в снег и, сгибаясь под порывами ветра, побежал вперед. В арьергарде находился броневик взвода разведки. Он-то и стал причиной остановки.

Как сказал механик-водитель этой чертовой колесной бронеколымаги, лопнул шланг топливной системы. На морозе резина утратила свои пластические свойства и начала трескаться. Опасаясь взрыва, водитель заглушил мотор. Двигатель остыл практически мгновенно, и теперь запустить его просто не получится. Да и не было запасного шланга в ремкомплекте. А работать на таком морозе — значит отморозить себе руки вплоть до гангрены.

— Verdammt! Verfluchtische Wetter! — Проклятье! Проклятая погода! — выругался Дитрих Шталльманн. — Снимите с бронемашины пулемет и боекомплект. Разбейте рацию и выведите из строя двигатель. Подрывать не надо — обнаружим себя раньше времени. А потом — Panzer, vorwärts![15]

Колонна танков и бронемашин продолжила движение — борьбу с русскими они начали гораздо раньше своего появления на исходных рубежах атаки. Это была борьба с русской стихией, которая тоже как могла защищала свою землю. Захватчики, бойтесь русской зимы!

Глава 7. «Panzerschokolade»

Танковые экипажи были вымотаны тяжелым ночным переходом и борьбой с беспощадной русской стихией. Ночной марш-бросок истощил все мыслимые запасы сил. К тому же даже нормально поесть не удалось. А впереди — жестокий и яростный бой. О пехоте же и говорить нечего. Внутри танка хоть какое-никакое тепло от работающего двигателя, а вот на санях-розвальнях или внутри боевого отделения не согреться никак.

И тогда гауптман Дитрих Шталльманн, офицер Панцерваффе, герой и ветеран боев еще в Польской кампании 1939 года, отдал самый неприятный для него приказ. Поступить так значило для танкового аса поступиться толикой воинской чести, замарать погоны и награды. Но сейчас у него не было выбора — это война!

— Achtung! — Внимание! Вызвать ко мне санинструкторов и всех медиков, приписанных к подразделению!

— Яволь, герр гауптман.

Вскоре все вышеперечисленные явились к командирскому танку Pz.Kpfw IV Ausf F1 B.W. Шталльманн стоял перед ними хмурый, как серое рассветное небо над головой.

— Приказываю! Всем санитарным инструкторам и фельдшерам подразделения выдать личному составы «Кампфгруппы Шталльманн» медицинские препараты — стимуляторы. Танковым экипажам разрешаю использовать «panzerschokolade»! Приказ подтверждаю настоящим письменным распоряжением. Медицинскому составу приказываю особенно внимательно следить за дозировкой препарата.