Книга Честный враг - наполовину друг - Сергей Самаров

Через курьера на адрес одного моего друга передали диски с шифрующими программами. Отдельно по электронной почте пришла инструкция по работе с этими дисками. Сложности никакой. Поставил программу на компьютер, в момент зашифровки поставил один диск, набрал первую шифрующую комбинацию, как опознавательный знак, и запустил программу. При расшифровывании все в обратном порядке. Программа, как меня предупредили, эксклюзивная, разработанная фирмой специально для скрытной работы с клиентами.

Я вытащил страницу из принтера и стал читать текст. Главный вопрос, который мне изначально необходимо было решить, сводился к тому, кто собирал сведения о медиахолдинге и о состоянии банковских счетов Катрин, и куда эти сведения передавались. То есть я хотел узнать, кто готовил против меня провокацию, следовательно, кто виновен в превращении меня из молодого и многообещающего доктора наук в эмира боевиков. Для меня это было важно, и без решения данного вопроса я уехать из страны не хотел.

Вторая часть вопроса была более сложной. На первую часть мне ответили почти сразу – заинтересовалась мной чеченская криминальная группировка в Лондоне, тесно связанная с такими же группировками, что существуют практически во всех крупных городах России. Мне даже поименно перечислили тех, кто и в каких действиях участвовал, кто какие суммы платил отдельным государственным чиновникам или служащим компаний, кто кому угрожал расправой в случае отказа от сотрудничества. Полномочия у бандитов были, видимо, большие, и финансы на подготовку были затрачены тоже немалые. Кое-кого сумели найти там же, в Лондоне, попробовали добыть информацию, но ответная реакция последовала незамедлительно. Даже слух пошел о войне между различными криминальными структурами, потому что участники акции пропадали без следа, лишь два трупа удалось выловить из Темзы. Оба с огнестрельными ранениями. Оставшиеся в живых срочно покидали Англию и перебирались домой, в Чечню, но по подложным документам, поскольку по своим документам ехать в родные края для них было опасно. Тут уж мое детективное агентство развернулось, поскольку имело выходы на всех изготовителей липовых паспортов, водительских удостоверений, страховок и прочего. И все координаты переходили ко мне.

Оставалось только начать действовать активно...

В бытность мою эмирскую возможностей для этого я практически не имел и занимался чаще решением чужих проблем, чем своих. Так, случилось однажды перехватить одного за другим двоих бандитов, которые бандитами считали и звали меня и моих людей, а себя чуть ли не представителями федеральных сил. Для этого они имели кое-какие основания, поскольку, по возвращению из Лондона с новыми документами, не отражающими их уголовное прошлое, оба пошли работать в милицию, причем имея на руках даже какие-то дипломы, тоже, естественно, нарисованные опытной рукой профессионалов своего дела, и эти люди сразу получили офицерские должности и звания. Ну, естественно, кому-то сколько-то пришлось и за это заплатить. Коррупция на Востоке считается делом престижным и обязательным, а кто взятки не берет, тот занимаемой должности не стоит.

Свою лондонскую операцию, как они ее называли, оба хорошо помнили и с удовольствием откровенничали, сваливая все на других, кто ими руководил, но по сути своей они были мелкими сошками с большим самомнением и знали мало. Хотя и сообщили мне, что в один из моментов оба принимали участие в разработке плана похищения обоих моих детей. Но потом из Грозного на этот план наложили запрет, и дело затухло, хотя на подготовительном этапе было уже даже оплачено. Этот эпизод заставил меня срочно подумать о создании охранной структуры там же, в Лондоне. Катрин стала официальной ее хозяйкой, а сама структура, помимо других дел, осуществляла охрану нашего дома и наших детей. И все негласно, аккуратно. Даже сыскное агентство не смогло заметить появления рядом с Катрин новых лиц с определенными функциями. А сыскное агентство тоже за всем слегка присматривало. Но на них в плане охраны я не надеялся. Охранники должны получать заработную плату из рук того, кого они охраняют. И только тогда на них можно положиться.

Короче говоря, та парочка ментов, что попала ко мне в руки, хотела откровенничать, но откровения не получилось. Отпускать их – это значит всерьез натравить на свою семью криминальные структуры. Если кто-то вознамерится кого-то убить, никакая охрана защитить не сможет. Современные дальнобойные снайперские винтовки стреляют на три с лишним километра. Прятаться от них – это значит вообще не жить... А я хотел, чтобы мои жена и дети, да и мама моя, делящая с ними дом, жили нормальной жизнью, могли гулять, резвиться, развлекаться, заниматься спортом или тем, что им по душе. Не каждому ребенку выпадает возможность заниматься тем, что нравится. Моим детям эта возможность предоставилась, и я не хотел, чтобы она же спрятала их в четырех стенах без возможности свободно дышать воздухом.

Менты клялись, что готовы работать на меня, и работать бесплатно. Обещали для меня кучу фактов собрать. Я поверил, что они готовы. Но только до того момента, как на свободе окажутся. Они могли бы назвать основных действующих лиц операции против моей семьи. Но назвали только троих, значащих, как я понял, не больше, чем они сами. Пришлось их расстрелять...

Другие менты, до которых я добраться не успел, оформили это тоже как террористический акт против силовых структур. Мне, впрочем, было все равно. Но мне хотелось добраться до главных действующих лиц...

Фамилия человека, что стояла в проекте договора о продаже медиахолдинга – я при побеге из следственного комитета этот договор прихватил с собой – была мне знакома. Иналуков Зубаир Джунидович... Этот человек, экономист по профессии, работал в экономическом блоке правительства Чечни, когда нынешний президент еще руководил правительством. Но сам этот человек, естественно, не мог иметь большое влияние и большой властью не обладал, чтобы развернуть большую многоходовую операцию, включающую в себя даже организацию террористического акта на одном из московских вокзалов. Кто-то за этим стоял, стоял кто-то более крупный и серьезный, и мне очень хотелось узнать, кто именно. Была надежда, что человек, имя которого было вписано в договор, знает больше других, и мне необходимо было с ним приватно побеседовать. Но у меня никак не хватало времени, чтобы добраться до Зубаира Джунидовича Иналукова. Мой отряд – парни, которых я поднял с насиженных мест и которые мне доверились и пошли за мной – отнимал все время и все силы. Как-то так само собой получилось, что, имея под рукой боевую мощь, я не имел возможности этой мощью воспользоваться так, как хотел бы, как задумывал первоначально.

И вот теперь весь мой отряд состоит только из меня и Давида Копченого.

Признаюсь, у меня давно зрела идея или распустить своих парней по домам, или передать их в руки какого-то другого человека, только обязательно достойного и честного, умного и обладающего необходимым авторитетом, а самому углубиться в дела, которые меня волновали. Иногда от безысходности, от невозможности заняться своими делами и делами семьи подступала смертная тоска. Но все амнистии прошли, новой, кажется, не предвиделось, и никто уже не принял бы моих парней с распростертыми объятиями. А отпускать их в камеру следственного изолятора было бы жестоко. Они достойны большего. И человека, с которым отряд не скатится до откровенного бандитизма, тоже не подворачивалось. И я вынужден был с тоской тянуть свою лямку...