Книга Глубокий контакт - Андрей Астахов

— Вы плохо знаете американцев, Ник, — сказал Сайкс. — Мы упрямый народ. С вами или без вас я туда все равно отправлюсь. Просто мне показалось, что вдвоем нам было бы веселее тратить наши Нобелевские премии.

— То есть, вы не передумали?

— Абсолютно. Я договорился с одним парнем, у которого есть экранолет. За полторы тысячи он доставит нас на север, поближе к Территории Хаоса. Осталось назвать точное место.

— Хорошо, — Северянин протянул американцу руку. — Одному умирать тяжело. Отправляемся за смертью — и за Нобелевскими премиями.

После раскаленной улицы темный и прохладный холл гостиницы казался преддверием рая. Северянин сразу направился к лифту, но портье внезапно его окликнул.

— Вас спрашивали, господин Кольцов, — пояснил он, когда Северянин подошел к стойке. — Молодая женщина. Она сейчас в баре, сказала, что будет вас там ждать.

В первый момент Северянин подумал о Клариссе Эстергази. Однако потом сообразил, что они с Клариссой все друг другу сказали. Тогда единственной женщиной, которая может им интересоваться на Аваллоне, остается…

Анна сидела не за столиком, а у стойки бара, подперев голову рукой и глядя в зеркальную стену. Увидев Северянина, она заулыбалась, протянула ему руку.

— Думала, мне придется прождать вас дольше, — сказала она. — Простите, что навязываю вам свою компанию. Но я узнала о Плантаторе. Какой ужас!

— Вы сами говорили мне, что Аваллон скверное место. А Плантатор знал, что его ждет. Заказать вам что-нибудь?

— Спасибо, не стоит. Я уже выпила литра два лимонада, пока вас ждала. А вы откуда знаете про Плантатора?

— Меня вчера разбудила полиция. Пришлось давать кое-какие объяснения.

— Вот как! — Анна нахмурилась. — Печально слышать, что у вас появились проблемы.

— Никаких проблем нет. Мы мило побеседовали, и все разъяснилось. В конце концов, полицию вполне устроили мои объяснения.

— Николай, я должна вам рассказать кое-что. Я ведь была с вами… не до конца откровенна. Когда Вадим прибыл на Аваллон и начал работать, он сразу заинтересовался тем, что происходит на Территории Хаоса. Естественно, Вадим решил туда попасть. Опытные грабберы его отговаривали, называли это пустой и опасной затеей, но Вадим — он всегда был упрямым, еще с детства. Он вбил себе в голову, что обязательно должен проникнуть за Линию. Меня он тоже не слушал. Вот тогда он и встретил Плантатора.

— И Плантатор предложил ему свои услуги как проводник?

— Думаю, да.

— Значит, они побывали там вместе? Интересно.

— Все случилось ровно год назад. Вадим сказал мне, что отправляется на Север. С ними был еще один граббер по прозвищу Оформитель. Потом Вадим пропал на два месяца. Я ужасно переживала, потому что никаких вестей от него не было. А через два месяца, в свой день рождения, я получила электронное сообщение от Артура — это товарищ Вадима, можно сказать, близкий друг. Артур сообщал, что они с Вадимом находятся в Уваре, что все хорошо, все здоровы, и Вадим посылает мне привет и поздравления. Боже, как я радовалась! Вся эта безумная затея закончилась благополучно — по крайней мере, мне так казалось.

— И Вадим тогда побывал на Территории Хаоса?

— Не знаю. Я пыталась расспросить об этом Плантатора, когда он у нас появился, но он мне ничего не сказал, только отшучивался. Он вообще был скрытным. А Вадим мне ничего не рассказывал. Только один раз, под Новый год, он со мной разоткровенничался и сказал: «Все, что рассказывают про Территорию Хаоса — ложь. Уж поверь мне. Я сам видел». Правда, я так и не узнала толком, что он там видел. Вадим говорил, что необходимо снарядить за Линию подготовленную экспедицию. Лезть туда в одиночку — безумие. Кстати, вы все еще хотите встретиться с Вадимом?

— Больше, чем когда-либо. Я ведь тоже собрался проникнуть на Территорию Хаоса.

— Вы с ума сошли, — в глазах Анны появился ужас. — Вам-то что там нужно?

— Бессмертие. Не для меня — для человека, который мне дороже жизни.

— Вы верите в Панацею?

— Верю. И вы верите. И Вадим. Простите мне мою прямоту, но Панацея его интересует не меньше, чем груз «Нимрода». Панацея — это шанс для всех.

— Вы правы, — Анна подняла на Северянина взгляд, и в ее глазах была глубокая искренняя печаль. — Вера в Панацею — это все, что у меня осталось. Я не говорила вам, считала, что знать вам об этом незачем. Дело в том, что Вадим болен. У него лепрекс, лучевая проказа. Эта болезнь не лечится. Поэтому я тоже верю… хочу верить, что Панацея — это не вымысел. Я очень хочу, чтобы Вадим жил. Понимаете?

— Конечно, понимаю, — Северянин нежно пожал тонкие пальцы девушки. — Вадим будет жить. И если вы поможете, мы будем искать это вещество вместе. Так где сейчас ваш брат?

— Он в Долине Бурь, — помолчав, сказала Анна. — Прииск «Веселые рудокопы». Я сказала ему о вас, и он готов с вами поговорить.

ІX. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ

Лучевая проказа — характерное хроническое заболевание, встречающееся среди грабберов Аваллона. Этиология неизвестна, предположительно болезнь вызывается воздействием некоторых излучений.

Типичные симптомы заболевания; затвердение участков кожи (как правило, на лице и передней части туловища), склеродермия, поражение подкожной клечатки, позднее — склеротические поражения глаз, внутренних органов, соединительной ткани. Случаев полного излечения от лучевой проказы пока не зарегистрировано.

(Дж. Таунсенд, К.Гриф, «Краткий справочник астробиолога»)

Вчера я совершил две ошибки. Во-первых, я связался с Сайксом. Я еще не знаю, что ждет меня впереди, но нервозность и щенячий оптимизм Сайкса почему-то действуют на меня угнетающе. Археолог просто фонтанирует идеями — он абсолютно убежден, что за Линией его ждут невероятные открытия. Этим утром, когда мы садились в кабину экранолета, он заявил мне, что знает о Территории Хаоса то, чего не знает никто. Правда, он так мне ничего и не пояснил. Странный парень. Боюсь, из-за него у меня могут возникнуть проблемы. Не думаю, что Сайкс понравится Апостолу.

Вторая моя ошибка — это Анна. Вчера, когда мы прощались с ней в холле гостиницы, я прочитал в ее глазах неожиданную для меня вещь — она не хотела уходить. Она ждала, что я приглашу ее к себе или напрошусь к ней. Она ждала продолжения, я же… Почему она решила, что наши с ней отношения могут выйти за рамки деловых? Я не давал ей повода. Видимо, женщина остается женщиной даже на Аваллоне. Анна очень красива. Более того, она вызывает во мне желание. Но между нами стоит Катя. Анна должна меня понять. Я не могу и не хочу использовать ее жажду любви, потому что знаю — я никогда не смогу принадлежать ей целиком. Мое сердце находится в сорока семи парсеках отсюда, в ледяном чреве криокамеры. Наверное, я глупец. Но я таков, какой есть. Измениться я не могу.