Книга Свастика в Антарктиде - Константин Дроздов

— Во-первых, я ничего не слышал о «Базе-211», а во-вторых, с чего вы взяли, что я пойду на ваши условия? Я сейчас вас просто перестреляю, а лучше всего вызову команду из СД. В их руках люди умирают очень долго.

— Девушка уж очень хороша. За такую можно все отдать. Да и других причин у вас немало. Друг ваш, Вилли Маттес, может и под машину попасть и до убежища не добежать во время бомбежки.

Маркус сделал паузу, но я молчал, и он решил продолжить:

— Есть еще одна веская причина — мы с вами почти земляки. Ваша мать — русская, значит, и вы сам почти русский. Поверьте мне, наши войска рано или поздно, но войдут в Берлин. — Маркус сделал шаг в мою сторону. Он уже не улыбался, а сверлил меня маленькими злобными глазками. — Тогда всем, кто носит вот такие мундирчики, как у вас, придется заплатить по счетам. Если же мы с вами найдем общий язык, то в будущем я смогу замолвить за вас весьма весомое слово.

— Заткнись! — заорал я, не в силах больше сдерживать себя. — Ваши комиссары в восемнадцатом году расстреляли всю семью моей матери, даже ее малолетних сестер, чья вина состояла лишь в том, что они были дворянского происхождения. Если бы моя мать за восемь лет до этого не уехала в Германию, вы бы ее тоже к стенке поставили.

— И правильно бы сделали! Тогда такие, как ты, не появились бы на свет и не расстреливали детей в наших городах и селах! Что же касается дворян, то они довели народ до полного обнищания. В ресторанах французское шампанское лилось рекой, а в деревнях в лаптях ходили. Знаешь, что такое лапти?! Эта такая обувь, которую плетут из лыка — коры деревьев. Походил бы в таких в мороз!

— Это не значит, что, отобрав власть, надо всех без разбора уничтожать. Мир надо менять, но зачем убивать миллионы? Вы же до самой войны всех без разбора расстреливали, даже своих же пролетариев. Да и сейчас заградотрядами тылы подпираете.

Маркус побледнел. Громила сделал чуть заметный шаг в сторону своего пистолета.

— Стоять, — зашипел я и повел стволом «вальтера» в его сторону.

Маркус на секунду прикрыл глаза и сглотнул слюну. Через мгновение он снова улыбнулся:

— Оставим спор, господин фон Рейн. Закончим его в другой раз. Позвольте нам уйти, а затем серьезно обдумайте мое предложение. Можете, конечно, отказаться. Я не обижусь, но Магдалену возьму себе.

— Что с ее отцом?

— Отцом? — Маркус хохотнул. — Он ей такой же отец, как и я. Он агент британской разведки, гауптштурмфюрер, как, впрочем, и сама госпожа Магдалена Хартманн.

Заметив мое замешательство, Маркус хохотнул снова:

— А вы думали, что в этом мире что-то происходит случайно? Вовсе нет. Так вот, что касается документов — завтра утром зайдите в магазинчик своего друга и оставьте у него пакет для отца своей девушки. Днем Отто Хартманн заберет его, а через пару часов вернет, и вы сможете положить его на место.

Не дожидаясь моего ответа, Маркус сделал знак Акселю, чтобы тот помог поднять тело товарища. Громила, видимо, подумывал взять с пола свое оружие, но, покосившись на меня, решил от этой затеи отказаться. Подхватив безжизненное тело, они поволокли его на лестницу. Маркус обернулся:

— Можете нас не провожать, фон Рейн, Магдалена находится под опекой другой группы.

Довольно быстро они оказались внизу. Я же стоял, не в силах пошевелиться от растерянности. Любимая девушка оказалась вражеским агентом. Закрадывались подозрения и относительно роли Вилли Маттеса. Мои невеселые размышления прервал вежливый стук в дверь. За дверью оказался шофер Германа Хорста.

— Группенфюрер Хорст направил меня за вами. Он ждет вас по случаю приема.

— Да, конечно, — рассеянно ответил я, вкладывая пистолет в кобуру. Шофер покосился на разбросанное по полу оружие. Вытолкав его из квартиры, я стал спускаться следом.

Чтобы сосредоточиться и собраться с мыслями, я сел на заднее сиденье. Размышляя над словами Маркуса относительно Магдалены, я пришел к выводу, что независимо от того, говорил он правду или нет, я должен спасти девушку. Только когда она будет в полной безопасности, я смогу спокойно разобраться в ситуации. Минуту спустя я поймал себя на мысли, что даже если она окажется вражеским агентом, я не смогу ненавидеть ее. С грустью мне пришлось констатировать факт, что я безумно влюблен.

Пока я лихорадочно рассуждал, что делать дальше, машина Хорста подкатила к его дому. Войдя в знакомые двери, я был оглушен музыкой и громкими голосами. В огромной гостиной вольготно разместились и небольшой оркестр, и около полусотни гостей. Среди них я заметил Брандта, Корелли и Лугано. А вот и Хорст заспешил навстречу мне — его седую голову было видно издалека.

— Наконец-то, Эрик!

Старик выглядел обрадованным. Он сразу же сунул мне в руку бокал с шампанским. В это же время все вокруг зааплодировали, приветствуя взошедшего на небольшую сцену рядом с оркестром Вальтера Вюста. На нем был щегольской штатский костюм, идеально подогнанный по его стройной фигуре. Держа в руке бокал, он стал говорить о величии Германии и ее грядущей победе над врагами. Я же, стоя в задних рядах аплодирующих, все пытался сосредоточиться на том, как мне помочь Магдалене.

— Рада вас видеть, Эрик, — услышал я знакомый голос и обернулся.

Передо мной стояла Мария. На ней было длинное черное платье, а волосы, как обычно, забраны в длинный хвост. В руке она держала бокал с вином. Облегающее платье придавало ее фигуре еще большую хрупкость, но голубые глаза, цепкие и холодные, как лед, говорили о твердости ее характера и уверенности в себе.

— О, Мария, я тоже рад вас видеть, — попытался улыбнуться я и поцеловал ей руку.

Она присела на диван и жестом пригласила меня присесть рядом. Вюст тем временем продолжал говорить. Я присел рядом с Марией, хотя мысли мои все также были заняты поисками Магдалены. Но для начала необходимо найти повод срочно уйти.

— Вас что-то беспокоит, Эрик. — Марии явно передавалось мое настроение, а возможно, и мысли. Я уже собирался встать и сослаться на необходимость переговорить с Хорстом, когда Мария снова заговорила:

— Вы о ком-то сильно беспокоитесь. Этот человек в беде?

Я не знал, что сказать, а врать ей было бесполезно. Я молча поставил бокал на столик. Гости опять зааплодировали, на этот раз Хорсту.

— Идите за мной, — твердо сказала Мария и, быстро встав с дивана, уверенно направилась в сторону кабинета группенфюрера. Я последовал за ней. За плотными дверьми кабинета она подошла к столу Хорста и, резко развернувшись, уставилась своими ледяными глазами на меня:

— Вы думаете о девушке. Что с ней?

Я отвел взгляд в сторону и, помедлив, сказал:

— Да, вы правы. Эта девушка мне очень дорога, и она похищена. До утра я должен найти ее. Причем этот факт я хочу сохранить в тайне.

Мария опустила глаза.

— Мне надо идти, Мария.