Книга Каньон Холодных Сердец - Клайв Баркер

Тодд наотрез отказался покидать скамейку, хотя она стояла напротив входной двери, сразу за автоматом газированной воды, на виду у всех посетителей больницы. Марко отправился домой, чтобы привезти ему в термосе кофе и что-нибудь поесть.

Парад страждущих начался довольно рано. Минуты две спустя после ухода Марко в больнице появилась взволнованная дама, которая сбила своей машиной кота. Тот, еще живой, но насмерть перепуганный и израненный, находился у нее в салоне. К нему на помощь направились две медсестры в кожаных, плотно облегающих руки перчатках. Держа наготове шприц, они собирались ввести жертве успокоительное лекарство, однако обратно вернулись с рыдающей дамой и трупом кота. Горе женщины казалось безмерным. Она попыталась поблагодарить медсестер за помощь, но ее слова потонули в потоке слез. В этот роковой час произошло еще шесть несчастных случаев, каждый из которых закончился трагически. Недосыпание начало брать свое, и Тодд воспринимал все происходящее как во сне. Время от времени его веки на несколько секунд смыкались и полные драматизма сцены мелькали у него перед глазами, словно фильмы с вырезанными кадрами: люди резко перемещались из одного положения в другое. В первое мгновение человек входил в дверь, во второе (зачастую сквозь слезы или в резком обвинительном тоне) разговаривал с одной из медсестер, а в третье – либо его уже не было, либо он направлялся к выходу.

К великому удивлению Тодда, никто не останавливал на нем взгляда. Возможно, потому, что на покосившейся скамейке рядом со сломанным автоматом с газировкой в круглосуточной ветеринарной клинике менее всего ожидали увидеть Тодда Пикетта. Но было не исключено также и то, что его видели, узнавали, но не обращали на него никакого внимания. Очевидно, присутствие какой-то кинозвезды, сидящей на сломанной скамейке, для них было ничто по сравнению с теми делами, которые привели их в больницу: крыса, у которой начался абсцесс, или кошка, не сумевшая разрешиться седьмым котенком, или морская свинка, что встретила свой смертный час в обувной коробке, или пудель, постоянно кусавший сам себя. Кто-то страдал от блох, кто-то от чесотки, кто-то – как, например, две канарейки – от ненависти друг к другу, и этим драмам не было конца.

Марко доставил кофе и сэндвичи. Сделав несколько глотков бодрящего напитка, Тодд немного оживился.

Подойдя к передней стойке, он в очередной раз осведомился, нельзя ли ему увидеть дневного доктора. На этот раз ему повезло, и его удостоила вниманием доктор Отис, бледная, худощавая девушка на вид не старше восемнадцати лет, взгляд которой все время скользил мимо собеседника (по тому, как она смотрела на Марко и других посетителей, Тодд понял, что во время разговора отводить глаза в сторону было у нее в привычке). Из ее слов Тодд узнал, что рентген сделают Демпси через полчаса, а снимки, скорее всего, будут готовы только назавтра. Услышанное окончательно вывело Тодда из себя. Такое с ним случалось редко, но уж если случалось, то зрелище было впечатляющим. Шея его покрылась красными пятнами, желваки разбухли, глаза стали холоднее льда.

– Я привез свою собаку сюда в пять утра, – резко начал он, – и с тех пор сижу вот на этой самой скамейке. Видите вы эту скамейку, спрашиваю я вас, или нет?

– Да, я…

– Вот здесь, на этом самом месте, я торчу с шести часов утра. А сейчас уже почти одиннадцать. Несколько раз я просил вас хотя бы из элементарного уважения к посетителю выйти и сказать, в каком состоянии находится мой пес. Причем вежливо просил. И всякий раз мне повторяли одно и то же: что вы очень заняты.

– Сегодня было, как никогда, безумное утро, мистер…

– Пикетт. Меня зовут Пикетт.

– Да, мистер Пикетт. Боюсь, я не смогу…

– Ну хватит. Хватит твердить, что вы не сможете сделать рентген до завтра, потому что вы это сможете. И сделаете. Я хочу, чтобы о моей собаке позаботились. И если вы сейчас же не уделите ей внимание, я отвезу ее в другое место, где она получит соответствующий уход. И уж поверьте мне на слово, я постараюсь, чтобы в каждой газете штата Калифорния…

В этот момент в вестибюле появилась дама по возрасту старше доктора Отис – очевидно, директор клиники.

– Мистер Пикетт, – взяв руку Тодда, она крепко пожала ее, – меня зовут Корделия Симпсон. Все хорошо, Андрэ, мистером Пикеттом я займусь сама.

Молодая доктор ретировалась. Лицо у нее стало еще бледнее, чем было в начале разговора.

– Я слышала почти все, что вы говорили Андрэ.

– Послушайте, мне очень жаль. Это вообще не в моем стиле. Я не люблю говорить на повышенных тонах, но…

– Не волнуйтесь, все в порядке. Я все прекрасно понимаю. Вы устали и встревожены из-за..

– Демпси.

– Да, из-за Демпси.

– Мне сказали, что ему сделают рентген и результаты будут готовы сегодня днем.

– Понимаете, скорость изготовления снимков в таких случаях зависит от объема работы, мистер Пикетт, – произнесла Корделия сдержанным тоном, пытаясь сохранить маску благовоспитанности. Она была англичанкой, и выражение ее лица, а также манера говорить давали собеседнику понять, что в сердитом состоянии она не станет с ним любезничать. – В одном из номеров «Эл-Эй тайме» за прошлый год я читала о вас статью. Насколько я помню, на обложке журнала вы были сфотографированы вместе с Демпси. Вполне очевидно, вы очень привязаны к этой собаке. Словом, вот что я собираюсь сделать. – Она взглянула на часы. – Рентгенолог займется Демпси прямо сейчас, и я гарантирую, что результаты будут готовы… к шести вечера. Возможно, даже раньше, но не позже шести.

– А когда я смогу увезти его домой?

– Вы хотели бы забрать его сейчас?

– Да.

– Но он еще находится под действием лекарств. Боюсь, он не сможет передвигаться.

– Я отнесу его на руках.

Корделия кивнула. Очевидно, она поняла, что спорить бесполезно.

– Я пришлю за вами сестру, когда будет все сделано. А это его? – осведомилась она, указав на лежавшее на скамейке стеганое одеяло. Поджидая в вестибюле Демпси, Тодд безотчетно обнимал эту вещь. Неудивительно, что люди, мягко говоря, его сторонились.

– Да, – ответил он.

– Хотите, я заверну в него Демпси?

– Спасибо.

Корделия подхватила одеяло.

– Примите мои извинения, мистер Пикетт, – сказала она, – из-за причиненных вам неудобств. Наши врачи ужасно перегружены. И хоть это и неприятно говорить, но зачастую те, кто прекрасно ладит с животными, не умеют должным образом обращаться с людьми.

Через десять минут в вестибюле появился плотный латиноамериканец, который нес на руках завернутого в одеяло сонного Демпси. Уши пса слегка встрепенулись, и Тодд сразу почувствовал, как много значит для его питомца ощущать рядом хозяина, слышать его голос.

– Мы едем домой, старина, – тихо сказал ему Тодд, спускаясь по лестнице на улицу и поворачивая в сторону парковки, где Марко разогревал мотор.