Книга Первый судья Лабиринта - Алексей Кирсанов

К парку я подошел дворами. Как и ожидал — никого вокруг не было. Аллея не освещена, тишь да благодать.

Присел на лавочку, распаковал жвачку и от нечего делать вспомнил старое доброе занятие: выдувание пузырей.

Мне всегда запрещали это неприличное развлечение. Мама, учительница, девушки… Все кривились и говорили «фи».

Сейчас мне только Андрей мог «фи» сказать, но его тонкие чувства меня абсолютно не волновали. Я даже с каким-то злорадством рассчитывал: вот он появится, весь из себя уверенный, что я от пережитого страха и дышать боюсь. А я тут спокойно сижу, пузырь с голову размером выдуваю.

Первый шарик не задался, лопнул, не достав и до кончика носа.

Зато следующий вышел на славу. Еще бы, сразу три пластинки разжевал, аж челюсти свело.

Я скосил глаза на полупрозрачный бледно-зеленый шар и пожалел его лопать — такой красавец вышел.

Пружинящие шаги отвлекли меня от созерцания резинового шедевра. Я с сожалением бросил шар в урну.

— Молодец, мне бы твою выдержку, — хмыкнул Андрей. — Я за тебя волновался.

— Уси-пуси, — хмыкнул я. — Очень трогательно.

Он иронии не оценил. Сразу принялся рассказывать. Про контору и про программу. Кажется, моя догадка насчет методики подтверждалась. Когда он дошел до санкции, я насторожился.

— Там было написано: «Государственный Трибунал дает согласие». А теория эссенции — прерогатива Лиги. Ее согласие должно быть. Трибунал — лишь контролеры, понимаешь? Я вот и хотел через эссенциалию связаться с Трибуналом. Но эссенциалию не нашел, а нашел какой-то отстой с кричащим названием «Поликлиника». И эмблема у них странная: змея и ваза. Надо же додуматься!

Я чуть не упал со скамейки.

— Ты так говоришь, словно впервые в жизни увидал поликлинику и змею с чашей. Ты же врач! Ты перед своей академией в меде учился! Куда ж, по-твоему, деваются твои несостоявшиеся коллеги? Вот в этих поликлиниках и работают.

— Нет-нет-нет! Стой. Подожди. — Андрей присел рядом. — Я помню, как поступал. Мне вопрос достался из истории, как раз происхождение эмблемы: птица феникс. И девиз эссенса: «Пламя костра рассыпается тысячей нитей»… Какая змея?

— Блин! Если ты с первого курса своей эссенцией занимался, чего ж ты заливал про третий? Про то, что «все, чему вас до сих пор учили — фигня»? Разве не ты это говорил?

— Да, говорил, помню. Чистая правда.

— А сейчас ты что говоришь?

Андрей молчал, только сжал руками виски.

— Слушай, а у тебя часом не раздвоение личности?

— Ты думаешь? Стас, а ты паутину мне не глянешь? Ты ведь можешь.

— Я?! С дуба рухнул?

— Ну ты же видел нити, а их не каждый отличник видит. В тебе огромный потенциал, как у хорошего корректора. Может, попробуешь?

— Нет, нет, еще чего. Я даже пытаться не буду. А то совсем крыша поедет, с меня хватило за эти три дня. Что дальше делать-то будем?

Андрей вздохнул.

— Мне в любом случае надо вернуться к программе, пока не выйду на Трибунал. Буду делать вид, что все ок. Как же пить хочется, сил нет! Аж в горле пересохло. Тут есть палатка поблизости?

— Да вон, в конце аллеи…

— Пошли сходим, а?

— Да неохота, я тут посижу. Давай, только быстро.

В парке появилась отчаянно целующаяся парочка, которая как-то слишком решительно завалилась на соседнюю лавочку.

— Тебе взять? — Андрей обернулся уже почти на выходе.

Я кивнул.

Подглядывать за парочкой было неудобно, пузыри при них надувать как-то неприлично. Я вжался в скамейку и начал развлекаться заключением пари с самим собой: какой напиток принесет мне Андрей? Если он мне «старый и проверенный» друг, то наверняка знает мои вкусы. Я по спиртному как-то не очень, больше несладкой газировки любитель. Хотя иногда могу и по пиву ударить. Как раз сейчас безудержно хотелось пива. Холодного такого, чтобы горло схватило невидимой рукой и зубы заломило. Тогда и вкус лучше ощущается, и удовольствия больше, и жажде — смерть.

Три темные фигуры появились очень быстро. Задолго до того, как я мысленно прикончил первую бутылку.

— Это мой муж прислал! — испуганно вскрикнула девушка, шарахаясь от своего кавалера. Тот неловко попытался ее загородить, но громилы прошли мимо и нависли надо мной.

— Поехали, — скомандовал центральный. — Без шума.

Оценивать силы я не стал. Бесконечность против нуля. Это только в математике неопределенность: в темном малолюдном парке все однозначно.

Убежать? А почему бы и нет… Только не в сторону Андрея.

Я привстал, проскочил под рукой-шлагбаумом и ломанулся.

Но меня моментом схватили за шиворот. Руки заломили…

И тут же отпустили.

Я грохнулся на гравийную дорожку, больно ободрав щеку. Поднявшись, обернулся…

Трое типов драться явно умели. Но мой спаситель умел еще лучше.

Он налетел на них, как коршун на добычу, и все четверо закружились в бешеной пляске. Раз! Хук справа одному. Разворот! Два! Второго носком в нос. Тот упал и уже не поднялся. Оп! Андрей присел, уходя от удара первого. Три! Выпрямляясь, апперкотом ему прямо в челюсть. Тот пошатнулся, но устоял. Удар! Мимо. Андрей отклонился в сторону. Ударил в грудь! Первый ударил в ответ, Андрей отбил. Первый ударил снова. Еще! Еще! По лицу! Ой-й!

Я бросился на помощь Андрею, но меня тут же отшвырнули энергичным пинком. Падая, ткнулся затылком в корявое днище урны. Искры из глаз так и посыпались. Железка провернулась, стукнув меня по голове еще раз.

Я разозлился. Да что же такое! Мой друг детства бьется за меня с бандитами, а я не знаю ни одного приема, кроме «по спине лопатой на»!

Андрей вертелся, как заводной, и бил, и бил то правой, то левой рукой, но чаще-то одной, то другой ногой, ловко уворачиваясь от ответных выпадов. Силуэт его светился на фоне черного неба. Сначала я думал: это обман зрения. Но постепенно сияние усилилось. Я, как завороженный, смотрел на черную, отливающую серебром тень и уже готов был поверить во что угодно.

Тут Андрей издал какой-то клич и, подпрыгнув, ударом ноги отправил противника в кусты. Здорово!

Последний упирался. Андрей никак не мог его обездвижить. Они кружили друг напротив друга, втянув голову в плечи и прикрывая руками лицо. Я уже почти ничего не различал в темноте, но по ситуации догадался, в чем дело: нападающий не хотел причинять Андрею серьезного вреда, а тот устал. Вот и искали ошибки соперника.

Ох, как же некрасиво я поступил… Некрасиво и неэстетично. И как бы сказала моя матушка: «негиегинично». Я заглянул в мусорку и выхватил оттуда первый попавшийся предмет. Которым и запустил в нападающего.