Книга Мой талисман - Татьяна Романова

– Вот и отлично, – обрадовался тайный советник, – только зовите меня, пожалуйста, по имени-отчеству, Николаем Александровичем, ведь нам придется работать очень плотно.

– Благодарю, но и вы тогда зовите меня Сергеем Ивановичем, – попросил князь.

– Конечно, – обрадовался Вольский и заговорил о деталях предстоящей работы. Пока еще ничего не было, и нужно было объять необъятное, но, глядя на сосредоточенное волевое лицо своего молодого коллеги, Николай Александрович интуитивно понял, что они справятся.

Коляска катила по Невскому проспекту. Осенний вечер был промозглым и очень темным, улица освещалась только огнями факелов, горящих у некоторых дверей, и светом из окон. Еще до войны в Санкт-Петербурге собирались установить газовые фонари, но тогда не успели, а теперь все, видимо, забылось. Однако Сергею было уютно в темноте кареты. Впереди была новая трудная работа, и сейчас были, может быть, последние спокойные дни. Он договорился с Вольским, что поработает с инженерами на верфях, потом проедет по оружейным заводам и, получив необходимый уровень понимания в тех вопросах, которыми собирается заниматься, отправится обратно в Лондон.

«Месяца два-три я могу затратить на эту инженерную подготовку, – подумал Сергей, – и смогу видеть Ольгу».

Теплая волна, прокатившись по сердцу, подняла настроение. Его ангел большеглазой девочкой в белом платье, спускающейся по лестнице, вновь всплыла из глубин памяти.

«Милая, как же ты меня встретишь? – подумал князь. – Я свалял дурака, но тогда удар был слишком сильным, и, главное, все произошло через три месяца после злополучной несостоявшейся свадьбы в Лондоне».

Сергей в который раз подумал, что благодаря этому нежному ангелу он так быстро оправился от безмерного унижения, поняв, что его чувство к Кате не было глубоким. Малышка вылечила его своей преданностью и бесхитростной, такой открытой любовью. Да он должен был ноги ей целовать, а он повернулся и сбежал. Чего теперь стоили все его оправдания, он просто не захотел объясняться с мужчиной, победившим его в борьбе за женщину. Какая разница, что для Черкасского Катя была судьбой, а для него только увлечением, его мужское «я» не смогло смириться с публичным унижением. А теперь это самое «я» кричало, что его нежный ангел должен быть с ним.

«Господи, пошли мне удачу, пусть она простит меня и примет обратно, – мысленно попросил Сергей, – и я больше никогда не предам ее доверия».

Коляска остановилась у крыльца, и лакей поспешил отворить перед князем дверь.

– Ваша светлость, графиня просила вас прибыть в гостиную, она и барышни уже поужинали, – отрапортовал он.

– Хорошо, – кивнул Сергей. Погруженный в свои мысли, он даже не обратил внимания на то, что лакей сказал «барышни».

Молодой человек привычно направился в любимую комнату сестры. Уже в дверях он услышал веселый смех. Заливисто хохотали молодые девушки. Два молодых голоса, перебивая друг друга, говорили что-то о камер-фрейлине. Уже поняв, кого увидит, князь остановился в дверях. Но он не ожидал, что увиденное поразит его в самое сердце. В кресле около камина, сверкая очаровательной улыбкой, сидела ослепительная красавица. Все в ней было совершенно: точеные черты нежного лица, блестящие каштановые локоны вдоль щек, бархатистые темно-серые глаза с приподнятыми, как у восточных женщин, уголками. Красавица была так хороша, что оторвать от нее глаз было невозможно. Но куда же делась трогательная, угловатая девушка-подросток? С той было так просто и легко, а эта великолепная молодая женщина была бесподобна, и, самое главное, она была совершенно недосягаема.

– А вот и Серж, – обрадованно встала ему навстречу сестра, – знакомься – с Натали приехала ее подруга княжна Ольга Черкасская.

– Мы знакомы, – спокойно сказала девушка, окинув вошедшего равнодушным взглядом, – мы виделись два года назад в имении крестного.

Сергей не мог поверить, что этот равнодушный голос принадлежит его нежному ангелу, у той все ее чувства были написаны на лице. А теперь эта мраморная статуя в бархатном фрейлинском платье с алмазном шифром на голубом банте смотрела на него, как на пустое место! Он совершенно не был к этому готов. Столько мечтать и получить равнодушный кивок!..

– Сергей! – прозвучал удивленный возглас Сони.

Поняв, что он ведет себя неприлично, князь собрался с мыслями и ответил:

– Да, княжна права, мы действительно встречались у дяди. Только теперь ее светлость очень повзрослела, ее совершенно невозможно узнать!

– Да, девочки выросли и стали настоящими красавицами, – поддержала разговор Соня, – а в этих бархатных платьях они совсем взрослые.

– Этот фасон одинаков и для фрейлин, и для старших дам. Все фрейлины императрицы гораздо старше нас с Холи, камер-фрейлина, наверное, ровесница дяде, а гофмейстерина – вообще старуха, – простодушно заметила Натали, поднимаясь навстречу князю Сергею. – Как я рада, что хоть вы приехали, мама хочет меня бросить!

– Я буду в столице месяца три, – осторожно ответил молодой человек, – у меня дела в министерстве, а потом уеду в Лондон.

– Может быть, мама успеет вернуться до вашего отъезда, – предположила его племянница.

– Вряд ли, дорогая, – вздохнула графиня Софи, – если с дедушкой все обойдется, я вернусь месяцев через пять, а ты пока поживешь у Черкасских.

Натали надулась и начала что-то обиженно выговаривать матери, Соня виновато успокаивала дочь, но князь Сергей их не слышал. Все его внимание поглощала невозмутимо молчащая сероглазая красавица. Она была абсолютно бесстрастна. Твердо выдержав его пристальный взгляд, она даже бровью не повела. Спокойно поглядев в его глаза, княжна повернулась к спорящим и примирительно сказала:

– Натали, не расстраивай матушку, мы отлично проведем время, ожидая ее. Работа у нас нетрудная, императрица – ангел, она так добра и внимательна к нам, проводить с ней время – одно удовольствие. А когда мы будем свободны, Катя обещала вывозить нас на балы и приемы. Вот увидишь – будет очень весело.

«Понятно, они намереваются выезжать! Не знаю, как племянница – а княжна при такой красоте к концу сезона непременно найдет жениха, – расстроенно подумал Сергей, – и я, похоже, никак не вхожу в круг претендентов».

Это окончательно испортило настроение князя. Так бережно лелеемые мечты разбились на тысячу кусков, как драгоценная старинная ваза в его далеком детстве. Только тогда все обошлось легким упреком, полученным от матери, а теперь он упрекал себя сам. Нужно все было решить еще два года назад. Можно было добиться согласия Алексея Черкасского, объявить о помолвке, тогда на его невесту уже никто не претендовал бы. Молодой человек мысленно выругался. Какого дурака он свалял!

Княжна Ольга посмотрела на часы, стоящие на камине, и поднялась.

– Спасибо за прием, но мне пора, Катя будет беспокоиться, – объявила она.

– Конечно, дорогая, мисс Даун поедет с тобой, а Серж вас проводит, – сказала графиня и обернулась к брату. – Ты проводишь княжну?