Книга Крещение огнем. Алтарь победы - Максим Калашников

– …Тема инициации, мистического посвящения, как бы второго рождения в песнях Цоя прослеживается весьма отчетливо. Ведь инициация – это путь нового, духовного рождения, который начинается со смерти для профанического, преходящего, телесного мира. У Цоя мотив смерти образно представлен как выход героя из дома на темную улицу. В песне «Спокойная ночь» картина ухода в мир иной принимает откровенно мистический характер…

Те, кому нечего ждать, садятся в седло,

Их не догнать, уже не догнать.

А тем, кому хочется спать, –

Спокойная ночь!

Символ коня, на котором герой отправляется в путешествие, весьма примечателен. Конь часто фигурирует в древней мифологии как посланник загробного мира, выводящий героя на верную дорогу в царство мертвых. Действия цоевского героя происходят в потустороннем мире… Песни Цоя вскрывают древнейшие пласты человеческого духа, архетипически воспроизводя типичные мифологические сюжеты. В концертах цоевской группы «Кино» выстраивается единая сюжетная линия, так похожая на смысл многих священных текстов древности. То есть подготовка к инициации-посвящению, прохождение его и возвращение в мир в облике господина, воина. Потом – ранняя трагическая смерть, уход в царство мертвых.

Уход из дома в ночь – это очень распространенный мотив древних легенд и мифов. Это – первая стадия посвящения, инициации. Герой в этой фазе сталкивается со злобными существами из потустороннего мира, со злыми духами. Во многих сказках, этих отголосках инициатических мифов, герой на пути в «ночной» мир идет через густой, мрачный лес, населенный таинственными и опасными существами. Так и русский Илья Муромец, покинув дом, въезжает в страшную чащу, где ждет его Соловей-разбойник. В древнебританских мифах герой попадал в страшные леса, где сами деревья оживали и превращались в многоруких чудищ. Цой идет той же ночной дорогой. И в песне «Игра» он поет:

Деревья, как звери, царапают темные стекла…

В ночной фазе герою предстоит пройти через искушения и даже отчаяние. Впереди – мрак с его ужасами, позади – унылый мир живых, в который уже нет возврата. Но и эта стадия пройдена: герой Виктора Цоя, как и древние герои тысячи лет назад, как бы родился заново. Альбом «Группа крови» знаменует разрыв с этим миром. Прочь все колебания и сомнения! Они сменяются воинственным напором.

Я хотел бы остаться с тобой,

Просто остаться с тобой,

Но высокая в небе звезда

Зовет меня в путь!

Пожелай мне удачи в бою.

Пожелай мне

Не остаться в этой траве!

Не остаться в этой траве!

Трава – это символ низкого, материального, хтонического мира. Герой Виктора Цоя осознал свою принадлежность иному миру. Теперь для него «мы» – это дважды рожденные, воины, «они» – кто остался в профаническом, низком мире. «Мы и они» – вот главная тема альбома. Героя уже ничто не связывает с этим миром, совершенно для него чужим. Он расстается с ним без тоски и сожаления. Презирая тех, кто предпочел тихий уют.

Они говорят, им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом,

В доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав:

Меня ждет на улице дождь –

Их ждет дома обед.

Там, на улице – нет одиночества. Там – целое мистическое братство тех, кому наскучил «ласковый свет» собственных квартир. И тут мы подходим к главной тайне творчества рок-певца.

Известно, что у многих народов всегда существовала «раса господ», говоря проще – военная аристократия. Она состояла из тех, кто прошел обряд посвящения, особую воинскую инициацию. В традиционном обществе аристократия была неким военно-духовным орденом… Аристократы получали право на господство именно за свои духовные качества, которые они приобретали благодаря «новому рождению». Ощущение причастности миру иному постоянно поддерживалось суровым и рискованным образом жизни, постоянным балансированием на грани жизни и смерти. Поэтому воинственный дважды рожденный считал себя обладателем священного права быть господином над обывателем, предпочитающим сытый покой и уют, часто – совмещенный с самыми низкими влечениями. Он получал право господствовать над такими беззубыми, пугливыми существами, которые ныне составляют демократическое большинство в так называемом западном, цивилизованном мире.

Воины – существа Неба, подлый обыватель – Земля. Так испокон века делили людей и древние мифы. Стихия Неба – мужественный Огонь. Стихия нижнего мира – все обволакивающая, инертная Вода. Мужское и женское начала. Эти символы пронизывают творчество Цоя.

Основные принципы традиционной аристократической этики, рыцарский кодекс чести, образно говоря, воспроизводятся Цоем почти «один к одному».

Ты должен быть сильным.

Иначе зачем тебе быть?

Что будут стоить тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки?

И вот ты стоишь на берегу

И думаешь: плыть иль не плыть?

Река в древних мифах – граница между жизнью и смертью. В переводе это означает: «Умереть или не умереть?» Вечно рискующий своей жизнью воин вынужден постоянно задавать себе этот далеко не праздный вопрос, который навязывает ему сама судьба.

Цой откровенно воспевает здесь аристократический стиль бытия… По духу своих песен Цой нисколько не вписывается в классическую модель современных молодежных движений с их пацифизмом и сексуальными революциями…

Песня «В наших глазах» опять-таки в символической форме передает суровую атмосферу инициатического перерождения. Здесь – переживание дважды рожденных, оказавшихся за пределами профанического мира. И с ним у воинов нет никакого взаимопонимания. «Мы носили траур – оркестр играл туш»…

В наших глазах – звездная ночь.

В наших глазах – потерянный рай.

В наших глазах – закрытая дверь.

Что тебе нужно? Выбирай!

Стоит ли вступать в реку – или сокрушаться по «теплым» местам, сливаясь с обывательским «оркестром»? По сути это – размышление перед схваткой. Выбирай!

Мы идем!

Мы сильны и бодры!

Замерзшие пальцы ломают спички,

От которых зажгутся костры!

Либеральные критики не поняли слов этой песни, усмотрев в ней банальный «молодежный протест». На самом деле устами Виктора Цоя пела седая древность. «Завоеватель» Цоя – это типичный агрессор, ворвавшийся сюда из другого мира.