Книга Цветок Запада - Джо Беверли

— Я ваш защитник, и я обязан заботиться о моих людях!

Она поняла, что Фицроджер явно не собирался повиноваться ее приказам, и, размахнувшись изо всех сил, ударила его по щеке. Звук пощечины разнесся по всей комнате, и у него на лице появилось красное пятно. Фицроджер замер от неожиданности. Глаза у него были холодные и зеленые, как изумруды. Имоджин боялась перевести дыхание. Сейчас он меня убьет, думала она. Но потом она заметила, что он немного расслабился.

— Я думаю, что вам следует разрешить немного покомандовать и у вас должна быть хоть какая-то власть, — сказал Фицроджер, — но я вас хочу предупредить: если вы когда-нибудь при людях позволите себе что-либо подобное, вы об этом пожалеете!

Затем он повернулся и вышел, а Имоджин шлепнулась на стул. У нее от страха дрожали колени, но она все-таки осталась живой. До этого она никогда в жизни никого не била.

Но ведь он целовал меня, вспомнила Имоджин. У девушки перехватило дыхание при воспоминании о волшебных поцелуях. Они были такими сладкими, и сам Фицроджер в тот момент был совершенно иным — нежным и теплым.

А потом он ей сказал, что вышвырнул из замка ее духовника. Что он имел в виду, упоминая о некоторой власти? Так кто же на самом деле всем распоряжается в Каррисфорде?

Фицроджер, наверное, считает, что поцелуй и несколько добрых слов помогут подкупить ее, а вместе с ней прихватить и принадлежащий ей замок? Имоджин громко рассмеялась. Но потом она вспомнила, что он ничего не сказал о том, что вернет отца Фульфгана. Когда она его увидит в следующий раз, она непременно настоит на своем. Фицроджер еще узнает, кто на самом деле командует в Каррисфорде.

Фицроджер прошел по комнатам, ведущим к великолепной широкой лестнице, спускавшейся в огромный зал. Замок Каррисфорд был подлинно чудесным сооружением. Нигде в Англии он не видел ничего подобного.

Фицроджер вспомнил о владелице замка и слегка улыбнулся. Забавное и смелое создание, и у нее имелись мозги, если только она не забывала ими пользоваться. Но избаловали ее донельзя. Фицроджер не кривил душой, когда сказал ей, что она выдержала все испытания слишком хорошо для благородной девицы.

Зал уже постарались привести в порядок. Не было и намека на жуткую бойню, которая происходила в нем. Фицроджеру зал очень понравился. Но он слышал, как слуги говорили, что здесь ничего не осталось от прежней красоты и великолепия. Раньше стены покрывали вышитые шелковые драпировки. Кругом было развешано оружие, и на полках стояли дорогая посуда и золотые и серебряные кубки. Столы были покрыты вышитыми скатертями.

Во дворе он видел пристройки. Там стояли ткацкие станки, но на них никто не работал. Женщины, наверно, прятались где-то неподалеку.

Фицроджеру хотелось бы восстановить для Имоджин из Каррисфорда ее родной дом. Он начал перечислять все, что было необходимо для этого: провиант, посуда, драпировки, скатерти, вино, эль… Но даже если они сделают некоторые запасы, жить здесь будет трудно. В этот момент его размышления прервал веселый голос Рональда де Лисла.

— Друг мой, если это не девичий румянец, то мне кажется, что леди влепила тебе пощечину! За что же она ударила тебя?

Фицроджер ухмыльнулся и ответил:

— Она сама никогда не признается, но мне кажется, что Имоджин это сделала потому, что я перестал ее целовать.

Ренальд, услышав такое, поперхнулся элем.

— Правда, леди считает, что она это сделала из-за другой причины, Ренальд: это священник, который орал, что мы должны искупить каждую пролитую каплю крови и каждую отнятую жизнь. Она требует немедленно вернуть его обратно.

Пораженный Ренальд уставился на Фицроджера.

— Зачем? Ведь он требует, чтобы мы надели власяницы и истязали свою плоть бичами, — наконец произнес он.

— Таков приказ Цветка Запада, — насмешливо произнес Фицроджер.

— Ага, — невнятно пробормотал Рональд. — Ты желаешь купить хорошее отношение леди за счет ее же средств. Когда же ты наконец расскажешь этому маленькому прелестному цветочку, что ее спасли, чтобы оборвать ее же лепесточки?

— Судя по твоим словам, она больше напоминает мне не бутон розы, а неощипанную курицу. Если я собираюсь на ней жениться, то не стоит слишком усложнять ее жизнь.

— Если она беременна, тебе придется потратить много времени, чтобы убедить ее и расправиться с тем, кто сделал ей дитя.

— Это был ее дворецкий, — сказал Фицроджер.

— Этот старик? — воскликнул де Лисл и потянулся к мечу. — Я выпущу его кишки! Фицроджер потрепал Рональда по руке.

— Мне кажется, что тебе тоже нравятся цветочки, — ласково заметил он. — Успокойся, мой друг. Она моя. Дворецкий вскоре прибудет сюда, чтобы управлять замком.

— И ты ему простишь то, что он натворил? — возмутился Ренальд. Глаза у него сверкали от гнева.

— Леди Имоджин уверила меня, что все было сделано с ее согласия, — мягко заметил Фицроджер. — Это была ее идея, и она этим очень гордится. Если леди счастлива, почему же я должен за нее переживать?

В этот момент на лестнице появилась Имоджин. Она была просто прелестна в своей шелковой тунике и без всякого намека на беременность. Ничто также не напоминало о том, что у нее случился внезапный выкидыш.

— Так все это было нарочно подстроено? — непонимающе поинтересовался Ренальд. — Странно, почему ты не поколотил ее за это? — продолжил де Лисл.

— Я не стану мять такой прелестный цветок. Я давно об этом догадывался, и потом для меня это не имеет никакого значения. Да и леди Имоджин чувствовала себя в полной безопасности, — сказал Фицроджер. Он встал и предложил руку леди Имоджин — хозяйке замка Каррисфорд.

Имоджин во все глаза смотрела на Фицроджера, но он оставался невозмутимым. Она была рада, что след от удара у него на щеке исчез.

— Как ваши ноги? — ласково спросил он ее. — Я попытаюсь найти сапожника, чтобы он смастерил для вас какую-нибудь обувь.

— Я уже понемногу могу ходить.

Имоджин оглядела зал и чуть не заплакала. Там не осталось почти ничего. Кое-где на дереве были следы от ударов мечами. Исчезли прекрасные гобелены, пол был голым, на полках больше не стояли кубки и блюда. В зале были только они втроем, и сюда не доносился шум со двора.

— Где же все? — спросила Имоджин.

— Они испугались и попрятались, но непременно вернутся, — ответил Фицроджер.

Она обрадовалась, когда увидела четырех собак, лежащих рядом со столом, но потом присмотрелась и поняла, что это не ее собаки. Этот зал уже почти ничем не напоминал ей о прежнем уюте собственного дома.

Имоджин, обращаясь к Фицроджеру, произнесла резким и властным тоном:

— Милорд, здесь предстоит проделать огромную работу. После завтрака я обследую замок и поговорю с людьми, которые остались в живых. Мне нужно прикинуть, что здесь можно поправить и починить и что придется вновь приобрести.