Книга Отыгрывать эльфа непросто - Леонид Кондратьев

07.07.1941

Ссешес Риллинтар

Все же легкая контузия замечательно прочищает мозги. Пока я медленно передвигался по лесу в сторону реки, в моей голове наконец-то заработал мозг — я только сейчас понял, что избежал провала только волей Ллос. Начать с той самой тельняшки, так не вовремя попавшейся на глаза старшине, а закончить содержимым карманов — если это содержимое попадет на глаза ближайшего сотрудника НКВД, быть мне английским, немецким и вдобавок китайским шпионом. Хотя нет, скорее всего, объявят каким-нибудь зулусским — вроде бы как вспоминается из уроков истории, — у Германии и Англии были владения в Африке, так что надо поосторожней. Отойдя от места стоянки примерно на три километра и не обнаружив за собой хвоста, я сделал небольшой крюк в сторону и принялся проводить инспекцию содержимого карманов разгрузки.

Итогом сей операции явилось разложенное на плаще богатство в виде огнива, распотрошенной упаковки ваты, двух бумажных упаковок со стерильными бинтами, лейкопластыря, двух пачек китайских макарон (ну просто много места не занимают, а кушать хочется всегда), упаковки галет, двух сникерсов, натовского армейского котелка (благо без маркировки и давно уже украшенного псевдоэльфийской гравировкой), рыболовного набора (самодельного и без надписей), пары горстей кубиков «Магги», упаковки сублимированного мяса (очень удобно, кстати, мало весит и при наличии воды всегда можно поесть горячего бульончика) и пакетика сублимированного картофельного пюре — в общем, передо мной лежал мой стандартный походный набор на два дня. Переворошив раскиданное богатство, я добрым словом помянул разбитый накануне игры сотовый телефон (могли бы посчитать еще и корейским шпионом) и принялся со слезами на глазах потрошить упаковки. Кубики вместе с мясом пересыпал в кожаный поясной кошель, не испортятся, галеты, немного подумав, засунул туда же. Упаковку бинтов вместе с самыми вкусными частями шоколадок — враплей (как говорил один жутко продвинутый хакер Винни-Пух), закопал под аккуратно приподнятым дерном. Потом с большим удовольствием принялся спарывать многочисленные бирки на одежде. Также с большим сожалением прикопал завернутый в пластик плеер — батарейки в нем все равно сели. Где-то через двадцать минут на небольшой полянке стоял идеал шпиона, при обследовании моих вещей вопросы теперь может вызвать только металлическая молния разгрузки и находящиеся на ней липучки, но тут я решил валить на гномов и держать морду кирпичом — слишком удобная вещь, чтобы от нее избавляться.

И уже с легким сердцем отправился к реке, чуть притормозив от промелькнувшей на краю сознания мысли о том, что проще было бы вообще не связываться с этими хумансами. Всю дорогу до реки я с затаенной тревогой прислушивался к себе, но больше подобных мыслей не появлялось, хотя где-то на горизонте сознания мелькало слабое, расплывчатое недовольство сложившейся ситуацией. Искомая заводь нашлась быстро — небольшой обрыв, с правого бока поваленное в воду дерево и замечательный, хотя и маленький, песчаный пляж. В принципе идеальное место для небольшой постирушки с учетом того, что старую форму, на ходу распадавшуюся на плесень и липовый мед, старшина просто предложил выкинуть — грузовичок с обмундированием попался просто как по заказу.

Перемещение всего барахла вместе с бойцами заняло порядка полутора часов. Поэтому к банным процедурам приступили уже почти в полдень. Поговорив со старшиной, решили потратить для собственных нужд только два куска мыла, а остальное использовать как обменный фонд для торговли с селянами. Воткнув тесак в дерево, я повесил на него лук, колчан и продолжил раздеваться, слушая восторженные вопли, с которыми ребята с разбегу прыгали в реку — прямо с обрыва. Рядом сидело боевое охранение в виде старшины с МГ, осторожно осматривающего окрестности. С ним договорились очень просто: после помывки я его заменю и в свою очередь посторожу ребят. Раздевшись, я медленно вошел в воду, черт его знает, как новое тельце отреагирует, вдруг с удержанием на воде проблемы будут, развязал шнурок на волосах и принялся с наслаждением намыливать свою гриву…

07.07.1941

Рассказывает старшина Дроконов Валерий Сергеевич

Сижу я, значитца, с пулеметом — народ караулю. А сам одним глазом на командира посматриваю, все же не оставляет меня мысль проверить этого «инопланетянина». Да и одежда его странная, теперь хоть полностью посмотрю его экипировку, может, что необычное увижу. Нижнее белье о человеке многое сказать может.

В принципе ничего особо странного при осмотре вещей не обнаружилось — подробно осматривать не было времени, а запомнившуюся мне тельняшку в этот раз я не увидел.

Но все равно, ведет он себя странно, ребята от воды просто на седьмом небе от счастья — носятся, ныряют. А он с видом английской королевы в воду зашел и своими волосами занимается, причем с каменным лицом — блин, как будто не мужик, да и волосы в распущенном виде почти до копчика. А вот уши при намокших волосах над головой выступают — у жеребенка и то поменьше будут. Особых шрамов на теле не видно, да и кожа-то темная, не разглядишь. А вот что не обрезан, точно — значит, не мусульманин и не еврей. Правда, что-то странное промелькнуло — нет, точно, точно инопланетянин!

И тут над берегом реки раздался удивленный голос старшины:

— Ссешес, а что у тебя с яйцами? Бандитская пуля или их действительно три?..

Нет, тому неведомому генетику надо срочно оборвать все щупальца! Мало того что старинная хохма про эльфов оказалась правдивой, так еще и дроу, оказывается, от смущения не краснеют, а сереют — причем очень заметно. Так что картина маслом: стоит по колено в речке дроу, весь серый от смущения, и, значит, из-под мокрых волос глазами на ржущих хумансов стреляет. Причем, как ни странно, трупов вокруг не наблюдается.

Тогда же

Ссешес Риллинтар

Ну не ожидал я от своего нового организма такой подлянки, не ожидал, да еще старшина этот глазастый до невозможности. Я, значит, уже вторую неделю такой и почти каждый день в туалет хожу, но не заметил, а он, видите ли, с одного взгляда углядел. Ржач, поднявшийся над рекой, спугнул с соседних деревьев всех птиц. И привел меня в состояние бешенства. Нет, ну какого ляда! Кто они такие, чтобы надо мной смеяться?! Да еще, сволочи, так заливисто хохочут. Но при плохой игре надо всегда делать хорошую мину, поэтому, развернувшись к старшине, я абсолютно спокойным голосом спросил:

— Нет, не пуля, у нас, дроу, так организм устроен.

— Ну ерш твою медь! Значит, у всех ваших мужиков так?

— Да. А что, завидно, хуманс?

Надо было видеть физиономию старшины. Как он не свалился с обрыва — это можно объяснить только Божественным вмешательством. Во всяком случае, пулемет он уронил и стал цвета хорошо проваренной свеклы. А вдобавок с реки раздался голос Сергея:

— Товарищ старшина, зависть — плохое чувство, да и девушки, я думаю, не поймут!

Старшина в ответ поперхнулся и окончательно выпал в осадок. Последней каплей оказался задумчивый голос рядового Онищенко, прозвучавший во внезапно наступившей тишине: