Книга Подручный смерти - Гордон Хафтон

– Годится.

Я собрал бумаги.

– Теперь условимся о деньгах. Расчет по чеку в конце каждого месяца, пока не получишь то, что хочешь.

В этот момент меня пронзила мысль: «Интересно, а меня она еще хочет?»

– С расходами не считайся. Это все равно его деньги, – сказала она, сверкнув кольцами на правой руке, допила чай и поднялась.

– У тебя нет особых пожеланий?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты упомянула, что он… что-то с тобой делает.

По ее лицу скользнула тень загадочной улыбки.

– Нет, не стоит. Если только ты не сочтешь необходимым.

– Может оказаться и так. Если не найду ничего другого.

Она кивнула, а я задумался, так ли уж ей не хотелось соглашаться.

– Разумеется, мое присутствие необязательно, но придется установить аппаратуру. Когда тебе будет удобно.

– Хорошо, дам знать через неделю. Я позвоню.

На ней была черная короткая юбка, черные замшевые туфли и белая блузка. Когда она, повернувшись на каблуках, стала удаляться, мне бросилась в глаза ее загорелая шея над белоснежным воротником. И я вспомнил, что когда-то прикасался к бархату этой шеи, как раньше пробегал пальцами по бархату в кабинете отца.

* * *

К горлу подступил комок, и я заставил себя вернуться в банальную деловую атмосферу конференц-зала. Все присутствующие почему-то испытующе смотрели на Шкоду.

– Ну и где оно? – спросил Смерть.

– Минуту назад лежало прямо здесь, – оправдывался Шкода. В панике он задел стопку бумаг, лежавших перед ним, так что часть их слетела со стола и красиво спланировала на пол. Нагибаясь за ними, он стукнулся головой о кресло Глада. Шкода принялся собирать документы и заметил лист, который спикировал к Войне.

– Вот оно. – Он медленно и чинно распрямил бумажку. – Послание Шефа гласит: «До меня дошли сведения о том, что некоторые агенты позволяют себе вмешиваться в стандартную процедуру реализации смерти. Настоятельно рекомендую этим агентам освежить в памяти условие контракта с Агентством, в котором четко оговорено, что любые импровизации категорически запрещены, любые отклонения от установленного порядка влекут за собой наказание в виде строгого выговора и чреваты последующей отставкой. Агенты, соответствуйте своей высокой миссии».

Он взглянул на Смерть и ухмыльнулся.

– Благодарю.

В зале воцарилась неловкая тишина. Смерть прикусил нижнюю губу и впал в глубокую меланхолию. Затем, словно отгоняя от себя мысли о замечании Шефа, продолжил с напускной веселостью:

– А теперь переходим к дополнительным вопросам. Я подготовил требования на заказ новых костюмов, оборудования и расходных материалов и уже передал их на подпись Шефу. – Он снова пожевал губу. – Да, и новое расписание на следующие четыре дня лежит в офисе на столе у каждого. Будут еще вопросы?

Напряженное молчание в ответ.

– Тогда объявляю собрание закрытым и напоминаю, что в следующий раз мы собираемся в субботу на том же месте и в то же время.

И десяти секунд не прошло, как всех агентов со всеми документами будто ветром сдуло из зала, и в пустой комнате остался лишь я один.

На хвосте

За время, прошедшее между нашей второй встречей с Эми и ее звонком, мне удалось раскопать подноготную Ральфа.

Две недели все дни мои были посвящены расследованию, а ночи – слежке за Ральфом. Эми сообщила номер его «мерседеса» и место обычной парковки. Этим местом оказалась дорогая охраняемая стоянка, расположенная ниже площади с автостанцией. Из своего подержанного «моррис-майнора» я наблюдал за отметину на капоте, на каждое пятнышко в безупречном кожаном салоне, отмечал любое повреждение солнечного аккумулятора на крыше или изменение балансировки колес. Нудная работа. То он съездил за пиццей, то к приятелю, то в супермаркет, откуда вышел с коробкой крекеров «Ритц». Ни то, ни другое, ни третье при всем желании нельзя было назвать уголовным преступлением. Один раз он взял в прокате вместе с «Долгой страстной пятницей»[10]несколько порнушек да нанес визит своей любовнице на дом-баржу, стоявшую в канале, – удачный материал для компромата, но для шантажа маловато.

И вот на девятый вечер, незадолго до полуночи, произошло именно то, чего я ждал.

Ральф спускался по лестнице, сунув руки в карманы джинсов и насвистывая какую-то мелодию, да так скверно, что не узнать ее было невозможно. Перед тем, как открыть свой «мерседес», он внимательно огляделся, включил зажигание и врубил на полную катушку магнитолу.

Я тронулся за ним, лишь когда он съехал с пандуса стоянки. И когда он пересекал по мосту канал, направляясь к вокзалу, я сел ему на хвост, пристроившись на безопасном расстоянии. В зеркало заднего вида он глянул только раз, когда остановился на красный свет, но я столько лет прожил невидимкой, что не вызвал у него ни малейшего подозрения. Недалеко от виадука вокзала он свернул налево, на неосвещенную боковую дорогу. Потом углубился в промышленную зону и проехал вдоль ряда одноэтажных складов. Выключив фары, я двигался в густой тени железнодорожной насыпи и старался попадать прямо в следы его шин.

Он проехал еще с полмили и припарковался перед складом, который от остальных отличала огромная красная цифра «9» над входом. Я в тот же миг заглушил двигатель и весь обратился в слух. Как только Ральф вылез из машины, я заметил слева от склада еще один автомобиль – «лендровер» с девизом на боку: «ЛОНДОНСКИЙ ЗООПАРК – ОХРАНА ПРИРОДЫ В ДЕЙСТВИИ». Мощная волна адреналина прояснила мою голову, вторая волна обострила чувства и напрягла каждый мускул. Мне как-то не верилось, что здесь будет проходить форум по защите животных.

Я подхватил с заднего сиденья камеру, телеобъектив и диктофон и вылез из машины. Стоял сухой и холодный осенний вечер, на ясном небе сияла полная луна. Студеный воздух после шести часов непрерывного сидения в машине казался более чем бодрящим. Здесь, если не учитывать далекий гул автострады, царила зловещая тишина – как в городе с привидениями. Я энергично пробежался вдоль насыпи и в один миг пересек дорогу к складу, молясь, чтобы Ральф не торопился, чем бы он там ни занимался. Беспокоился я напрасно: в деле спешить он не любил.

Склад напоминал ангар для небольшого самолета – красное кирпичное здание с наклонной крышей из рифленого железа. Единственный вход – массивная стальная дверь с пластиковой табличкой. Но я не собирался входить и начинать фотографировать. Еще из машины я заметил под крышей три больших окна, и после небольшой разведки обнаружил на задней стене пожарную лестницу. Она начиналась на высоте восьми футов и доходила до верха. Я подпрыгнул, ухватился за нижнюю перекладину, медленно подтянулся и полез вверх. Холодный металл обжигал пальцы, вокруг лица клубился пар от дыхания.