Книга Соловьиная ночь - Констанция О'Бэньон

— Что ты хочешь этим сказать, мама? Лавиния прижалась своей щекой к щеке сына и возбужденно проговорила:

— Ради того, чтобы ты стал герцогом Равенуортским, я готова продать душу дьяволу! Меня ничто не остановит!

— Мне и в голову не приходило, что я могу занять место Рейли. Я не думал об этом, даже когда считал, что его уже нет в живых… Не уверен, что я хотел этого. Мне просто не по силам занять его место…

Прежде всего Лавинии хотелось разжечь в сыне самолюбие, однако она никогда даже не подозревала, что тот такого высокого мнения о своем сводном брате. Ну ничего, придет время, и она разделается с Рейли!

— Когда я вышла замуж, я и не помышляла о том, чтобы сделаться герцогиней, — сказала она. — Для этого было слишком много препятствий. Но когда умер твой дядя, а из Бельгии пришло известие о смерти Рейли, единственной помехой тому, чтобы ты получил титул герцога, оказался Джон… — внезапно во взгляде Лавинии отразилась ненависть. — Но теперь на твоем пути стоит не только Рейли, но еще и эта шельма Марагон, которая хочет навязать тебе своего ребенка!

Хью был немного шокирован ожесточенностью матери.

— Мне ничего не остается, как подчиниться Рейли — я должен поступить, как честный человек, и признать ребенка своим.

— Наверное, ты не в своем уме. Неужели ты думаешь, что я тебе это позволю? — воскликнула Лавиния и, помолчав, продолжала: — Теперь послушай меня. Во-первых, нам нужно избавиться от этой женщины. Как ты полагаешь, от нее можно откупиться?

— Вряд ли. Боюсь, что, в отличие от нас с тобой, мама, у Абигейл есть честь…

Лавиния похлопала сына по руке.

— Не беспокойся. Просто предоставь право действовать мне. Рейли не сможет навязать тебе ребенка и заставить жениться, если не найдет этой женщины. Даже если мне придется истратить все деньги твоего отца, я найду способ от нее избавиться!

На лице Хью промелькнуло беспокойство.

— Я не хочу, чтобы с Абигейл что-нибудь случилось. Я прожил с ней почти полгода. Так долго я не терпел соседства ни с одной женщиной. А с тех пор, как я ее бросил, меня мучает совесть… Тебе это не кажется странным, мама? — виновато пробормотал он. — Скажу больше, мне даже кажется, что я ее по-прежнему люблю ее.

Лавиния снисходительно улыбнулась.

— Ты влюблялся много раз, Хью. Это всегда проходит.

Хью спешно оставил Абигейл, как только получил известие о том, что ни Джона, ни Рейли больше нет в живых. Если бы не эта новость, он скорее всего все еще был бы с Абигейл. Временами он чувствовал, что ему не хватает ее нежности и любви.

— Не вижу ничего ужасного в том, что Рейли узнает о том, что мы уже женаты, — пожал плечами Хью. — Думаю, что даже буду счастлив с Абигейл.

Лавиния побледнела, едва сдерживая гнев.

— Господи, кого я только родила?! — возмутилась она. — За что ты со мной так поступаешь, Хью?

— Она прекрасная женщина, — сказал он. — Уверен, что она тебе понравится.

Лавиния так яростно затрясла головой, что ее волосы рассыпались по плечам.

— Она хоть из состоятельной семьи, Хью?

— У ее братца водятся денежки, но, кажется, Абигейл на них нечего рассчитывать. Мы поселились в самом скромном доме и живя на мои деньги. Пока они у меня были…

— Они у тебя будут! — заверила Лавиния. — Ты женишься и получишь два прекрасных дома и огромное состояние!

Хью устал сопротивляться и сдался. Он всегда уступал матери, поскольку знал, что она позаботится о нем лучше, чем он сам о себе.

— Я готов на все, чтобы ты чувствовала себя счастливой, мама. Но спорить с Рейли опасно. Тебе ведь известно, что он может быть очень жестким. И его угрозы вовсе не пустой звук. Если он пожелает, ему ничего не стоит превратить нашу жизнь в ад.

Глаза Лавинии заблестели.

— Мой глупый сыночек, — улыбнулась она, — ты переоцениваешь Рейли и недооцениваешь свою мать.

Лавиния вошла в темную детскую. Лунный свет мирно освещал колыбель, в которой в свое время спали многие поколения де Винтеров.

Она пересекла комнату и, остановившись, воззрилась на спящего младенца. Глядя на него, она не испытывала никакого умиления.

Меньше всего на свете ей улыбалось сделаться «бабушкой». По крайней мере, не бабушкой этой девчонки. Если бы это был внук — тогда другое дело. Она чувствовала, что в последнее время Хью начинает освобождаться из-под ее влияния, однако знала, что ей нужно делать…

Дитя было таким хрупким и беззащитным, что ничего не стоило лишить его жизни. Для этого было бы достаточно лишь ненадолго прикрыть подушкой его личико — и дело с концом. Никакого крика, никаких следов , никаких признаков борьбы. Никому и в голову не придет мысль о насильственной смерти.

Конечно, потом ей еще придется разделаться с этой новоявленной женушкой своего сына…

Она решительно шагнула к колыбели, но в следующую секунду вскрикнула от боли — кто-то крепко схватил ее за руку и заставил обернуться.

— Я ждал, что ты придешь, Лавиния.

— Что это значит? — воскликнула она, стараясь освободить руку.

— Я знал, что ты обязательно придешь, и решил быть неподалеку. Мне не пришлось долго ждать.

Рейли отпустил ее руку, и она с ненавистью взглянула ему в глаза.

— Надеюсь, ты не станешь подозревать меня в том, что я хотела навредить ребенку?

— Я здесь как раз для того, чтобы ты не смогла этого сделать.

Лунный свет едва освещал его лицо. В нем было что-то завораживающее. Лавиния чувствовала, что Рейли опасен, и это волновало ее. Собственно говоря, она всегда это ощущала, обычно он искусно скрывал свою силу, и только теперь увидела, на что он способен. Она представила себе, каким страстным он мог бы быть в любви, если бы ей довелось оказаться в.его объятиях…

Но она увидела в его глазах лишь презрение. Это было единственное чувство, на которое Рейли был способен по отношению к ней. Они были заклятыми врагами. На свете им двоим было тесно. Один из них должен умереть.

— Мне вовсе нет дела до ребенка, Рейли. Меня лишь интересует эта женщина, — сказала Лавиния.

— А жаль, мадам, — покачал головой Рейли, — ведь этот ребенок — ваша кровь.

— Не стоит, Рейли. Ты затеял рискованную игру.

— Я уже обдумал, как мне поступить, Лавиния. Ты отправишься в Лондон и побудешь там, пока я не найду выхода из положения.

Ее глаза вспыхнули ненавистью.

— Сейчас я у тебя в руках, Рейли, но придет время, когда я сумею тебе отплатить.

— Пока этот день еще не настал, Лавиния, — спокойно сказал он, — ты соберешь свои вещи и завтра в полдень отправишься в Лондон.

Ей хотелось с визгом вцепиться ногтями ему в лицо, но его взгляд испугал ее. Лавиния повернулась и, тяжело ступая, вышла из комнаты.