Книга Ярость Звездного Волка - Сергей Сухинов

Девушка с изумлением взглянула на Ланту, но та только согласно покивала.

— Верно он говорит — нечего нам здесь, девочка, делать. Я-то, конечно, неплохо живу, сытно — да больно уж скучно объедки по мискам собирать! В Хрустальные горы мне нельзя — холодно там, снега, да льды, а организм у меня болезненный. Надумала я, Ольма, с твоим знакомцем Сантием Спеллом встретиться! Уж я знаю, как с ним, проходимцем, поговорить — может, сжалится над убогой, найдет мне в Замке теплое местечко. А там мы посмотрим…

— Но как же мы убежим? — растерянно спросила девушка. — Лагерь охраняется днем и ночью…

— Это, красавица, не твоя забота, — усмехнулась Ланта. — Уж я как-нибудь договорюсь с охранниками, чтобы нас троих послали сегодня к вечеру в лес за грибами. Еды я с собой в корзинку на неделю наберу. А дальше уже твое, Вервал, дело. Как хочешь, да только в город нас приведи — а уж там мы сумеем как-нибудь затесаться в отряд тех бродяг, которых везут в Замок на работу. В Замок попадем — тут твоя очередь, Ольма, настанет. Свяжешься с господином Сантием Спеллом, намекнешь, что знаешь, кто подставил под нож славного рыцаря Умара Кара — а дальше я сама за него возьмусь. Небось, не хитрее этот прохиндей старой Ланты…

* * *

Лес начинался в двадцати метрах от лагеря и уходил сплошным зеленым ковром до предгорий и там, цепляясь за скалистые выступы, поднимался почти до самой плешивой вершины. Под тенистым переплетением крон было душно и влажно, землю устилал розовый мох и стелящийся кустарник, усыпанный мелкими белыми цветами. Корявые, перекрученные стволы деревьев лохматились клочьями старой, облезающей коры. Неподвижный воздух был насыщен запахами гниющих растений.

Ольма нечасто бывала в лесу. Давным-давно, еще в пятилетнем возрасте, она сопровождала отца в поездке на малонаселенную планету Дорга, где по приказу Управления рыбаки заготавливали для Замка стволы драгоценного розового дерева. В памяти девушки сохранились впечатления о бескрайних болотистых равнинах, на которых то там, то здесь возвышались стройные двухсотметровые великаны с плоской, как шляпа, кроной и чешуйчатой корой, о которую тупились даже алмазные зубья механических пил. Года через два во время охоты за молодыми китами «Гелла» получила пробоину, и Ахав вместе с детьми был вынужден высадиться на планете-материке Варавии. Несколько недель им пришлось прожить в джунглях, заросших странными шарообразными деревьями, в каждом из которых обитала своя стая животных — с некоторыми из них Ольме удалось подружиться, с другими людям пришлось вести самую настоящую войну. Все остальное время она провела на Одине, лишь изредка уходя в плавание по морекосму. Неудивительно, что акклиматизация на Полдии давалась ей нелегко. Повышенная сила тяжести, избыток кислорода — все это вместе с изнурительным трудом на приисках быстро надорвало силы девушки — но не твердость ее духа.

В беспокойных снах она часто видела, как однажды утром она выходит за ворота лагеря и, незамеченная дремлющими охранниками, уходит в лес. Деревья тотчас приветственно наклоняли к ней ветки, увешенные спелыми плодами, уютная тропинка игриво стелилась у ее ног, приглашая в путь. И вот она уже преодолевает крутые подъемы предгорий и медленно, час за часом, приближается к вершине. До Одина оттуда рукой подать — прищурясь, можно было разглядеть, как отец возится с сетями на берегу, а рядом с ним на приколе покачивается на волнах новая шхуна с пышными белыми парусами…

