Книга Битва местного значения - Николай Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Противник сзади, – басит акустический информатор ИскИна.
Резкий разворот… В сетке прицела – длинное кнутоподобное тело… Выстрел… Прыжок вправо, кувырок вперед… Рядом мелькает кто-то двуногий, желтый… Свой, не обращать внимания!.. Опять в обзоре близкая человекообразная морда!.. Выстрел… Ага!!! Ноги, кол вам в дюзу, работать!!! Пронесло!.. Еще одна человекообразная морда! Выстрел… А вот, чуть левее очередной (или внеочередной?) хлыст… Выстрел… Прыжок… Индикатор – 50% заряда… Прыжок в сторону… Разворот назад… Выстрел… «Кира! Осторожно!» Чей это голос?.. Кажется, Светика… Выстрел… Уносить ноги с траектории падения… «Кирочка! Осторожно!» Опять Светик! Остальные думают друг о друге, им до собственного командира дела нет… И чему удивляешься, сам этого жаждал! Бл…дь, опять человекообразная морда!.. И хлысты справа и слева! Сколько же вас тут?.. Выстрел… Выстрел… Выстрел… Два выстрела подряд…
– Сменить аккумулятор, – басит ПТП.
Сам вижу… В сторону – прыжок, второй… Левая рука – в подсумок, за аккумулятором… Мизинец правой – скобку вниз… Левая – цепко держать, чтобы не выронить, аккумулятор на освободившееся место, в паз… Так, столбик индикатора скакнул на сто процентов…
Что там у нас творится со Светиком?.. Ага, в порядке девочка моя, цела и невредима. Ну и ладушки!
– Противник сзади, двадцать метров, – басит ПТП. – И еще один – слева, двадцать пять.
Прыжок вправо… Разворот… На развороте – выстрел и, продолжая разворот, еще один… И новый прыжок – в сторону.
– Слева, двадцать, – басит ПТП. – Справа, двадцать. Сзади, тридцать.
Неужели все на меня?.. Как прежде, на Незабудке…
В сознание стучалось какое-то соображение, но стало совсем уже не до посторонних мыслей. Некогда!.. Жизнь на кону стоит, кол мне в дюзу!
Выстрел… Еще выстрел… Прыжок… Еще выстрел… Прыжок… Выстрел… Прыжок… Как там Свети…
И тут на него обрушилась непроглядная тьма…
В общем-то ему откровенно повезло – удар змеи-хлыста пришелся по шлему, да еще очень-очень вскользь. Шейные позвонки уцелели. Однако сознание он потерял – сотрясение мозга. И был тут же отправлен в лазарет базы.
А бой оказался последним – на следующий день в оперативном районе базы не оказалось никаких следов гостей. Старшина Шакирянов, назначенный временно исполняющим обязанности командира «кентавров», получил приказ провести разведку в пещерах, из которых появлялись гости.
Разведку «кентавры» провели. Но ничего не нашли. Вторжение в здешний мир закончилось. И на базе «Скади А-три», и, видимо, на остальных базах тоже, поскольку отряд в пределах планеты начальство не передислоцировало.
Из чего и стало ясно, что главная задача «кентаврами» выполнена.
Однако Кирилл узнал об этом только через трое суток, когда пришел в себя. Все эти дни он пребывал в состоянии, о котором местные доктора (ему потом рассказала Кама-Колобок) могли сказать только одно: «Спит человек, устал очень… Ну и пусть отдыхает!»
Когда он пришел в себя, рядом никого не было. Поднял руки и ощупал голову.
К штекам были подстыкованы лайны. Значит, голова цела.
Опустил руки, скосил глаза – рядом коробочка томографа. Скосил дальше – в миллионе километров от томографа выкрашенная белой краской дверь.
Через мгновение дверь открылась – и оказалась вовсе не в миллионе километров.
– Больной пришел в себя! – незнакомый голос.
Фигура в белом халате. Медсестра?..
Потом появилась еще одна фигура.
– Слава Единому!
Голос Светика.
Кирилл снова поднял руки, потянулся к ней.
– Осторожно, больной, – незнакомый голос, – не двигайтесь, пожалуйста! Сейчас я проверю состояние вашего здоровья.
Некоторое время медсестра рассматривала дисплей томографа, потом улыбнулась:
– Все в порядке. Больной больше не больной.
Светик мгновенно оказалась рядом.
Поцелуй был сладким-сладким и долгим-долгим.
Как будто они не целовались тысячу лет. Впрочем, для Кирилла так оно и было…
Однако сестренка поцелуи прекратила.
– Не надо его так волновать, – решительно сказала она, снова глядя на дисплей.
Кирилл хотел сказать, что его скорее взволнует отсутствие поцелуев, но сообразил, что сопротивление бессмысленно.
В конце концов, лазарет предназначен для других целей, целуются совсем в иных местах…
Они со Светиком расстались, и это было словно серпом по прикольным мячикам. Она словно унесла с собой его жизнь.
День потух. Гамма Павлина, солнце Скади, и местный старбол будто закатились за горизонт.
Но тут началась целая череда новых посещений. Через палату Кирилла прошел отряд «кентавров» в полном составе. Все метелки сопровождали посещение поцелуями. И Кирилл вдруг обнаружил, что ситуация вернулась на круги своя. И Ксанка, и Сандра, и Вика Шиманская, и Пара Вин забыли своих кавалеров-защитников и снова были влюблены в своего командира. Когда он осознал этот факт, у него будто крылья выросли.
Насчет Эзотерии и Камиллы он никаких выводов сделать не мог, поскольку внешне их отношение к нему не изменилось. Но ведь они и прежде ничем не проявляли свои чувства. Скрытные до невозможности!..
Потом снова пришла Светик, и он просто не знал, как себя с нею вести. Не говорить же с самой близкой метелкой о возродившейся любви других девиц. Впрочем, она ведь не ревновала его прежде. Тем не менее подобные разговоры в подобной ситуации обрезкам противопоказаны. И вовсе не по медицинским показателям. Хотя, если подумать, то и по медицинским – тоже…
Однако разговор все-таки состоялся, пусть и не совсем тот, какого опасался Кирилл. А точнее, и совсем не тот. Однако он оказался важным.
Светик завела его сама – в тот день, когда любимого выпустили, наконец, из лазарета.
– Кира, как думаешь, почему ты попал под удар змеи?
– Не знаю, – сказал Кирилл. – Я ни с того ни с сего оказался самым слабым бойцом среди «кентавров»…
– А почему это произошло?
– Я же сказал, Светик, – не знаю.
Она посмотрела на него пристально, будто подозревала в чем-то непотребном. В неоднократной измене, например…
– А мне кажется, прекрасно знаешь!
Нет, он не знал наверняка. Однако уже начал догадываться. Но Светику об этих догадках тоже совсем незачем было знать!
Она словно пришла ему на помощь. Потому что сказала:
– Ладно, проехали. – И одарила его страстным поцелуем, тем, после которого одна дорога – при ближайшей же возможности в «комнату для релаксаций».
Больше они на тему самого слабого бойца среди «кентавров» не разговаривали.
