Книга Травля лисы - Александр Новиков

Петрухин повесил трубку, вытащил карту. Улыбнулся дамам. Гусева в ответ состроила страшненькую гримасу, которая, видимо, должна была означать улыбку. Одного зуба в нижней челюсти не хватало. Улыбка от этого выглядела пародией. Но страшной пародией.

— Прошу, — сказал Петрухин, делая галантный жест.

Марина протянула Любовнице карту, и та быстро схватила ее. Петрухин отошел на несколько шагов в сторону. Все шло как по-писаному. Любовница, не заглядывая в шпаргалку, уверенно набирала номер.

…В гостиной Лисы сидели у телефона специально приглашенные соседки-понятые. Через включенную громкую связь они могли слушать весь разговор… Вообще-то Купцов хотел пригласить на эту акцию следачку прокуратурскую, но ничего из этого не вышло.

— Але! Ты еще жива, сучка недострелянная? — произнесла Любовница. Она говорила негромко, прикрывала трубку левой ладонью, но Петрухин услышал. Он давно заметил, что, когда требовалось, чувства у него обострялись. — Зажилась ты, тварь такая, зажилась. Ты бы лучше не ждала, пока мы снова за тобой придем. Ты бы лучше, сука, сама в петлю прыгнула… в шелковую, в шелковую!

Любовница засмеялась. Мерзко, ненатурально. Петрухин обернулся. Увидел на лице Любовницы странное выражение… еще более странное выражение жадного восторга было на лице у Марины. Она слегка приоткрыла рот, и белая полоска зубов вспыхнула между полосками ярко-красной помады. Чем-то Марина напоминала мелкого грызуна, поймавшего добычу… Смотреть на нее было противно.

Любовница бросила в трубку еще несколько фраз. Все примерно одинаковые. Оборвала разговор. Петрухин видел, как Марина сама вытащила карту из аппарата, убрала в сумочку… Ну-ну, конспираторша ты наша!

— Все, девочки? — жизнерадостно спросил Петрухин. — Не будем больше звонить?… А может, мне свой телефончик черканете?

Ему не ответили, прошли мимо. От этой пары пахло духами, потом и ненавистью.

— Бабки, — говорила Марине Любовница. — Бабки давай, у меня кумар скоро придет.

— А что она? — спрашивала Марина. — Что она сказала?

— Она запищала как крыса… Ты бабки давай. Она уже петлю мылит.

Они прошли мимо. Они прошли и унесли с собой запах духов. А запах ненависти остался. Дмитрий передернул плечами.

* * *

После звонка Лисе Марина заказала шампанского, а Любовница совершенно незаметно для партнеров вдруг куда-то исчезла. Вернулась она минут через десять. Совершенно очевидно — вдетая {сделавшая инъекцию наркотика (жарг.)}. Марина пыталась угостить напарницу шампанским… куда там! Разве героинисту нужно что-то, кроме геры?

Потом Марина, поднабравшись шампанского, стала названивать Лисе. Этот вариант был загодя предусмотрен, и Лиса к аппарату не подходила. С каждым звонком Марина все больше возбуждалась. После четвертого она сказала задремывающей Любовнице:

— Поехали.

— Поехали, — согласилась Гусева.

Она не спрашивала — куда и зачем, ей было все равно… Когда две убийцы вышли на проспект Науки ловить транспорт, первым «подвернулся» Купцов. От того господина, что сидел пять минут назад в кафе, водила-бомбила отличался здорово: исчезли галстук и пиджак. Вместо них появились кожаный жилет, темные очки, бейсболка и, разумеется, жевательная резинка во рту — драйвер, короче. Бомбила.

Перекрывая звук магнитолы, Купцов заорал:

— Куды полетим, красавицы?

И услышал в ответ то, что и предполагал:

— На Английскую набережную. Купцов нисколько не удивился цинизму, наглости и инфантильности Марины Чибиревой. Он давно уже ничему не удивлялся. Он незаметно кивнул головой стоящему на крылечке кафе Петрухину: да, Дима, именно туда, куда мы с тобой и предполагали. Петрухин глазами показал: понял.

Когда подъехали к дому Борисова, Любовница уже спала. Марина все время курила, несколько раз прикладывалась к плоской фляжке с коричневой жидкостью. Что именно было во фляжке, Купцов не знал — разглядеть этикетку не удавалось.

Ехали долго. Когда подъехали, во дворе дома стоял «фольксваген». Петрухин успел.

Купцов:

— Здесь, — сказала Марина. Я приткнул «антилопу» к тупой морде «фердинанда». «Фолькс» выглядел мертвым и пустым. Но стекло у водительской двери было слегка, на пару сантиметров, приспущено, и это означало, что все в порядке, что Димка успел «эвакуировать» Лису и бабулек-понятых.

— Светка, — сказала за моей спиной Марина. — Светка, просыпайся, приехали.

В зеркало я видел, как Марина пытается растолкать свою «дублершу». Гусева кривила губы, пускала слюну, но просыпаться не хотела. Видимо, она хорошо вмазалась {Укололась}.

— Просыпайся, сука! Наркоманка гребаная! Просыпайся!

На меня Марина нисколько не обращала внимания. Это у известной категории пассажиров обычное явление — водила для них всего лишь часть автомобиля. Что ж на него внимание обращать?… Мне такой пассажир нравится больше, чем разговорчивый. А то, что Марина не обращала на меня внимания, радовало вдвойне. Позже мы пообщаемся по полной программе.

Марина еще секунд тридцать повоевала со Светланой, толкая, матерясь, пытаясь привести в чувство. Все это было в достаточной степени привычно и противно. Я практически не обращал внимания… И едва не упустил пару интересных фраз.

— Тварь! Шизофреничка! Наркоманка! — шумела Марина и тыкала свою подружку кулаком в бок. — Такая же дебильная тварь, как и твой е…рь Леша! Снайпер херов! Стрелок! Наркот!

Из этого матерного потока я вычленил слова про некоего Лешу. В переводе на нормальный русский язык получалось, что Леша состоит в интимных отношениях со Светланой. Что стрелок он плохой. Что он наркоман и «дебильная тварь». А что? Нормальная характеристика для человека, который стрелял в Лису и ее сожителя. По крайней мере, очень похоже. Стрелок он действительно не очень меткий.

Марине, наконец, надоело биться с Гусевой. Она обернулась ко мне:

— Подожди меня, мастер, пять минут. Зайду к одной подруге, и поедем назад.

— Прошу пардону, — сказал я. — Не худо бы рассчитаться.

— Не писай, папа. Я же тебе залог оставляю, — ответила Марина и мотнула каштановой головой в сторону Гусевой.

В глазах любого таксиста такой «залог» стоил не более, чем использованный презерватив. Но меня устроил. Я сказал:

— Ну… гляди, подруга. Только недолго.

— Не писай. Мне всего-то с дохлым мясом попрощаться, папа, — бормотала Марина и шарила в сумке…

Нашла связку ключей, побренчала и выбралась из «антилопы». Напоследок отвесила пощечину Гусевой. Светлана Петровна сказала: «Мэ-э…»

Марина вылезла из «антилопы» и пошла к подъезду. Походка у нее была почти трезвой.

Я дождался, когда она скроется в подъезде, и пошел за ней следом. Гусева осталась дремать в салоне. Она спала здоровым, крепким — героиновым — сном.