В действительности путь по лесу оказался куда прозаичнее. Через час после жалкого обеда Ольму вместе с двумя десятками других каторжников безжалостно выгнали из бараков и, осыпая бранью, погнали к распахнутым воротам. Каждому из заключенных вручили большую корзину с двумя заплечными лямками и длинный бамбуковый шест с острым металлическим крючком на конце. Большинство «грибников» шло в лес без всякой охоты, на их утомленных лицах были заметны раздражение и страх. Видимо, подумала Ольма, сбор грибов не такое уж приятное занятие, как ей казалось во время работы на берегу реки…

Вервал нагнал девушку, как только отряд каторжников вошел под тенистые своды деревьев. Глаза гиганта возбужденно блестели, волосатая грудь, едва прикрытая лохмотьями, высоко вздымалась — казалось, он с наслаждением вдыхал горячий терпкий воздух, от которого у Ольмы сразу же разболелась голова.

— Ничего не бойся, девонька, — шепотом произнес он, делая вид, что заинтересовался стайкой синих грибов, густо облепивших трухлявый пень. — Через час-два мы подойдем к предгорьям — и тогда я дам знак вам с Лантой. А пока гляди под ноги — в лесу полно всякой дряни, бывает, встретишь и древесную змею…

Один из надсмотрщиков, держа ружье наперевес, с подозрением крикнул:

— Эй, о чем шепчетесь? Здесь не место болтать, надо работать!

Вервал широко улыбнулся и раздвинул палкой высокую траву, за которой стоял трухлявый пень.

— Я просто сказал девчонке, что эти грибы ядовиты и собирать их нельзя, разве не так, господин охранник?..

Вервал пошел впереди, легко раздвигая густые заросли красного папоротника. Изредка ему удавалось найти стайки конусообразных крапчатых грибов — и он, удовлетворенно хмыкая, ловким движением руки забрасывал добычу за плечо, прямо в раскрытую корзину. Ольма шла за ним след в след, рассеянно глядя по сторонам. Если бы не Вервал, который нарочно время от времени оставлял срезанные грибы прямо на ее пути, девушка вряд ли что-нибудь нашла. Раза два к ней подходили охранники, заглядывали в ее корзину и, недовольно ворча, отходили в сторону.

Ланту нигде не было видно, и Ольма начала всерьез беспокоиться. Ее тревога еще больше возросла, когда она увидела старуху во время привала. Оказалось, что Ланта с самого начала пристроилась к своему давнему знакомому Варге, возглавлявшему отряд охранников, и ни на минуту не отходила от него, что шепча ему на ухо. Низенький лысый Варга, воровато бегая глазками, внимательно слушал старуху. Ольме показалось, что охранник дважды взглянул в ее сторону, и она еще больше заволновалась. Вервал же только посмеивался — он знал, что Ланта не предаст их.

Через полчаса полумрак, царящий под пологом леса, начал сгущаться. И сразу же лес стал просыпаться от дневной спячки. Где-то среди крон оглушительно затрещали невидимые с земли птицы, несколько крупных ящериц затеяли возню, ловко перепрыгивая с одного ствола на другой. Раза два или три где-то неподалеку Ольма слышала треск ломающихся сучьев, чей-то топот и тяжелое дыхание — но идущий впереди Вервал даже ухом не повел. Не обращая внимания на сердитые окрики охранников, он, якобы увлекшись сбором грибов, начал удаляться от основной группы, забираясь в нехоженые дебри.

Внезапно Вервал остановился со сдавленным криком, словно увидел впереди, среди густых зарослей молодняка, что-то страшное.

— Горд! — завопил он, что было силы, протягивая вперед дрожащую руку. — Матерь божья, я вижу горда! И еще одного… Да здесь их целая стая!!

Схватив за руку перепуганную Ольму, Вервал, крича во все горло, побежал налево в самую гущу деревьев. И тут же позади них раздался дружный залп — это охранники, заняв круговую оборону, начали обстреливать невидимых пока хищников. Вокруг немедленно начался переполох. Каторжники побросали корзины и бесцельно стали носиться по болотистой низине, не зная, чего больше опасаться — то ли свирепых гордов, то ли пуль охранников. Шум и треск от их беготни еще больше напугали надсмотрщиков и вскоре они, присев на колени, уже беспорядочно посылали во мглу одну пулю за другой.