Книга Ответный удар - Михаил Ахманов

В шлеме, донесенный рацией, раздался шумный вздох Асенова.

– Вот они какие… целая стая или стадо… не меньше нескольких сотен…

– Не стая и не стадо, а семейная ячейка, – возразил Клаус Зибель. – Разумное существо, коллеги. Достаточно разумное, чтобы переселиться в космос, когда на Земле кроманьонцы выслеживали мамонтов у подножия вюрмских ледников[26]. Создания, отринувшие твердь планет и сотворившие свой мир таким, как им хотелось. – Зибель оглянулся и плавно повел рукой. – Не стремящиеся к контакту с другими расами, не агрессивные, не воинственные, если их не задевать. Но если кто-то их ущемляет, уничтожает корабли или препятствует их движению… Словом, лучше этого не делать.

– Отринувшие твердь планет… – задумчиво повторил Асенов. – Ну, в этом они не оригинальны, лоона эо тоже обитают большей частью в космосе. Хотя, конечно, поселения лоона и это лежбище гусениц… – Он уставился вниз, потом метнул тревожный взгляд на Коркорана. – Пол! Ты снимаешь, Пол?

– Каждую мелочь, – успокоил его Коркоран, разглядывая сбившихся в огромную кучу хозяев корабля. – Хотел бы я знать, что это с ними. Полная неподвижность, инертность, отсутствие связи с внешним миром, ни чувств, ни мыслей, ни реакции на вторжение… Спят? Залегли на зимовку? Или умерли?

– Заняты важным безотлагательным делом: ожидают потомство, – объяснил Зибель. – Они очень уязвимы в такой момент. Но, как было сказано, лучше их не трогать. Закончится этап воспроизводства, и они исчезнут, уйдут тихо-мирно, никого не беспокоя. Так и доложи Врбе и Диксону.

– И это все?

– Ну почему же… Теперь мы знаем о них немного больше – твои записи, анализы, которые делает Хельга, и наши общие наблюдения. Люди в Галактике новички, можно сказать чечако, и главная для нас проблема – выяснить, кто представляет угрозу, а кто нет. В чем бы ни заключалась цель существования сильмарри, людьми они не интересуются. В этом я полностью уверен.

– Они воюют с фаата, – заметил Коркоран.

– Воюют. И как ты думаешь, кто первый начал? – Краешек рта у Зибеля приподнялся – то была не усмешка, а лишь намек на нее. – Вот что, коллеги, давайте-ка выбираться отсюда. Нехорошо подглядывать в чужой спальне.

Сквозь бесконечную череду отверстий они поплыли к Хельге Сван и сиявшему у шлюза прожектору.

* * *

«Коммодор Литвин» поджидал эскадру за орбитой пятой планеты. Идти к Гондване было лишней тратой времени; крейсера, освободившись от грузов, двигались к периферии системы, чтобы совершить последний в этом походе прыжок. Любое место подходило для погружения в Лимб, но точку старта обычно выбирали подальше от звезды – при сильных полях тяготения область финиша размывалась. Искусство навигатора состояло в том, чтобы попасть на окраину звездной системы и чтобы группа кораблей, стартующих совместно, не оказалась разбросана на световые месяцы. Контурный привод сделал возможным полеты на очень большие расстояния, но наведение на цель требовало сложных вычислений с поправками на все мешающие факторы. Задача упрощалась, если точка старта находилась подальше от центрального светила и планет, где-нибудь в районе облака Оорта.

Итак, «Литвин» ждал, зависнув в темной холодной пустоте, экипаж отстаивал вахты, специалисты – Зибель, Асенов и Хельга Сван – просматривали записи, сделанные на корабле сильмарри, а капитан предавался раздумьям. Что-то происходило с ним, рушились некие стены в сознании, падали барьеры, раскрывались двери; незримый ментальный поток сносил обломки препятствий и увлекал его с собой, все дальше и дальше, быстрей и быстрей – но куда?.. Этого он не знал, но относился к свершавшимся переменам без страха. Такое уже было – в детстве, когда он начал ловить обрывки мыслей, воспринимать эмоции, сопереживать, попадая против желания и воли в метапсихический резонанс с чужими разумами. Тогда он испугался и, если бы не Клаус Зибель, жил бы в ужасе долгие месяцы, возможно – годы… Тогда, в детстве! Но теперь он был зрелым человеком, и перемены вызывали не испуг, не ужас, а любопытство.

В чем состояла их причина? Возможно, он достиг подходящего возраста, в котором новая мутация стала неизбежной; возможно, этот полет к Новым Мирам явился чем-то вроде пускового механизма – сам полет или то необычное, странное, что он увидел на корабле сильмарри. Его способность к восприятию ментальных образов как будто не усилилась, и Сны посещали его с прежним постоянством, однако начал проявляться новый дар: предметы, веши, окружающая обстановка вдруг заговорили с ним. Их голос был тих, видения то смутны, то отчетливы, но кратковременны, как вспышка молнии в ночи. Первый раз – хрустальный лабиринт и гибкие тела сильмарри, скользящих в сумеречном пространстве, затем другие миражи, являвшие то маму, то Йо, то дядю Павла, но приходили они не такими, как на портретах и фотографиях, а в эпизодах и ситуациях, которых в памяти Коркорана не было и быть не могло. Скажем, в тесной и темной каморке: мама опирается о стену, Йо склонилась над ней, а дядя Павел, словно защищая их обеих, стоит, закованный в боевой скафандр. И все они молоды, как будто время обратилось вспять, вернув их снова пленниками на звездолет фаата…

Эскадра миновала третий пояс астероидов и ожидалась через сутки. Утреннюю вахту несла Селина Праа; на корабле и в его окрестностях царило нерушимое спокойствие. Сменившийся с дежурства Коркоран, прищурив глаза и вытянув ноги, сидел в каюте Зибеля. Она была такой же крохотной, как его собственная, капитанская, но вместо дублирующих пультов здесь находился узкий длинный стол с парой голографических проекторов, стопкой книг, покетпьютом и растянутым над ним пленочным экраном. Стол украшала какая-то безделушка, похожая на крохотного осьминога из разноцветной пластмассы или стекла. Видимо, этот сувенир был дорог Клаусу – его защищал полупрозрачный колпак, гасивший цвета и размывавший контуры.

– Это все? – спросил Зибель.

Коркоран кивнул. Взгляд его то и дело возвращался к безделушке под колпаком, порождавшей вспыхивающую на мгновение картину: что-то завернутое в ткань на узкой, с четырьмя пальцами ладони. Рука лоона эо, автоматически отметил он.

– Интересные вещи ты рассказал… – На переносье Зибеля прорезалась глубокая морщина. – В прошлые века это называли ясновидением. Прикосновение к предмету раскрывало судьбу его хозяина – ну, например, взяв в руки ботинок, снятый с трупа, ясновидец мог изобличить убийцу. Конечно, чушь, ерунда! Но занимательно.

– Изобличать мне некого, – промолвил Коркоран. – С трупами у нас напряженка, и эта новая моя способность мне не подчиняется.

– В том смысле, что ты не можешь ею управлять?

– Да. Мелькают всякие странные эпизоды, но исключительно по своему желанию… – Он протянул руку к штуковине под колпачком. – На каракатицу или осьминога похоже. Позволь взглянуть?

– Нет. – Клаус отодвинул колпак подальше, за голопроектор. – Вещица не из тех, которые разглядывают. Как-нибудь я тебе объясню, в чем ее секрет, а сейчас, будь добр, повтори, что ты видел в корабле сильмарри. Под запись, со всеми подробностями.